– Хо-хо! Да это Перси! Должно быть, что-то стряслось, сынок, коль будишь старика среди ночи… – Святой отец осекся, увидев за спиной гостя молодую женщину, глядевшую на пастора перепуганными глазами.

– Это Катрина Сеймур, отец Мак-Клери. Она моя невеста, и нам необходимо срочно обвенчаться. Сейчас же.

– Но, Перси, уже совсем поздно! Этак не годится. Нельзя же… Есть приличия, которые следует соблюдать…

– Нет, сэр, нет! Мы нуждаемся лишь в Божьем благословении и уповаем на вашу помощь.

Отец Мак-Клери поглядел сначала на молодого человека, потом – на девушку, и сердце его, казалось, согрелось и растаяло. Они были крайне взволнованны, но не растерянны и прекрасно смотрелись вместе! Священник не стал утруждать их излишними расспросами, он без этого догадался, что они переживают. А еще сразу увидел, как сильно эти люди любят друг друга.

– Входите, – пригласил их святой отец. – Проходите в дом.

Через час, вместе с женой и старшим сыном, которые должны были стать свидетелями при венчании, священник ввел молодых в церковь. Обряд и служба проходили при слабом свете свечей. Жених с невестой поклялись любить и почитать друг друга, она – слушаться мужа, а он – заботиться о жене, пока смерть не разлучит их. У них не было обручальных колец, а невеста вместо букета держала в руках несколько скромных маргариток из церковного садика, но скромность обстановки не уменьшила торжественности обряда. Святой отец с гордостью объявил стоявшую перед ним пару мужем и женой и с чистой совестью просил Бога благословить их.

Лица молодых светились счастьем. Очарованные происходящим, они словно парили в воздухе. Традиционный поцелуй отличался такой нежностью, что отец Мак-Клери понял: еще ни разу ему не приходилось венчать столь влюбленных друг в друга молодых людей. Жена его отыскала в кладовой бутылку шелковичной настойки, чтобы выпить за новобрачных. Священник спросил, где они собираются ночевать. Перси ответил, что еще не придумал.

Тогда пасторша отвела молодых в домик церковного сторожа, уехавшего хоронить мать в Калпепер. В домике было холодно от сквозняков и сырости, от камина пахло застарелой сажей, а одеяла слегка заплесневели.

Но, оставшись наедине, жених и невеста не думали обращать внимание на подобные мелочи. Они видели только друг друга.

Катрина подумала, что все в ее жизни случилось совсем не так, как она предполагала. Ее прочили за британского лорда, за высокородного тори, и первая брачная ночь должна была пройти в богатой и роскошной опочивальне, на мягких перинах и шелковых простынях.

Но ей выпала настоящая роскошь иного рода, величайшее богатство в мире. Ведь самым драгоценным сокровищем представлялся ей, несомненно, Перси. Как только он лег рядом, убогая обстановка их первой брачной ночи уже не имела никакого значения. Катрина любила его, восхищалась им. В ней жила уверенность, что Бог еще никогда не создавал более красивого и достойного мужчины, она гордилась честью быть его женой.

Катрина пылала любовью и счастьем! Грациозно скинув одежды, она встала перед мужем на колени и благоговейно поцеловала его руку:

– Перси, я очень люблю тебя. Теперь мы – одно целое. Ты оказал мне такую честь!

Совсем рядом потрескивали дрова в камине, пламя освещало прекрасное тело Катрины. Перси тоже смиренно преклонил колени и в ответ поцеловал руку жены.

– Нет, любимая, это ты меня почтила, – шепнул он. – Ты бросила все, чтобы уехать со мной. Я люблю тебя. И буду любить всем сердцем, всю жизнь…

Она улыбнулась. Пальцы их переплелись, а поцелуи стали жарче, чем огонь в камине. Целую ночь они наслаждались счастьем на убогой кровати, в скромном маленьком домике, который казался им царскими палатами. Лишь в редкие минуты, когда молодые не ласкали друг друга, они грезили о восхитительном будущем.

Этой ночью ни одно темное облако не омрачило их чистой и бесхитростной любви.

Глава 13

– Кто-то говорил, что это ненадолго! – Лиз ткнула пальцем в приглашение, украшенное тиснеными золотыми листьями, с насмешкой поглядев на Тину. – Только посмотри на это. Видишь? «Приглашаем на торжественный ужин по случаю шести месяцев со дня бракосочетания Брента и Гейли Мак-Келли».

– Но я не говорила, что это ненадолго!

– Говорила, говорила!

– Ты могла так сказать? – Гейли тяжелым взглядом впилась в лицо подруги, которой оставалось только поднять руки вверх и всем видом изобразить полное раскаяние.

– Вы были едва знакомы. Наверное, на свадьбе я трепанула языком нечто похожее после моря выпитого шампанского!

Джефф, который сидел за рабочим столом Гейли, откинувшись на спинку стула, подался всем корпусом вперед и, постучав пальцем по приглашению, улыбнулся:

– А вы уверены, что за ужином сумеете вести себя пристойно?

– Очень смешно, – огрызнулась Гейли, соскакивая с краешка стола. – Мы никогда не устраивали эротических шоу.

Джефф опустил ресницы и принялся чертить что-то в карманном ежедневнике, бормоча словно сам с собою:

– Но вы способны простое рукопожатие превратить в настоящее эротическое шоу.

