Холдена охватило беспокойство. Такое сильное беспокойство, что когда он взглянул в окно и увидел, как самая красивая девушка в мире машет ему после трех месяцев разлуки, то едва махнул ей в ответ.

***

Гризельда сразу же заметила беспокойство Холдена, как всегда с легкостью поняв всё по выражению его лица.

— Что случилось? — спросила она, всматриваясь в его встревоженное лицо, когда он вышел из автобуса.

— Сегодня утром у Джеммы начались схватки.

Лицо Гризельды исказилось в непонимании.

— О нет! У нее же срок только через шесть недель.

— Я знаю. Клинтон в ужасе. Что-то не так, — на секунду он замолчал и посмотрел на ее лицо — ее красивое лицо и мягкие волосы, ее удивительное тело в новой одежде. Он сбросил с плеч сумки и резко притянул ее к себе. — Ты потрясающе выглядишь. Я безумно по тебе скучал.

— Я буду любить тебя вечно, — выдохнула она в шею Холдену и, прижавшись к нему так, что ее груди толкнулись в крепкие мышцы его груди, обвила руками его талию.

— Ты каждую секунду была со мной в лагере новобранцев, Гриз. Твои письма. Они были…

— Как и твои, — сказала она, немного отклонившись, чтобы заглянуть ему в глаза. — Словно один долгий разговор. Каждый день что-нибудь новое. Я так сильно по тебе скучала, но благодаря этому, мне не кажется, что тоска была совсем невыносимой. Ты понимаешь, о чём я?

— Да. У меня точно такое же чувство, — сказал он и, наклонившись, прижался губами к ее губам. Он нежно ее поцеловал, но один сложный и незамедлительный вопрос все еще требовал его внимания. И разочарованная тем, что вынуждена потерять часть из того времени, что они собирались провести вместе, Гризельда поняла, что должна его отпустить. Она отступила назад, и он ослабил руки.

— Ну, — произнесла она. — Мы хотя бы столько побыли вместе. Надеюсь, увидимся, когда…

— Исключено, — отрезал он. На его лице не осталось ни следа от былой мягкости, он пристально посмотрел на нее, упрямо стиснув челюсть. — Ты едешь со мной. Мы больше не расстанемся. Хватит. Каждую секунду этих десяти дней я проведу с тобой, Гризельда. Ты меня слышишь? Сегодня я запланировал для нас целый день, что ж, с этим придется подождать… но…

— Ты хочешь, чтобы я поехала с тобой? — спросила она, потянувшись к нему и накрыв его щеку своей ладонью.

— Да! Я глаз с тебя не спущу, — он помрачнел, и у него между бровей образовалась глубокая морщина. — Б-бл*дь, Гри, мне нужно, чтобы ты была рядом, если с этим р-ребенком…

— Нет! — проговорила Гризельда и покачала головой. — Нет, не продолжай. Холден, нам с тобой на всю оставшуюся жизнь хватит страха и сомнений — поэтому мы не будем волноваться попусту. Пока не узнаем наверняка, мы будем надеяться. С ней все будет хорошо. С Ханной всё будет хорошо.

Он резко схватил ее и, вновь притянув к себе, уткнулся лбом ей в плечо. Рядом с ее ухом еле слышно раздался его голос:

— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, почти до боли.

Её глаза наполнились слезами, но сегодня она не плакала. Нет. Сегодня они снова вместе, и сегодня на свет должна появиться Ханна Крофт, хоть и маленькая, но здоровая. Она это знала. Просто знала.

— Я тоже тебя люблю, — она обхватила ладонями его голову, поглаживая пальцами ёжик его коротких волос. — От твоих волос ничего не осталось.

— Это ведь ничего? — взволнованно спросил он хриплым голосом.

— Конечно, — ласково сказала она. — Это же ты.

Он протянул к ней ладонь и, осторожно взяв за руку, взглянул на запястье. Стиснув зубы, он тряхнул головой, а затем прижался губами к небольшой татуировке у нее на руке.

— Буквы.

— Каждую ночь я засыпаю, держа руку на буквах.

Он сглотнул, вглядываясь ей в лицо с нежностью, плавно переходящей в смесь досады и сожаления.

— Мне так жаль, что это произошло именно сегодня. Как по расписанию…

У нее в голове раздался голос Рут Фостер:

«Наша совместная жизнь не была лёгкой. На нашу долю выпало много горя и много страданий. Но мы всегда были вместе. Мы боролись друг за друга. Пока мы были рядом, все было терпимо. Все было возможно».

— Это жизнь, Холден. Она не идеальна, — проговорила Гризельда. — Главное, что мы снова вместе.

Он с удивлением поднял глаза на нее.

— Ты так… изменилась.

— Я верю в нас, — просто сказала она. — Я сильная.

— Ты всегда была сильной.

«Только ты это помнишь, — подумала она. — Ты единственный, кто ещё помнит меня маленькой девочкой. И да, я на некоторое время сбилась с пути. Но всё изменилось, когда я нашла тебя».

Она наклонилась к нему и поцеловала, от благодарности ее глаза наполнились слезами.

— Мы можем всё обсудить по дороге. Думаю, нам пора ехать.

***

Заскочив к Маклелланам, Холден стал быстро переодеваться в гражданскую одежду, а Гризельда села на кровать и отправила Сабрине сообщение с просьбой разрешить ей воспользоваться их машиной, чтобы съездить в Западную Вирджинию.

