— Не знаю. Единственное, что приходит в голову, я спрятал их, потому что сочувствовал тебе. Вдруг я не хотел продлять срок заключения твоего папы? Это разбило бы тебе сердце.

Звучит вполне в стиле Силаса.

— Они всё ещё в твоей комнате?

Он кивает.

— Думаю, да. По-моему я где-то читал, что хранил их у кровати.

— Когда вернёмся к тебе, ты должен вернуть их отцу.

Силас оглядывается на меня.

— Уверена?

Я киваю.

— Он испортил много жизней, Силас. И должен поплатиться за это. 

*** 

— Чарли не знала, что они были у тебя?

Я стою за дверью в кабинет отца Силаса. Когда мы зашли в дом, и он увидел меня, я сначала подумала, что он ударит Силаса. Но тот попросил дать ему пять минут, чтобы всё объяснить. Затем побежал наверх и принёс документы отцу.

Я не могу разобрать весь разговор. Силас рассказывает, что спрятал их, чтобы защитить меня. Просит прощения. Его папа молчит. А затем…

— Чарли? Можешь зайти, пожалуйста?

Этот мужчина пугает меня. Не так, как мой отец. Кларк Нэш устрашал, но вид у него был отнюдь не злой. Не как у Бретта Винвуда.

Я захожу в кабинет, и он указывает мне сесть рядом с Силасом. Сажусь. Он пару раз проходит вдоль стола и останавливается. Поворачивается к нам и смотрит мне прямо в глаза.

— Я обязан извиниться перед тобой.

Уверена, он заметил шок на моём лице.

— Да?

Он кивает.

— Я был груб с тобой. То, что сделал мне твой отец — вернее, нашей компании — не имеет никакого отношения к тебе. Тем не менее, я винил тебя, когда пропали документы, поскольку знал, как яростно ты его защищала. — Он смотрит на Силаса и продолжает: — Я совру, если не скажу, что разочарован в тебе, Силас. Вмешиваться в федеральное расследование…

— Пап, мне было шестнадцать. Я не понимал, что делал. Но сейчас понимаю, и мы с Чарли хотим всё исправить.

Кларк кивает, обходит стол и садится.

— Значит ли это, что мы будем чаще тебя видеть здесь, Чарли?

Я кошусь на Силаса, а затем снова на его отца.

— Да, сэр.

Он слабо улыбается, прямо как его сын. Этому мужчине стоит чаще это делать.

— Очень хорошо.

Мы с Силасом сразу понимаем намёк, что пора уходить. Когда мы поднимаемся по лестнице, Силас театрально падает, ложась на верхних ступеньках, и хватается за грудь.

— Господи, до чего же страшный этот мужчина!

Я смеюсь и поднимаю его на ноги.

Даже если завтра удача нам не улыбнётся, мы сделали хотя бы одно доброе дело. 

*** 

— Чарли, ты проявила себя молодцом сегодня, играла по-спортивному, — говорит Силас, кидая мне футболку. Я сижу на полу, скрестив ноги. Ловлю ее и разглаживаю, чтобы увидеть картинку спереди. Это футболка с лагеря. Штаны не прилагаются.

— Так ты со мной флиртуешь? — спрашиваю я. — Делаешь спортивные комплименты?

Силас кривится.

— Оглянись. Видишь здесь что-нибудь, относящееся к спорту?

Его правда, — по комнате видно, что больше всего его интересует фотография.

— Но ведь ты член футбольной команды.

— Да, но я не хочу в ней быть.

— Чарли говорит выйди из команды.

— Может, я так и поступлю.

После этого он открывает дверь комнаты. Я слышу, как он перепрыгивает через две ступеньки, спускаясь по лестнице. Жду с минуту, чтобы увидеть, что он задумал. Вскоре парень возвращается, закрыв дверь, он мне улыбается.

— Я только что сказал отцу, что бросаю футбол, — гордо заявляет он.

— И что он ответил?

Пожимает плечами.

— Не знаю. Должно быть, я его боюсь, поскольку, стоило мне это выпалить, как я сразу убежал. — Силас подмигивает. — А ты что бросаешь, Шарлиз?

— Отца, — ответ дается легко. — Чарли должна распрощаться с тем, что мешает её эмоциональному росту.

Силас замирает и смотрит на меня. У него странный взгляд. Он мне незнаком.

— Что?! — я принимаю защитную позу.

Он качает головой.

— Ничего. Просто это была хорошая идея.

Я обхватываю руками колени и опускаю взгляд на ковёр. Почему от одного его комплимента моё тело словно оживает? Не может же его мнение быть настолько важным для Чарли! Для меня. Тогда я наверняка бы об этом помнила. Да и вообще, на чьё мнение мы обязаны полагаться в жизни? Родителей? «У меня-то они откровенно хреновые». Парня? «Если не встречаешься со святошей, типа Силаса Нэша, это может плохо закончиться». Задумываюсь, что бы ответить Джанетт, если она когда-нибудь задаст подобный вопрос.

— Доверяй своим инстинктам, — говорю я в голос.

— Ты о чём? — интересуется Силас. Он копается в коробке, найденной в шкафу, но садится на корточки и оборачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Доверяй своим инстинктам. Не сердцу, потому что оно угождает нашим желаниям, и не разуму, так как он слишком полагается на логику.

