В этой части Бруклина фирменные такси встречаются довольно редко.

– Я закажу такси и высажу тебя у дома, – сообщил я и полез в карман за телефоном.

Дакота не остановила меня, и я подумал, что это хороший знак.

Пока мы ждали машину, я решил помалкивать. Не очень разумно выяснять отношения с Дакотой, пока мы не уберемся отсюда. Все это – одно большое недоразумение, и мне необходимо спокойно объяснить ей все наедине.

Спустя три минуты, проведенные в полном молчании, к обочине подъехал Даниель в синей «Тойоте Приус» с пятью звездами. Я положил руки на плечи Дакоты, чтобы проводить ее к машине. Она вырвалась из объятий и заковыляла к автомобилю с другой стороны. В этот момент мимо ехала другая машина, прямо на Дакоту. Я бросился к ней, оттащил в сторону, подвел к дверце и усадил внутрь. Она опять невнятно промычала, чтобы ее не трогали, я открыл другую дверцу и сел в машину.

Это будет долгая ночь. Я ввел в навигатор не ее адрес, а свой, поскольку был уверен, что она не захочет сегодня видеть Нору, хотя предполагал, что она будет от этого беситься.

– Как дела, ребята? – вежливо поинтересовался Даниель.

Дакота промолчала: она подперла щеку рукой и привалилась к окну.

– Отлично, – солгал я.

Незачем вмешивать его в эту неразбериху; шофер, похоже, хороший парень, а в его машине пахнет карамелью.

– Приятно слышать. Холодает. На случай, если вам захочется пить, сзади есть вода. И если что – зарядные устройства, – предложил он.

Теперь я понимаю, почему у водителя высокий рейтинг.

Я скосился на Дакоту: возможно, неплохо бы ей попить воды, – но, похоже, ей было на все плевать.

– У нас все хорошо… спасибо, – ответил я.

Водитель бросил взгляд в зеркало заднего вида и, кажется, понял намек. Сделал музыку погромче и остаток пути молчал. Он получит от меня пять звезд.

– Ты чей адрес назвал? – Через несколько минут Дакота наконец соизволила со мной поговорить.

Я посмотрел в окно. Мы только что проехали «Мельницу». Это примерно на полпути ко мне.

– Свой. Я даже не знаю, где ты живешь, – напомнил я.

Я не знаю адрес потому, что с тех пор, как Дакота переехала сюда, она практически не общалась со мной и, конечно, никогда не приглашала к себе. Какое право она имеет так бесноваться из-за моих встреч с Норой, если это вообще можно назвать «встречами»? Несмотря на то что, по-моему, Дакота вела себя совершенно иррационально, меня интересовало, заслуживаю ли я этого ледяного молчания.

Она фыркнула, но спорить не стала. Я думаю, потому что я был прав и она не хотела сегодня видеться с Норой и другими соседками по комнате, которые стали свидетелями неприятной сцены в баре. Казалось, их связывают своеобразные отношения заклятых подруг, суть которых мне как-то объяснила Тесса, когда мы запоем смотрели сериал «Милые обманщицы».

Тесса. Тьфу, я просто бросил ее в баре! Я достал телефон и отправил ей эсэмэс с извинениями. Дакота искоса посмотрела на меня, без сомнения, интересуясь, не Норе ли я пишу.

– Да хотел сообщить Тессе, что я ушел…

Пятизвездочный Даниель припарковался у моего дома и в последний раз с сочувствием взглянул на меня. Я быстро достал кошелек и сунул ему пятидолларовую купюру. Дакота быстро выбралась из машины и захлопнула дверь, когда я вышел на тротуар.

– Давай помогу. – Я протянул руку к ее сумке, от которой она пыталась освободиться.

Коричневые кожаные ремни переплелись на плече Дакоты, превратившись в запутанный клубок. Она пожала плечами и замерла, принимая помощь. Я быстро разобрался с ремнями, стараясь не дотрагиваться до Дакоты, и снял с нее сумку. Мы обернулись к двери, и Дакота оперлась на меня (не думаю, что нарочно). Мох, растущий на кирпичных стенах, показался мне еще толще и страшнее, чем обычно.

Дакота отстранилась от меня и поплелась к подъезду. Я открыл дверь. Мы вошли в теплый коридор, и она с облегчением вздохнула. Ни швейцара, ни другой охраны в доме не было, но в вестибюле всегда было чисто и, как правило, пахло какой-то химией. Не сказал бы, что это хорошо, но лучше некоторых альтернативных вариантов.

Пока мы шли по тихому коридору, я сообразил, что раньше Дакота никогда здесь не бывала. Когда я переехал в Бруклин, мы должны были поужинать у меня, чтобы наверстать упущенное в разлуке, но за час до свидания Дакота отказалась прийти. Я приготовил четыре блюда, конечно, с помощью Тессы. По-моему, я битый час ходил по бруклинским магазинам в поисках любимого напитка Дакоты, голубой крем-соды в стеклянной бутылке. До ее приезда я даже пива не пил. Хотя оставались две банки: остальные четыре я берег для нее.

Туфли Дакоты поскрипывали, и я не припомню, чтобы дорога до моей квартиры когда-нибудь занимала так много времени. Казалось, лифт никогда не приедет.

Наконец мы добрались до двери, я открыл замок, Дакота оттолкнула меня и вошла. Я положил ее сумочку на стол и скинул ботинки. Она сделала еще несколько шагов и остановилась в центре комнаты.

