В пятницу они зашли к профессору и миссис Фостер, чтобы поделиться с ними своей радостной новостью, и профессор Фостер вручил им чек, назвав это свадебным подарком, а Рут попросила их не теряться и поддерживать с ними связь. Когда уже на улице они открыли конверт и обнаружили в нём чек на пять тысяч долларов, то помчались обратно с твёрдым намерением его вернуть. Но Сет и Рут, взявшись за руки и ласково глядя на них, настояли на том, что в чеке указана правильная сумма, и попросили их принять эти деньги, чтобы начать счастливую совместную жизнь и хоть немного смягчить ту боль, которую причинило им в своё время имя Фостер.

Сабрина организовала свадебный ужин с тортом, Майя выбрала платья для себя и для Пруденс, которой предстояло держать букет невесты во время свадебной церемонии. И в воскресенье вечером Холден стоял у камина в гостиной Маклелланов и улыбался, когда женщина его мечты заняла своё место рядом с ним и пообещала быть его женой.

Сотрудник канцелярии штата, судья, который был другом Роя, улыбнулся жениху и невесте и сказал: «Мы собрались здесь, чтобы перед лицом Господа и присутствующих здесь друзей и близких, связать Холдена Крофта и Гризельду Шредер священными узами брака, учрежденного самим Богом со времён Адама и Евы. А потому, да не будет ваше решение необдуманным и поспешным, но трезвым и исполненным благоговения. В этом святом месте судьбам этих двух людей суждено соединиться».

Холден посмотрел в голубые глаза Гризельды, сосредоточив всё свое внимание на ее невероятно красивом лице, вспоминая ее в детстве, подростком и, наконец, взрослой женщиной, поднимающейся по лестнице в его квартиру. Его любовь, его жизнь, его ангел.

— Согласен ли ты, Холден, взять Гризельду в свои законные жены, быть рядом с ней в болезни и здравии, оставаться ей верным, любить, уважать и заботиться о ней в горе и радости, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — произнёс Холден, сжимая в ладони ее руку.

— Согласна ли ты, Гризельда, взять Холдена в свои законные мужья, быть рядом с ним в болезни и здравии, оставаться ему верной, любить, уважать и заботиться о нём в горе и радости, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — ответила она, и ее лицо осветила счастливая улыбка.

— У кого кольца? — спросил судья. К ним подошёл Квинт и, подмигнув Холдену, вручил каждому из них по простенькому золотому кольцу.

Сотрудник канцелярии кивнул, и, набрав в грудь побольше воздуха, Холден надел обручальное кольцо на палец Гризельде.

— Прими это кольцо в знак моей любви. И пусть оно всегда напоминает тебе о том, что ты, как этим кольцом, окружена моей прочной любовью. Прими это кольцо в знак моей верности. Надевая его тебе на палец, я вверяю тебе свое сердце и душу. И я даю тебе это кольцо, потому что, где бы я ни был на этой Земле, куда бы ни попал, я до конца своих дней целиком и полностью буду п-принадлежать тебе и только тебе.

***

Когда Холден клялся ей в вечной любви и верности, она не смогла сдержать слез, но потом глубоко вздохнула, улыбнулась ему и, изо всех сил стараясь унять дрожь в руках, надела ему на палец точно такое же золотое кольцо, что и у нее.

— Я даю тебе это кольцо, потому что уже отдала тебе свое сердце, душу и жизнь. И пусть оно всегда напоминает тебе о том, что ты, как этим кольцом, окружен моей прочной любовью. Прими это кольцо в знак моего доверия. Надевая его тебе на палец, я связываю свою жизнь с твоей жизнью, а судьбу — с твоей судьбой. И я даю тебе это кольцо, потому что, несмотря на любые преграды и разделяющие нас расстояния, я до конца своих дней целиком и полностью буду принадлежать тебе и только тебе.

Холден кивнул, поморгав, чтобы сдержать подступившие слёзы. Снова взяв в ладони ее руки, он обернулся на судью, который, наконец, произнес:

— Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит.

Сначала Гризельда сомневалась, стоит ли включать в их свадебную церемонию отрывки из Библии, так как строки Ветхого Завета были связаны с самыми тяжелыми воспоминаниями ее детства. Но когда судья предложил ей этот отрывок Нового Завета, он показался ей таким верным, так точно описывал их любовь, что она сразу согласилась. И теперь, когда прозвучали эти слова, посмотрела на Холдена.

Долготерпит. Милосердствует. Покрывает. Верит. Надеется. Переносит.

Это было прекрасно. Это было о них.

Она кивнула ему, и он улыбнулся ей в ответ.

— Холден и Гризельда, да будут все блага жизни, радость любви, покой истины, мудрость и сила духа вашими неизменными спутниками отныне и вовек. Я объявляю вас мужем и женой, — он повернулся к Холдену. — Можете поцеловать невесту!

Пока их друзья аплодировали, Холден обхватил ладонями ее лицо, и Гризельда заглянула ему в глаза, скрепляя их формальные обещания словами своих собственных:

— Я прыгаю, — прошептала она.

— Ты прыгаешь.

— Никогда меня не отпускай.