Он медленно кивает, не сводя с меня глаз.

— Знаешь, Шарлиз, ты выглядишь очень сексуально, когда углубляешься в философию и говоришь подобные вещи. Так что, если, конечно, ты не хочешь сыграть в ещё один раунд «Силас говорит», то лучше оставь философию на потом.

Я откладываю футболку и смотрю на парня. Думаю о сегодняшнем дне. О нашем поцелуе. Я буду вруньей, если не признаюсь в своих надеждах, что он снова поцелует меня вечером. На сей раз наедине, без множества зрителей. Я опускаю взгляд и тяну за ниточку ковра. Моё лицо начинает краснеть.

— Что, если я хочу сыграть ещё один раунд?

— Чарли… — начинает он, словно моё имя служит каким-то предупреждением.

— Что бы сказал Силас?

Мы одновременно встаём. Я наблюдаю, как он проводит рукой по затылку. Мое сердце стучит так быстро, словно пытается высвободиться и сбежать из комнаты раньше, чем до него доберётся Силас.

— Уверена, что хочешь сыграть? — спрашивает, глядя пронизывающим взглядом.

Я киваю. А почему бы и нет? Судя по нашим письмам, нам не впервой это делать. И вероятность такова, что мы не вспомним об этом завтра.

— Абсолютно, — отвечаю я, пытаясь говорить более уверенно, чем есть на самом деле. — Это моё любимое занятие.

Внезапно Силас становится более серьёзным, словно попал в свою стихию. За этим увлекательно наблюдать.

— Силас говорит… сними футболку.

Я поднимаю брови, но повинуюсь, снимая футболку через голову. Слышу, как он резко втягивает воздух, но стесняюсь посмотреть ему в глаза. Бретелька моего лифчика соскальзывает с плеча.

— Силас говорит… опусти вторую бретельку.

Мои руки слегка дрожат при этом. Парень делает плавный шаг в мою сторону, глядя на мою грудь, прикрытую рукой. Затем смотрит мне в глаза. Уголки его губ приподымаются. Думает, что я вот-вот откажусь от игры? Это видно по нему.

— Силас говорит… расстегни лифчик.

Застёжка находится спереди. Пока я её расстёгиваю, то смотрю Силасу прямо в глаза. Он сглатывает, когда я снимаю лифчик и беру его кончиком пальца за бретельку. Прохладный воздух и его взгляд вызывают у меня желание отвернуться. Он прослеживает, как лифчик падает на пол. А затем смотрит на меня с улыбкой. И в то же время нет. Не знаю, как он это делает, — выглядит одновременно таким счастливым и таким серьёзным.

— Силас говорит подойди.

Я не могу отвернуться, когда он так на меня смотрит. Подхожу к нему, и он протягивает ко мне руку. Кладёт её мне на затылок и запутывается пальцами в волосах.

— Силас говорит…

— Заткнись, Силас, — перебиваю я. — Просто поцелуй меня.

Он наклоняется и страстно целует меня в губы, а я поднимаю лицо ему навстречу. Парень нежно ласкает меня губами раз, два, три, прежде чем приоткрыть мне губы языком. Целуемся мы ритмично, словно делали это больше одного раза. Его рука крепко сжимает мои волосы, и у меня подгибаются коленки. В лёгких заканчивается воздух, а глаза накрывает пелена.

Доверяю ли я ему? «Доверяю».

— Чарли говорит сними рубашку, — шепчу я у его губ.

— Игра называется «Силас говорит».

Я провожу ладонями по тёплой коже его живота.

— Уже нет. 

12 — Силас

— Малышка Чарли, — шепчу я, закидывая на неё руку. Прижимаюсь губами к изгибу её плеча. Она ёрзает, а затем натягивает одеяло на голову. — Чарли, пора просыпаться.

Она поворачивается ко мне лицом, но остаётся под одеялом. Я тоже натягиваю его себе на голову. Девушка открывает глаза и хмурится.

— От тебя хорошо пахнет. Так не честно.

— Я принял душ.

— И почистил зубы?

Я киваю, и она хмурится сильнее.

— Так не честно. Я тоже хочу почистить зубы.

Я поднимаю одеяло, и Чарли тут же прикрывает глаза и стонет.

— Тогда поторопись, чтобы вернуться и поцеловать меня.

Она вылезает из постели и идет в ванную. Я слышу, как поворачивается кран, но звук воды заглушается шумом снизу. Звон кастрюль и сковородок, стук закрывающихся ящиков. Похоже, кто-то затеял уборку. Я смотрю на часы, — уже почти 9. «Ещё два часа».

Дверь в ванную открывается, и Чарли бежит через комнату, запрыгивает на кровать и быстро натягивает на себя одеяло.

— Там холодно! — говорит она дрожащими губами. Я притягиваю её к себе и целую в губы. — Уже лучше, — бормочет она.

Этим мы и занимаемся, пока я изо всех сил пытаюсь потерять счёт времени. Целуемся и обнимаемся.

— Силас, — шепчет она, пока я ласкаю её шею. — Который час?

Тянусь к тумбочке, чтобы посмотреть на телефон.

— 9:15.

Она вздыхает, и я понимаю, что думаем мы об одном и том же.