– Джефф!

– Зря обижаешься. Я просто завидую вам, – небрежно сказал он и снял пиджак со спинки стула. – Значит, уже полгода? Поздравляю, детка. Это будет в пятницу? Спасибо, я приеду под звон торжественных колоколов.

– А Бубс приедет? – мило поинтересовалась Гейли, лениво постукивая кончиком карандаша по подбородку. Увидев, какой смущенный взгляд бросил Джефф в сторону Тины, Гейли порадовалась, довольная своей уловкой. Но он нашел в себе силы вежливо ответить на вопрос:

– Нет, дорогая, я буду без Бубс. А кого еще вы ждете?

– Народу будет немного. Только вы втроем, Чед, Гари Мак-Келли и Триш. Возможно, нагрянут предки Брента…

– Что ж, отлично, – пробормотал Джефф. – Поехали по домам?

– Гейли, я могу тебя подбросить, – предложила Лиз, – со мной едет Тина, мне нетрудно довезти вас.

– Спасибо, Лиз, – ответила Гейли. – Джефф собирался посмотреть последние картины Брента.

При этих словах Джеффри нахмурился, не зная, чего ждать, – на самом деле Гейли соврала. Недавно Брент согласился на проведение следующей выставки в «Сейбл гэлери», но они решили обождать до зимы, и вопрос о просмотре предназначенных к вернисажу полотен еще не вставал.

«Значит, ей что-то нужно», – понял Джеффри.

Он знал Гейли лучше самого Брента, потому что был знаком с ней намного дольше и видел в различных жизненных ситуациях.

– Да, Лиз, спасибо, – наконец ответил он. После того как Джефф запер галерею, они пересекли улицу и зашагали в гараж. Он дружески погладил Гейли по плечу:

– Ну, детка, что случилось?

Гейли бросила на него быстрый взгляд, но промолчала. Они подошли к машине. Открывая дверцу автомобиля, Джефф приподнял брови, изображая крайнее удивление, но ничего не сказал. Гейли прошмыгнула в салон, и, захлопнув дверь, он прошел к водительскому месту. Даже когда машина выезжала из гаража на улицу, Гейли не проронила ни слова. Джеффри терялся в догадках. Возможно, это из-за нынешнего разговора с подругами. Если бы что-то произошло у них с Брентом, то скорее всего Гейли стала бы обсуждать это с Лиз и Тиной, но никак не с ним.

Когда они выехали за город, где поток автомобилей был менее плотным, Джефф поглядел на свою пассажирку. «Она в самом деле очень красива, – решил он. – И одевается просто, но стильно, словно модель из «Вог». Черты лица прекрасны, утонченны и правильны, а в обрамлении густых золотистых волос это совершенно потрясающее зрелище». Сердце Джеффа едва заметно сжалось, он недоумевал, почему они не влюбились друг в друга.

– Ну как живется в райских кущах? – нарушил он молчание.

– Джеффри, – с раздражением ответила Гейли, – у меня все прекрасно, хватит дразниться.

– Да что ты. Я по-хорошему завидую вам. Гейли поглядела в его сторону и повторила:

– У меня в самом деле все отлично.

Джефф понял, что она чем-то страшно взволнована.

– Тогда зачем тебе понадобилось переговорить со мной наедине?

Гейли с минуту колебалась, уставившись в окно. Осенний ветер, усиленный быстрым движением машины, подхватил прядь светлых волос и развеял ее золотистыми нитями, блестевшими на солнце, точно паутинки.

– Из-за Брента, – в конце концов решилась она. – Ты знаешь, что он уже закончил серию эскизов, которые сделал с моей помощью, а также большинство масляных полотен?

– Ты что-то говорила об этом.

– Да, но теперь он начал писать нечто совсем иное. Джефф с пониманием вздохнул:

– Он художник, Гейли. Рисовать обнаженных женщин – его работа. Ты отлично понимала это, выходя за него. Ни за что не поверю, что ты опустилась до глупой ревности к какой-нибудь натурщице.

– Но я не ревную, Джефф. К тому же он не приводил новых натурщиц.

– Вот как?

Гейли покачала головой:

– Он вообще стал работать по-другому.

– Да? Хорошо получается? Расскажи мне. – Он заметно оживился, а Гейли замялась.

Немного приподняв ладони с колен, она собиралась что-то показать жестом, но уронила руки и тихо произнесла:

– Да. Очень хорошая работа. Но она… странная.

– Чем же, Гейли? Ради Бога, говори, что в ней особенного!

– Война, Джефф! Он рисует войну, – ответила девушка.

Джефф нахмурился:

– Войну? Какую войну? Вьетнамскую?

– Началось с вьетнамской. Он сделал несколько эскизов. Как наши солдаты бегут по джунглям. Потом он написал большое полотно. Это замечательная работа. Там изображены молоденький юноша и взрыв бомбы, разорвавшейся у него за спиной. У солдатика такое выражение лица, что сердце разрывается. Нет, это очень, очень здорово.

– Тогда о чем тебе беспокоиться?

– Но… – начала Гейли, и у нее перехватило дыхание. Она лишь прошептала слабым голосом: – Не знаю. Мне показалось, что очень уж резкая перемена… Потом еще… На этом все не кончилось.