Гостиная казалась значительно меньше обычного, ведь в ней была Дакота… Эта девушка – прекрасная буря: волны ее гнева заполнили воздух вокруг. Ее грудь вздымалась и опускалась.

Мне не оставалось ничего другого, как решительно шагнуть прямо в бушующую стихию. Но я не знал, с чего начать, и никак не мог вспомнить, какая тактика безошибочно помогает унять ее негодование.

И тут в памяти промелькнула картина из прошлого.

Как тогда, я медленно приблизился к Дакоте и обнял за талию, словно защищая от всего и вся. В данном случае от себя.

Забытым движением нежно приподнял пальцами упрямый подбородок и заглянул в глаза. Но она не смотрела на меня.

– Мы должны об этом поговорить, – шепнул я, пытаясь преодолеть отчуждение.

Дакота перевела дыхание и изо всех сил старалась не встретиться со мной взглядом. Я наклонился к ее лицу. Она отвела взгляд, но я решил не сдаваться и все-таки заставить ее выслушать меня.

– Я встретился с Норой, когда летал в Вашингтон, – начал я.

– В Вашингтон? Ты так давно ее знаешь?

В конце фразы она икнула и отошла от меня в сторону.

Надо бы предложить ей чего-нибудь попить. Это, конечно, не лучший момент, но когда нетрезвый человек икает, то, скорее всего, его вот-вот стошнит, верно? Откуда я вообще об этом знаю?

Это один из тех случаев, когда я хотел бы больше знать об алкоголе и его влиянии на организм. Дакота ногой задела стопку учебников на полу, споткнувшись, сделала несколько нетвердых шагов к дивану. Береженого бог бережет – я, в конце концов, принес ей воды.

Я покачал головой.

– Нет, нет, нет. Она несколько раз заходила, потому что ее родители живут рядом с мамой и Кеном. Я знаю, что это похоже на ложь, но это не так. Я едва ее знаю. Она помогала моей маме с выпечкой, а теперь она – подруга Тессы.

– Твоя мама? Она знакома с твоей мамой? – завопила Дакота.

Все, что я говорил, кажется, только подсыпало земли в могилу, в которую я себя закапывал.

– Нет… ну, да, – вздохнул я. – Как я сказал, ее родители живут рядом с моими. Ее не приглашали на семейные ужины или типа того.

Я надеялся, что-то щелкнет внутри и Дакота поймет: это не то, о чем она подумала.

Дакота отвернулась и окинула взглядом гостиную. Я смотрел, как она подошла к дивану и села на ближний к двери край. Стянул с себя куртку и повесил на стул. Я хотел помочь Дакоте раздеться, но пиджака на ней не оказалось. Как я раньше не заметил? Таращился на ее колготки, контур резинки под тонким хлопковым платьем. Я не привык видеть ее в такой обтягивающей одежде.

И это оправдание моего идиотизма? Как я мог не заметить, что она не надела пиджак? Мне даже в голову не пришло предложить ей куртку! Что со мной?

В ожидании ответа я подошел к терморегулятору и повернул ручку. Если нам повезет, она согреется и захочет спать. Я пошел в кухню и налил нам по стакану воды.

Когда я вернулся, она качала головой, глядя мимо меня; и я видел, как ее мучают сомнения.

– Почему-то я тебе верю. Но, может, я тороплюсь, не слишком ли просто? – Она положила подбородок на локоть, глядя прямо перед собой. – Я не думала, что меня так заденет, если ты начнешь с кем-то встречаться, – призналась она.

Сказанное стало для меня сюрпризом, и я задумался о причинах такой реакции Дакоты. В самом начале нашей ссоры я думал, что она разозлилась из-за того, что я пришел в бар с Норой и соврал о своих планах на вечер. Но мысль, что она может почувствовать себя неловко, встретив меня с кем-то – хотя на самом деле я был один, – никогда не приходила мне в голову. Она порвала со мной более полугода назад и с тех пор практически игнорировала.

Мне хотелось наорать на нее: где логика?! Но я напомнил себе, что Дакота имеет право на подобные чувства. Я приложил все силы, чтобы попытаться посмотреть на ситуацию ее глазами, иначе реагировать. Мои слова могли принести больше вреда, чем пользы. Особенно если придерживаться только моей точки зрения. И учитывая, что я тоже был в бешенстве. Она что думает, что через полгода можно орать на меня за то, что я с кем-то встречаюсь, хотя это и неправда? Я собирался сказать ей, что она ошибается, а я прав – и я тоже злюсь! Но обычно, немедленно излив свое негодование, я чувствовал себя хорошо лишь первые несколько минут, а потом все становилось еще хуже. Как правило, гнев ничего не решает, он создает только больше проблем.

Тем не менее мне хотелось что-нибудь сказать. Но вместо этого я сделал большой глоток воды.

Гнев хорошо мне знаком.

Но не тот, что охватывает, когда полгода спустя встречаешь на тусовке своего бывшего. И не такой, когда сосед въезжает в твой автомобиль. Гнев, который я имею в виду, пронзил меня, когда я увидел лучшего друга с подбитым глазом, потому что его отец слышал, как кто-то в баре шептался, что его сын смотрел на другого парня немного дольше, чем следовало.

Гнев, который я знаю, просачивается внутрь и превращается в лаву, которая, медленно сгорая, скатывается вниз по холмам и накрывает город. Когда синяки друга – это отпечатки кулака, и нельзя ничего сделать, не причинив другу еще больше неприятностей.