– Он уже отправился в доки, – сообщил Кембл, выложив на свой письменный стол утреннюю почту. – Вам снова пришло письмо от этого поставщика продовольствия. Ну и назойлив же он! Хотите, я им займусь?

Ксантия бросила на Кембла подозрительный взгляд:

– Что значит «займетесь»?

Мистер Кембл с невинным видом пожал плечами:

– Это значит – по-дружески поговорю с ним. А вы что подумали?

Ксантия в раздражении отодвинула стоявшую перед ней чашку с чаем.

– Только негодяя надо вздернуть на дыбе и четвертовать!

– Это было бы довольно рискованно, – заметил Кембл, принимаясь сортировать почту. – Боюсь, что на его крики сбежалась бы толпа народа. У меня в Степни есть знакомые парни, которые без всякого шума свяжут этому малому руки и ноги и бросят с моста в реку.

Ксантия нахмурилась:

– Вообще-то за предъявление спорных счетов людей не лишают жизни.

– В таком случае мои парни свяжут его запястья и лодыжки и запрут голого в бане мамаши Пендершотт, – предложил Кембл. – Ручаюсь, что после этого он неделю не сможет ходить прямо.

Ксантия подняла глаза на собеседника.

– А что, – она усмехнулась, – замечательная идея!

Закончив сортировать корреспонденцию, Кембл подошел к ее столу.

– А теперь перейдем к делу, – сказал он. – Что говорил Нэш? Вы раздобыли улики против него?

– Я не нашла никаких улик, мистер Кембл, – ответила Ксантия, доставая из сумки письма, которые стащила из секретера маркиза. – Только вот это. Но я не смогла разобрать здесь ни строчки.

Кембл развернул одно из писем.

– Каков хитрец… – пробормотал он. – Этот человек невероятно осторожен.

– Или просто невиновен, – сказала Ксантия, вставая из-за стола.

Кембл посмотрел на нее, прищурившись:

– Прошу прощения, что вы сказали?

Подойдя к окну, Ксантия взглянула на открывавшуюся из него панораму доков.

– Мистер Кембл, я очень жалею, что ввязалась в это дело и дала вам честное слово держать в секрете все, что узнала от вас и мистера Венденхейма. Мне не следовало этого делать. Лорд Нэш должен знать, в чем его обвиняют.

– Что вы такое говорите, мисс Невилл?

Повернувшись к собеседнику, Ксантия заявила:

– Пора признать, что этот человек невиновен, мистер Кембл! Нэш не занимается контрабандой оружия и ничего не знает о ней. Будьте так добры, объясните все это лорду Вснденхейму. Пусть он найдет другого козла отпущения!

– Дорогая, что с вами? – Кембл в изумлении уставился на Ксантию. – Это у вас, должно быть, от недосыпания.

– Просто лопнуло терпение! – Ксантия начала нервно расхаживать по комнате. – Я сделала все, что могла, разве только не предложила Нэшу взять на борт нашего судна партию карабинов, чтобы доставить их в залив Котор. Заявляю вам со всей ответственностью: он невиновен.

– Может быть, он просто не доверяет вам? – Кембл развернул еще одно письмо маркиза.

– О, он полностью доверяет мне, – возразила Ксантия. – У него чутье на людей. Он знает, кто ему друг, а кто – враг.

– И тем не менее он не заподозрил вас в том, что вы следите за ним. Он сам впустил шпионку в свой дом. Если он такой умный, то как он мог проникнуться доверием к женщине, которую Макс подослал к нему?

– Я не желаю ему зла, мистер Кембл. И он чувствует это. Я с самого начала считала, что он вовсе не преступник.

– О Боже!.. – простонал Кембл. – Выполнение нашего задания поставлено под угрозу!

– Конечно, лорд Нэш – вовсе не образец добродетели, – продолжала Ксантия. – Возможно, он мог бы продать оружие грекам, если бы ему представилась такая возможность. Но все дело в том, что такой возможности у него не было.

Кембл впился в собеседницу колючим взглядом.

– Ну хорошо, оставим на время этот разговор. – Он положил письма в карман сюртука. – Я отнесу добытые вами бумаги в Уайтхолл, и пусть специалисты поработают с ними.

– По-моему, эти проклятые письма написаны по-русски.

– Вы правы, так оно и есть. Это письма от кузена лорда Нэша, от некоего Владислава. Он страдает подагрой и пребывает в дурном расположении духа.

– Откуда вам все это известно?

– Вы, моя дорогая, конечно же, никогда не болели подагрой, иначе вы не задавали бы мне подобных вопросов.

– Я просто удивилась, решила, что вы читаете по-русски, – пояснила Ксантия.

– Да, я неплохо знаю этот язык. Но это еще ничего не значит. Возможно, в тексте зашифрована какая-то информация. Возможно, «подагра» – это кодовое слово, означающее порох, или оружие, или другой вид контрабандных товаров. У шпионов множество подобных уловок. Пил передаст письма тому, кто хорошо знает подобные тонкости.

Кембл уже было направился к двери, но Ксантия остановила его:

– Минуточку, мистер Кембл. Мне надо еще кое о чем поговорить с вами. Я хочу заявить, что больше не нуждаюсь в ваших услугах. Вам нет никакой необходимости изображать моего секретаря. Передайте лорду Венденхейму, что мне ничто не угрожает и что я прекращаю шпионить за Нэшем.

