— Я думал. Но мне не оставалось ничего другого. Послушай, Стиви, тебе не хочется чего-нибудь съесть? — Джо попытался побыстрее переключить ее внимание и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Я просто умираю от голода. Давай-ка найдем какой-нибудь ресторанчик и позавтракаем. — Он сделал несколько шагов, прежде чем осознал, что идет в одиночестве. — Ну же, Стиви! Обещаю быть настоящим джентльменом. А потом, я в долгу за то, что ты с такой готовностью пошла мне навстречу.

Тень легкого раздражения скользнула по ее лицу, маленький прямой носик неодобрительно поморщился. Пока все его поведение можно было назвать как угодно, но только не джентльменским. Несмотря на то, что Стиви не осталась равнодушной к внешности молодого человека, выражение самодовольной уверенности на его лице расхолаживало пусть еще не осознанные, но симпатии. Этот парень явно привык находить общий язык с женщинами.

— Я вовсе не «пошла навстречу», — возразила она, перебрасывая сумочку через плечо. — Скорее, я просто вешалась на тебя.

Первым ее побуждением было отказаться от предложения, но она тут же передумала. Пожала плечами, качнула головой и сдалась, пряча улыбку в уголках губ. Ведь не далее чем на прошлой неделе она жаловалась своей подружке Бет на скуку жизни. Прямолинейная Бет тут же выложила, что Стиви и только сама Стиви была в этом виновата. В свои двадцать восемь она совершенно сознательно избегала любых ситуаций, которые могли бы закончиться романом. Ну что ж, с этим крепко сбитым, под шесть футов роста образчиком мужественности явно не соскучишься. Да и что, собственно говоря, может страшного с ней случиться, когда вокруг столько людей? Тут и думать не о чем, решила Стиви.

— Тебе вовсе нет нужды… — начала она, желая дать понять, что он ей абсолютно ничем не обязан.

— Но мне просто этого хочется, и очень. — Джо улыбнулся. Одним пальцем он слегка приподнял лицо Стиви, вынуждая ее смотреть прямо ему в глаза. — Честно говоря, я сгораю от нетерпения.

Стиви прекрасно понимала, что он говорил вовсе не о том, чтобы выпить по чашке кофе.

— Пойду-ка я приведу себя в порядок, — сказала она, чуть отступая, взволнованная его прикосновением.

В туалетной комнате Стиви умылась холодной водой, расчесала волосы, освежила косметику. Рука со столбиком губной помады замерла на полпути вверх: Стиви изучала свое отражение в зеркале. Да, сегодня утром ее разбудил поцелуй незнакомца, и какой бы негодующей она ни казалась со стороны, правда заключалась в том, что она была очарована.

Джон Джозеф Девлин нередко производил на женщин такое впечатление. Трудно объяснить, в чем тут было дело, поскольку красивым, в традиционном понимании этого слова, его не назовешь. Однако в лице его присутствовала некая скрытая суровость, придававшая ему выражение сдерживаемой силы, энергии, таящейся внутри. Пухлые, правильной формы губы поражали своей чувственностью, еще более заметной в соседстве со смешинками, прятавшимися в глазах.

Человек внимательный назвал бы эти карие глаза глазами провидца — казалось, они знали нечто такое, что должно вот-вот произойти и о чем никому, кроме их обладателя, ничего не известно. Густые темные и слегка волнистые волосы Джо опускались чуть ниже воротничка рубашки — недостаточно низко, как считал его менеджер. Отчетливый, несколько хрипловатый голос смягчался акцентом жителя южных штатов, и от этого едва ли не каждая фраза звучала нежно, почти как ласка.

Опираясь о стену, Джо стоял и ждал, когда Стиви закончит свой туалет.

— Готова?

Он ободряюще улыбнулся, окидывая взглядом ее среднего роста фигурку, производившую тем не менее впечатление почти миниатюрной. Но главным, как в следующее мгновение понял Джо, было лицо Стиви, в форме сердечка, с неправдоподобно голубыми глазами, невинными и лукавыми одновременно.

Выбор ресторанчиков ограничивался полудюжиной заведений самообслуживания, расположенных в ряд вдоль всего зала ожидания.

— Который из них? — обратился Джо к Стиви, пока они шли в направлении выхода на посадку. Краешком глаза он заметил, как метрах в трех от них молодая женщина в джинсах и черной кожаной куртке вдруг внезапно остановилась и дернула своего спутника за руку, в возбуждении кивая в их сторону. Стиви повернулась, чтобы ответить, что ей, собственно, все равно, куда идти, но в этот момент Джо, ни слова не говоря, резко повлек ее влево, в сторону ближайшего кафетерия.

— Попробуем-ка вот этот, — торопливо бросил он ей.

Смешно вспомнить, но всего лишь год назад Джо вместе со своей группой из кожи вон лез, чтобы добиться хоть какого-то признания публики, радовался приглашению сыграть в любом клубе. Его превращение в звезду кантри-музыки было не чем иным, как стремительным взлетом. Во всяком случае, так оно подавалось прессой. На самом же деле этому предшествовали десять лет борьбы в непоколебимом стремлении достичь цели. В конце концов «Ночи в одиночестве» — одна из десятков песен, написанных и исполненных им за эти годы, — вознесла его из небытия на самую вершину популярности певца стиля кантри.