— Мне можно возить на ней Пруденс на прием к врачу и тому подобное, но думаю, выезжать на ней без разрешения за границу штата было бы неправильно.

Надев джинсы и зажав в руке рубашку, он взглянул на нее из дверного проема ванной комнаты и увидел, как распахнулись и потемнели ее глаза, уставившись на его голую грудь, словно на подарок в Рождественское утро.

— Ангел, если ты не перестанешь так на меня смотреть, я с ума сойду.

Её лицо вспыхнуло, она встала и сделала глубокий вдох. Слегка задыхаясь, она проговорила:

— Я пойду, пока найду ключи. Уверена, что она разрешит.

Холден стиснул зубы, он знал, что она уходит из комнаты, чтобы не искушать его своим соблазнительным телом. Его голова превратилась в настоящий полигон эмоций: страх за жизнь Джеммы и Ханны; досада от того, что он спланировал для Гризельды идеальное предложение, а с этим теперь придётся подождать; безумная любовь за ее доброту, понимание и сострадание; а внизу живота — неудовлетворённое желание, которое он подавлял неделями, ожидая их встречи. Нестерпимое желание.

Он сделал глубокий вдох, затем медленно выдохнул, чтобы хоть как-то успокоиться и сосредоточиться на звонке Клинтона. Ему будет безумно больно, если маленькая Ханна не выживет. И Джемма. Не смотря на всё то, что она сделала, чтобы навязать ему отцовство, он по-прежнему о ней заботился. Застегивая рубашку и заправляя ее в джинсы, Холден мысленно молился о том, чтобы с ними всё было в порядке, но, как никто другой, понимал, что молитвы часто остаются без ответа.

Натянув куртку, он ещё раз проверил сумку и убедился, что на ближайшую пару дней у него есть все необходимое. В боковом кармане он нашел маленькую бархатную коробочку с кольцом, которую он туда спрятал, пока Гризельда набирала Сабрине сообщение. Бросив быстрый взгляд на ведущую в кухню лестницу, он вытащил из сумки коробочку, открыл ее, затем закрыл и, сунув в карман куртки, поднялся к Гри.

— Сабрина разрешила нам взять машину, — сказала она, выхватив из холодильника две диетических колы.

На него сокрушительной волной обрушилось чувство тревоги, и он вспомнил ультразвуковое изображение своей крошечной дочери. Он замер посреди кухни Маклелланов, с надеждой вглядываясь в небесно-голубые глаза Гризельды.

— Гриз, думаешь, с ней все будет в порядке?

— Да, — с уверенностью сказала она и, пропустив его на улицу, заперла за ними дверь.

***

Холден рассказывал ей про День семьи и торжественный выпуск, отвечал на ее вопросы об испытаниях и новых друзьях, но Гризельда видела, что душой он был далеко отсюда. Он был взволнованным и рассеянным, и чем ближе подъезжали они к Западной Вирджинии, тем более напряжённым он становился. Она с пониманием отнеслась к его желанию побыть немного в тишине, и потому глядела в окно, вспоминая тот день, когда они вдвоем впервые пересекли границу Западной Вирджинии:

Им по десять лет, их плечи слиплись от пота на заднем сиденье душного микроавтобуса Филманов.

Посмотрев в окно, она увидела большой сине-зелено-желтый знак «Добро пожаловать в Западную Вирджинию».

— Я знаю, ты сейчас думаешь об этом, — произнес он. — О том, как мы с тобой впервые ехали на машине в Западную Вирджинию.

— Ты хорошо меня знаешь.

Он потянулся и положил руку ей на бедро, плотно прижав ладонь к мягкому вельвету.

— Гри, п-поехали со мной в Калифорнию.

— Хорошо, — не задумываясь, ответила она, потому что уже знала, что ответит именно так.

— Мы подыщем тебе колледж, чтобы ты могла продолжить учебу. Работу. Что угодно.

— Мне нужен только ты, — тихо сказала она, у нее неприятно заныло сердце от того, что он не упомянул о браке.

Он говорил о месте под названием Коронадо, где он закончит подготовку, и о базе под названием Пендлтон, которая, как он думал, скорее всего, станет местом его постоянной службы. Ее мысли блуждали где-то далеко.

«Может, у нас всё будет не так, как у остальных, — подумала она. — Может, мы будем одной из тех пар, которые всю жизнь живут вместе, и все вокруг уверены, что они давно женаты, хотя, на самом деле, этого никогда не было. У нас все равно будет свой дом и дети, пройдет много лет, и мы скажем: «А какой в этом смысл?» потому, что этот клочок бумаги не сделает нашу любовь еще сильнее той, что уже есть между нами».

Она глубоко вздохнула, искренне надеясь, что от этого зажигательного внутреннего диалога ее беспокойство хоть как-то рассеется. Не рассеялось. Но она усиленно притворялась до тех пор, пока не добилась своего. Главное, чтобы они вместе.

— Так ты поедешь? Ты пойдешь со мной? Точно?

— Конечно, — ответила она, — ее голос был несколько безжизненным, но она знала Холдена. В нынешних обстоятельствах он вряд ли обвинит ее в отсутствии энтузиазма.

— Я свяжу тебя с Клэр, это девушка Грэма. Вы сможете пообщаться по электронной почте, и тогда к приезду ты уже не будешь там совсем одна.