— Обещаю.

— Я буду любить тебя вечно, Холден, — сказала она.

— Я буду любить тебя вечно, ангел.

Серые глаза встретились с голубыми, пальцы переплелись, сердца забились вместе, и Холден с Гризельдой, которые потеряли друг друга, потом нашли, долго были в разлуке, потом вместе, были нелюбимыми, а потом стали бесценными, слились в поцелуе и, наконец, перебрались через реку навстречу своему счастью.

Эпилог

— Гриз! — прокричала Клэр, помахав ей со скамейки, выходящей на автостоянку военной базы. — Я заняла тебе место.

Гризельда пробралась сквозь толпу, улыбнувшись своей подруге, которая была уже на последних сроках беременности.

— Малыш в итоге решил дождаться возвращения папы, а?

— И прямо тютелька в тютельку, — сказала Клэр, указав на свой огромный живот. — Это может произойти в любой момент.

— От всех этих переживаний… Бьюсь об заклад, у тебя отойдут воды, когда он тебя поцелует, — подколола ее Гризельда, усаживаясь на скамейку.

Клэр вздохнула.

— Тебе не показалось, что эта командировка тянулась дольше шести месяцев? Или это только у меня такое чувство?

«Они всегда кажутся дольше», — подумала Гризельда, вспоминая тот весенний день, когда полгода назад она поцеловала Холдена на прощание и смотрела, как он садится в автобус, чтобы ехать в свою вторую командировку в Афганистан.

— Не знаю, — ответила она. — По крайней мере, на этот раз они будут дома на День Благодарения.

— Вы поедете на восток? — спросила Клэр. — Навестить семью?

Гризельда кивнула.

— Планировали. Ханне исполняется три года. Можешь себе представить?

Из-за первой командировки Холдена, они пропустили День Благодарения и первый День рождения Ханны, но в прошлом году им все же удалось выбраться в Западную Вирджинию, и Гризельда была вне себя от радости, что в этом году они снова туда поедут. Ханна Крофт-Дэвис стала очаровательной, смышлёной и всеми любимой маленькой девочкой, которая, согласно последнему письму Моди, пока еще привыкала к своему новорожденному младшему братику.

— Я удивляюсь, как врач разрешил тебе лететь, — сказала Клэр, выразительно посмотрев на живот Гризельды, который еще был не таким большим, как у ее подруги.

Гризельда положила ладони на заметную выпуклость, скрытую ее красным топиком с завышенной талией.

— Я еще даже не на седьмом месяце! Не торопи меня.

— Да уж, — с усталым вздохом произнесла Клэр. — Думаю, я сужу по себе. Мне запретили куда-либо летать до тех пор, пока она не родится.

Клэр легонько подтолкнула Гризельду локтем в бок.

— Холден уже знает? Что у вас мальчик?

Гризельда покачала головой.

— Нет. Но сегодня узнает.

— Ой! — сказала Клэр, затем подалась в сторону и вытащила что-то из своей сумочки. — Совсем забыла! Хочу, чтоб ты подписала мне ее до того, как родится ребенок. Вот, купила на «Амазоне».

Гризельда увидела знакомую, красочную обложку своей первой книги детских сказок.

— Клэр! Тебе не стоило этого делать! Я бы и так тебе ее подарила.

— Неа, — ответила она. — Я платежеспособный клиент!

Гризельда взяла у подруги ручку, поставила свою подпись и написала несколько слов первенцу Клэр и Грэма, девочке, которую они планировали назвать Грейс. Затем отдала книгу Клэр.

— Дорогая Грейс, — прочитала вслух Клэр. — Желаю тебе тоже найти своего Короля-Солнце. С любовью, миледи Звезда. — Что это значит?

— Это значит, что я желаю ей счастья, — мягко сказала Гри.

Их разговор прервал внезапный гул окружающей их толпы прочих родственников. Матери, отцы, сестры и братья, жены, такие же, как Гризельда с Клэр, и их дети повскакивали со своих мест, увидев, что на стоянку въехал большой белый грузовик, сопровождающий военную колонну возвращающегося на базу взвода.

— Они уже здесь! — воскликнула Гризельда и, сорвавшись со скамейки, помогла подняться Клэр.

«Сначала белый грузовик, затем белые школьные автобусы», — подумала она.

При мысли, что совсем скоро она снова увидит мужа, ее сердце заколотилось от восторга. Держа Клэр за руку, она встала на цыпочки, чтобы посмотреть, не показались ли из-за угла автобусы.

— В любой момент! — сказала Клэр, сжимая руку подруги.

Через секунду раздались радостные крики и рукоплескания. Гризельда подняла глаза и увидела три белых автобуса, приближающихся к пустой стоянке. Под нарастающий рёв толпы автобусы въехали на стоянку и остановились. От нетерпения у нее заслезились глаза, она принялась разглядывать автобусы, гадая, в каком из них находится Холден.

— Они приехали!

Вокруг щелкали фотоаппаратами и размахивали флагами. Нарядно одетые дети, держа в руках самодельные таблички с приветствиями, спрашивали «А где папа?!», и весь народ смеялся, улыбался, кричал и хлопал.