– Хорошо, я передам ему ваши слова. Но предупреждаю, Максу это не понравится.

– Тем не менее он должен будет принять их к сведению, – заявила Ксантия и тут же почувствовала огромное облегчение от того, что положила конец этой бессмысленной игре. – Я сдержу свое слово, но отныне я буду выступать на стороне лорда Нэша. Думаю, я поступаю честно, заранее предупреждая об этом Венденхейма.

– Вы чрезвычайно смелая и отважная женщина, мисс Невилл. Надеюсь, вы подумали о последствиях своего шага.

– Конечно. Вы опасаетесь, что из-за Венденхейма у вас возникнут неприятности?

– Он вполне может осуществить свою угрозу, – признался Кембл.

– В таком случае я сейчас напишу записку, в которой извещу его о том, что решительно отказываюсь от ваших услуг. Думаю, после этого у него не возникнет претензий к вам. – Ксантия села за стол и начала писать. – Кстати, мистер Кембл, те письма, которые вы захватили с собой, я должна буду сегодня же положить обратно.

Кембл посмотрел на нее с изумлением.

– Сегодня же? – пробормотал он в растерянности. – Но, мисс Невилл, вы же знаете, что я должен доставить их в министерство. Работа чиновников столь высокого ранга сопряжена с формальностями и всевозможными процедурами. Бумаги должны будут пройти через несколько комиссий.

Ксантия решительно покачала головой.

– Нет! – заявила она. – Я должна вернуть их на место. В полночь письма должны быть у меня. Если вы не доставите их к назначенному часу, я вынуждена буду сообщить лорду Нэшу, где сейчас находятся адресованные ему письма и почему они исчезли из его дома.

– Вы собираетесь возвратить их? Но как и когда?

– Пока не знаю, – призналась Ксантия. – Но я непременно их верну, не сомневайтесь. – Голос ее предательски дрогнул, когда она произносила эти слова.

Кембл сжал ее руку.

– О, моя бедная девочка… – пробормотал он. – Моя дорогая мисс Невилл…

– В чем дело, мистер Кембл?

Он сокрушенно покачал головой:

– Я понимаю, что у вас голова идет кругом. Вы по уши влюблены в лорда Нэша, и он, по вашему мнению, не может являться преступником. Когда Макс узнает, что с вами происходит, он обвинит во всем меня!

В два часа пополудни лорд Нэш – все еще в халате – пил кофе. Пил чашку за чашкой. Дом сегодня казался безлюдным, опустевшим, хотя слуги явились ровно в полдень. Но все они хранили молчание, а выражение их лиц было непроницаемым. Один лишь Гиббонс ворчал по своему обыкновению, на сей раз – по поводу чудовищного беспорядка, царившего в спальне. Убрав разбросанные повсюду лепестки гибискуса, он удалился в гардеробную, в которой тоже необходимо было прибраться. Чувствовалось, что ему ужасно хотелось узнать, в чем причина такого беспорядка, но он не отваживался расспрашивать хозяина.

Нэш видел, что Гиббонса распирает от любопытства, однако ему не хотелось делиться своими переживаниями. Закрыв глаза и обхватив ладонями теплую чашку, он представил Ксантию, лежащую в его постели. Нагая, с лепестками гибискуса, прилипшими к волосам, она была обворожительна. Ночное свидание казалось сейчас Нэшу чем-то нереальным – словно смутное сновидение. Он был уверен, что ему больше никогда не доведется испытать таких острых ощущений, такого наслаждения.

Размышления Нэша прервал Гиббонс – камердинер вышел из гардеробной, насвистывая веселый мотивчик, и это был дурной знак.

– Что вы собираетесь, с этим делать? – пробурчал маркиз, кивнув на сюртук в руках Гиббонса.

– Проверю, не завелась ли в нем моль, – ответил камердинер. – На следующей неделе мы едем в Брайервуд, если вы помните.

– Но мне не понадобится этот сюртук.

– А если вашу одежду побила моль? – с вызовом ответил камердинер. – Вы представляете, сколько времени потребуется для того, чтобы заказать и сшить…

– Разве у меня нет другой одежды? – перебил Нэш. – В гардеробной висит еще много сюртуков и фраков. Выберем что-нибудь подходящее.

– Они могут не подойти вам, – возразил Гиббонс. – Люди меняются. Все мы уже не те, какими были когда-то.

Нэш нахмурился и поставил чашку на столик.

– Черт возьми, Гиббонс, что это означает?

Камердинер усмехнулся.

– Вам уже почти тридцать пять лет, сэр. Вещи, которые вы носили когда-то, теперь могут сидеть на вас немного мешковато или, наоборот, слишком уж в обтяжку. Такова жизнь.

– Проклятие! – взревел Нэш, вскочив на ноги и распахнув халат. – Немедленно несите сюда измерительную ленту!

Тяжело вздохнув, Гиббонс направился обратно в гардеробную и вскоре вернулся с измерительной лентой в руках.

– Отлично! – Нэш поднял вверх руки. – А теперь измерьте объем моей талии.

– Может быть, не надо, сэр? – робко промолвил камердинер.

– Делайте, что я вам сказал!

Гиббонс снова вздохнул и выполнил приказ хозяина.

– Ну как? – спросил маркиз. – Тридцать два дюйма?