Лиз Карлайл - Никогда не обманывай герцога

– Ваша мать знала эту Селесту?

– У матери было достаточно скандальных друзей. – Кембл направился обратно в гостиную. – И среди прочих была и belle[3] Селеста. Но она была слишком красива, а мать не могла долго терпеть рядом с собой соперниц.

– Значит, Осборн – не настоящая фамилия доктора? – задал вопрос Гарет, прислонившись к дверям гардеробной.

– Почему? Может быть, и настоящая. Селеста – такая же француженка, как и вы.

Размышляя над этими словами, Гарет подошел к столику и налил в два бокала бренди.

– Есть еще что-нибудь, что я должен знать? – обратился он к Кемблу, протягивая ему бокал.

– Мне удалось, – Кембл постучал себя пальцем по щеке, – кое-что узнать о гостях, которых Уорнем принимал у себя в вечер убийства. Один из них – сэр Гарольд Хартселл, барристер, а другой – лорд Литтинг, бывший школьный приятель герцога, и он же племянник его первой жены. Колокольчик не зазвенел?

Лорд Литтинг… Гарет слишком хорошо его помнил.

– В детстве Литтинг часто проводил лето в Селсдоне, – ответил Гарет. – Герцогиня считала, что он оказывает благотворное влияние на Сирила. Но на самом деле он был настоящим забиякой. О барристере я никогда не слышал.

– Что ж, отлично! Похоже, они оба зануды. А теперь вернемся к слухам и сплетням…

– Боже правый, что еще вы разузнали за свои первые сорок восемь часов? – Гарет сел у камина и отхлебнул половину бренди.

– О, вы просто поразитесь! Взять хотя бы этого грубияна Меткаффа – он, между прочим, вас презирает. Вам это известно?

– Да. – Гарет крепко сжал в руке бокал. – Скажите мне – что вы сделали с его пальцами?

– Ах это! – Кембл сунул руку в карман. – В буфетной произошло небольшое недоразумение – он наткнулся на мою руку, на которой было вот это.

И Кембл показал Гарету тяжелую медную пластину с прорезанными в ней четырьмя отверстиями для пальцев. Он много повидал таких кастетов у моряков, пока был в их среде.

– Черт побери! – взорвался Гарет, едва не швырнув бокал. – Неужели он опять донимал эту несчастную кухонную служанку?! Да я сам переломаю ему все оставшиеся пальцы!

– О, до этого дело не дойдет, – успокоил его Кембл. – Итак, вам известно, чем вы заслужили неприязнь мистера Меткаффа?

– Понятия не имею, – бросил Гарет. – Но знаю, что он ненавидел меня еще до моего появления здесь, потому что я еврей.

– Да. – Кембл пожал плечами и убрал медяшку обратно в карман. – Но это лишь… одна из причин.

– Да? – Гарет с недоумением посмотрел на него. – А что еще?

– Ревность, – как само собой разумеющееся ответил Кембл. – Меткафф – незаконнорожденный ребенок старого герцога.

– Да не выдумывайте. – Гарет уставился на Кембла.

– А я не выдумываю, – возразил он. – Так говорит миссис Масбери. Но мне понадобилось два дня на то, чтобы вытащить это из нее. Герцог сделал ребенка одной из верхних служанок. Неужели миссис Готфрид никогда не слышала подобных разговоров?

– Нет, здесь никто с ней не разговаривал, – признался! Гарет, запустив руку в волосы. Но откуда, черт побери, Кемблу известно о его бабушке? – Обитатели Селсдона считали ее служанкой, которую отправили в Ноулвуд-Мэнор, чтобы вытирать мне нос и заставлять есть овсянку.

– Очень жаль, – задумчиво произнес Кембл. – Тогда она, полагаю, ничего не знала и о миссис Хэмм.

– Миссис Хэмм?

– Однажды герцог соблазнил ее.

– Он соблазнил жену своего духовника? Господи, неужели нет ничего святого?

– Память о герцоге, как говорит эта подхалимка леди Ингем. – Кембл рассмеялся. – Но миссис Хэмм, очевидно, не столь высокого мнения о нем.

– Был ли это единственный случай? – хмыкнул Гарет и сделал глоток бренди.

– Думаю, нет, – довольно мрачно заметил Кембл. – Но если учесть могущество герцога, то она скорее всего просто ничего не могла сделать.

– Да, и вскоре после этого церковь получила новую крышу – священник все время этим хвастается, – добавил Кембл. – Как говорится, quid pro quo.[4] В результате несчастная женщина была обязана раз в неделю обедать с негодяем, пока он… не умер. Забавно получается.

– Боже правый, – с отвращением произнес Гарет, – неужели вся деревня прогнила насквозь?

– В этих маленьких деревушках всегда так происходит. – Кембл поднял к свету бокал с бренди. – Они микрокосм общества – со всеми его уродствами, грехами и жадностью, только, с моей точки зрения, здесь все в десятки раз приумножено.

– Похоже, вы просто кладезь приятных новостей. – Гарет глубже опустился в кресле. – Скажите мне, был ли кто-нибудь за обедом, кто не хотел бы смерти Уорнема? Может, леди Ингем? Или сэр Перси? Восстановите хоть немного мою веру в человечество.

– Ну да, пожалуй, леди Ингем, – согласился Кембл. – Но что касается ее мужа, то никто не знает, какие скелеты спрятаны в его шкафу.

– Сэр Перси? – изумился Гарет. – Он же просто безвредный старый болван!