— Я пока еще не выбрала, — запротестовала Стиви, высвобождая свою руку из его.

— Уж больно долго ты решаешь, — поддразнил он ее. — Меня уже качает от голода.

Кафетерий был забит посетителями, очередь у стойки медленно ползла вперед. Джо наблюдал за тем, как Стиви загружает свой поднос. Расплатившись у кассы за обоих, он проследовал за Стиви к маленькому круглому столику, стоявшему в дальнем углу у окна. Они уселись друг против друга; Джо не сводил глаз с ее полной доверху тарелки, удивляясь тому количеству еды, которое могло поглотить столь грациозное создание.

— Ммм, спасибо, — проговорила с набитым ртом Стиви. — Кормежка в аэропорту, конечно, не первый класс, но когда ты голоден… — Она посмотрела в тарелку и подняла взгляд на Джо. — От ужина я вчера вечером отказалась. — Глаза ее были широко открыты.

— Я так и понял.

— Ты в Денвере по делам или в отпуске? — поинтересовалась Стиви, проглотив еще несколько кусочков.

— Бизнес, — честно признался он. — Занимаюсь связями с общественностью в одной из нэшвиллских компаний.

Это было уже полуправдой. В действительности Джо прибыл сюда для доработки контракта на три выступления летом следующего года.

— А ты? — в свою очередь спросил он. — В Денвер или из него?

— Из. Собираюсь отдохнуть во Флориде. Все это, — она махнула рукой в сторону окна, за которым виднелись сугробы, — я уже выбросила из головы. Расскажи поподробнее о своей работе. Она тебе нравится?

— По большей части — да. Конечно, временами начинается горячка, да и от разъездов, бывает, устаешь. Когда гостиницы перестают отличаться друг от друга и, просыпаясь, ты не в состоянии вспомнить название города, значит, пора дать себе небольшую передышку. Чем занимаешься ты?

— Я пишу.

Джо с неослабевающим интересом смотрел, как она ест. Пока они говорили, Стиви взяла с тарелки одну из трех лежавших на ней горячих булочек. В следующее мгновение булочка исчезла вся, целиком.

— Пишешь что, Стиви? — Джо выглядел озадаченным. Как, черт побери, можно проглотить булочку с такой скоростью? Внимание его сделалось неотступным.

— Всякую всячину, но в основном я зарабатываю документалистикой. — Стиви очень надеялась, что он не спросит, на кого она работает. После семи лет в «Денвер Маунтин таймс» она открыла для себя, что некоторые люди как-то странно реагируют, услышав о ее работе в газете. Возможно потому, что опасаются в один прекрасный день прочесть что-то о себе самих.

Стиви чувствовала, что Джо наблюдает за ней. Как же ей переместить оставшиеся булочки в уже расстеленную на коленях салфетку? Нужно отвлечь чем-то его внимание. Неловким движением она уронила со стола вилку — та со стуком упала на пол.

— Прошу прощения, — пробормотала Стиви с максимально доступной ей искренностью.

Джо наклонился за упавшим прибором.

— Я принесу другую. — Он поднялся.

Не теряя времени даром, Стиви завернула булочки в салфетку и сунула в боковой кармашек сумки. Она отдавала себе отчет в нелепости этой старой привычки, но ведь булочкой можно будет перекусить сегодня вечером или съесть ее на завтрак.

С новой вилкой в руке вернулся Джо и, прежде чем сесть, вежливо спросил:

— Может, тебе еще что-нибудь принести? — Он в изумлении смотрел на пустую тарелку. Булочки пропали без следа. — Еще одну булочку? — Лицо Джо оставалось совершенно бесстрастным.

Зато Стиви стала такой же пунцовой, как ее ярко-красный джемпер.

— Нет, благодарю, — чопорным голосом ответила она.

Джо опустился на стул и принялся рассматривать красивую молодую женщину, сидевшую напротив него.

— Ты родом из Денвера? — с интересом спросил он.

— Нет, я из маленького городка в Вайоминге, это в нескольких милях от Шайенна.

— Ковбойская девушка, — заметил Джо.

— Вряд ли. — Стиви грустно улыбнулась. — Отчасти поэтому-то я и переехала из Вайоминга в Денвер. Дома я вечно чувствовала себя, как рыба, выброшенная из воды на песок. На дух не переношу ничего связанного с ковбоями, лошадьми или ранчо…

— Музыку кантри тоже? — быстро спросил он с улыбкой, не отводя взгляда от ее глаз, гадая, что услышит в ответ.

— Ее в особенности, — с пренебрежением бросила Стиви.

— Почему же? Что в ней тебя не устраивает? — Джо даже подался вперед.

— Нытье неудачников. — Глаза Стиви поблескивали от навеянного воспоминаниями возбуждения. Вновь в ушах ее послышалось безостановочное бормотание радиоприемника, стоящего в кухоньке трейлера, где прошло ее одинокое детство. Часами льющаяся музыка кантри, прерываемая только выпусками сельских новостей и ужасными рекламными объявлениями местных бизнесменов. — Нытье и вздохи парней, потерявших свою лошадь, грузовичок и в конце концов женщину. В порядке, так сказать, значимости, — заключила она.