– Да, но не обычный болван, а гомосексуалист, – как достоверный факт сообщил Кембл.

– Если бы мне пришлось делить постель с такой болтливой женой, я, возможно, тоже призадумался бы над своей ориентацией. – Гарет поставил локти на подлокотники кресла и подпер руками подбородок – его собственная голова показалась вдруг ему слишком тяжелой. – И кто рассказал вам эту маленькую скандальную историю? Надеюсь, не миссис Масбери?

– О, святые небеса, конечно, нет! Сэр Перси сам выдал себя, схватив меня за задницу в тот момент, когда я наклонился за щипчиками для сахара.

– Какая мерзость!

– Вам легко говорить, ведь это была не ваша задница. Поверьте мне: это хуже чем мерзость.

– Бог мой, – покачал головой Гарет. – И какой вывод вы сделали из этого?

– Что он нашел привлекательными мои ягодицы. Честно говоря, для моего возраста это отрадный факт. Хотя на самом деле они наверняка не такие уж… гм… выдающиеся, но с хорошим портным…

– О Господи, меня совсем не интересует ваша задница! – прервал его Гарет. – Я другое имел в виду.

Кембл не успел ответить, потому что дверь распахнулась и в комнату вошел взъерошенный Ротуэлл.

– А вот и наш приятель притащился! – откомментировал Кембл, но Ротуэлл не среагировал.

– Чью задницу мы обсуждаем? – поинтересовался он, плюхнувшись в кресло по другую сторону камина. – Сегодня мне весьма понравилась та, что у миссис Хэмм. Как по-вашему, есть какая-нибудь надежда?

– Нет. Мы обсуждаем мою, – ответил Кембл, слегка приподняв фалды сюртука. – Как ваше мнение? Слишком круглая? Или почти в норме?

– Повернитесь-ка налево, – прищурившись, попросил Ротуэлл.

Кембл повернулся.

– По-моему, она восхитительна. А теперь к делу – у вас тут есть еще бренди?

Гарет только покачал головой и, встав, наполнил еще один бокал.

– Скажи мне, Киран, – обратился Гарет к другу, подавая ему бокал, – будет ли считаться в высшем обществе безнравственным, если дворянин изобьет одного из своих слуг?

– Думаю, нет, если он того заслуживает. – Ротуэлл просветлел и слегка выпрямился. – Я поддерживаю вас, ребята. Кому нужно всыпать?

– Этому грубияну Меткаффу, – тихо ответил Гарет. – Он слишком настойчиво проявляет интерес к одной из служанок.

– Но это же вполне естественно, старина, – пожал плечами Ротуэлл. – Человеческая натура, так сказать.

– Человеческая натура? – Гарет почувствовал, как в нем снова вскипает возмущение. – Издеваться над тем, кто слабее тебя?

– А он действительно что-то сделал крошке? – Барон пришел в некоторое замешательство.

– Еще не изнасиловал, если ты это имеешь в виду! – прорычал Гарет. Подойдя к камину, он поставил ногу на решетку и уперся взглядом в холодную топку. – Но такие, как он, никогда не унимаются.

– Тогда тебе нужно просто уволить его, – посоветовал Ротуэлл. – Девушка заслуживает того, чтобы спокойно жить и работать.

– Если я его уволю, он будет безобразничать в другом месте, – возразил Гарет. – Он найдет себе другую жертву.

– Ветряные мельницы, ветряные мельницы, – пропел Кембл из гардеробной. – Ты снова сражаешься с ними, Алонсо.

– Кембл прав, – согласился Ротуэлл. – Уволь этого негодяя и покончи с этим, Гарет. Ты не в состоянии излечить все на свете болезни.

Но Гарета не оставляла мысль, что эту болезнь он просто обязан вылечить. Он с раздражением пнул ногой каминную решетку, и она, поцарапав мрамор, упала внутрь, под каминную полку. Проклятие! Гарет готов был прямо сейчас вытащить из постели этого заносчивого мерзавца.

– Ты принимаешь все слишком близко к сердцу, – спокойно сказал Ротуэлл, словно прочитав его мысли. – Лучше спокойно допей бренди. Ты сделаешь это завтра.

Хорошо, пусть завтра. Гарет повернулся к гостям и сел в кресло.

– Подойдите к нам, Кем, – позвал он. – Нам нужно выудить еще одну рыбку.

– У вас на примете какая-то определенная рыбка? – уточнил Кембл и, выйдя из гардеробной, с неспешной грацией занял свое место.

– Да, – мрачно ответил Гарет. – Я хочу, чтобы вы разузнали о мировом судье, которого все постоянно упоминают. Как его имя?

– По-моему, мистер Лодри.

– Да, Лодри. – Гарет немного расслабился и мрачно улыбнулся. – Разыщите его, Кем, а потом разведите огонь под его сковородой. Я хочу выяснить, что же все-таки ему известно.

Топот тяжелых сапог эхом раскатился по лестничной площадке, а вслед за ним раздался стук, отрывистый и настойчивый. Открыв дверь, Гейбриел увидел высокого мужчину в офицерской форме, который с тревогой смотрел на него. На посетителе был высокий кивер, а через плечо лента Двадцатого легкого драгунского полка, и Гейбриел на какое-то мгновение решил, что это его отец.

– Я хотел бы видеть Рейчел Готфрид, – сказал мужчина, глядя на письмо, которое держал рукой в белой перчатке.

Гейбриел немного растерялся, но потом, решив, что посетитель, в конце концов, офицер, ответил: