— Кофе, пожалуйста. — Ей пришлось приложить некоторое усилие, чтобы эта фраза прозвучала более-менее равнодушно.

— Вы пьете черный или с молоком? — Тембр у него был низкий, глубокий и звучал более зрело, чем можно было ожидать, судя по юному виду.

«По крайней мере, голос у него уже закончил ломаться», — подумала Сабина, а вслух ответила:

— С молоком.

— Так я и думал, — произнес он с голливудской улыбкой и скрылся за углом.

«Уф, надо же, какая неожиданность! Интересно, какие еще жемчужины прячутся в этом провинциальном Миколово?» — размышляла Сабина. Впрочем, собственная реакция на привлекательного юношу ее даже развеселила. «Похоже, сексуальное воздержание уже оказывает влияние на мой мозг», — подытожила она в стиле Люцины, хотя как раз в этих словах было зерно истины.

В эту минуту дверь в ресторан распахнулась, и в зал влетело мини-торнадо, центром которого была Кася. Ее окружали оживленные, перекрикивающие друг друга спутники: осанистый мужчина с пышной шевелюрой и трое детей, младший из которых, очаровательный блондинчик, едва научился неуверенно стоять на ножках.

— О, привет, Сабина! Пойдемте, пойдемте, покажетесь нашей новой подружке. — Молодая женщина подталкивала всю стайку к столику писательницы, точно пастух, загоняющий непослушную череду овец на подворье. — Вот и мы, в полном составе: Тео, Оливка, Янек и маленький Гжесь, — представила она свое семейство, указывая на каждого по очереди.

Сабина, смеясь, встала.

— Привьет! — выкрикнул с легким акцентом муж Каси, которому можно было бы и не повышать голоса, его и так было отлично слышно. — Каша говорила, что ты классная баба.

— Надеюсь. Мне тоже приятно с вами всеми познакомиться, — ответила Сабина с улыбкой.

— А что ты ешь? Что означает этот пустой стол? — Тео возмущенно указал на столик, за которым сидела писательница: на нем и впрямь не было ничего, кроме ноутбука. — У нас сегодня отборные кальмары. Свьежая доставка, рекомендую!

— Спасибо, может, чуть позже и соблазнюсь. Пока что я жду кофе. Пришла к вам, чтобы немного поработать.

— Понимаю, ты писательница, я все знаю! — Энтузиазм господина Загоракиса разгорелся еще больше. — Это обалденно! Ты здьесь, у нас, пишешь книгу?!

— Пытаюсь… — Вопрос о книге несколько омрачил беззаботное настроение, охватившее Сабину при встрече с этой забавной семейкой.

— Ну ладно, хватит болтать, пусть Сабина спокойно поработает, — вмешалась Кася.

— Да нет, все в порядке! — запротестовала писательница. — Вы мне ни капли не мешаете. Я рада, что есть с кем поболтать, — быстро добавила она.

— Ну да. Дома ты одна. Это нехорошо. Нужен мужчина, разве нет? — Тео не слишком-то пекся об условностях этикета.

Кася бросила на него убийственный взгляд.

— Слушай, отведи-ка лучше детей наверх, а сам марш в кухню. По крайней мере, там ты не ведешь себя как слон в посудной лавке.

Судя по всему, именно ее голос в семье был решающим, поскольку Тео без всяких возражений принялся собирать в кучу малышей, которые уже успели разбежаться в разные стороны зала.

— Да я же ничего плохого не сказал. Только удивляюсь, что такой красивый женщина — и без мужчина! Так не бывает. — Подмигнув Сабине, он шутя изобразил, будто защищается от ударов жены.

— Тео! — строгим голосом поторопила мужа Кася. — Прости его, Сабина. — Она взглянула на новую подругу с извиняющейся улыбкой. — Иногда ему не стоит быть таким непосредственным.

— Все в порядке, — успокоила ее Сабина. — Я почти разведенка и не комплексую из-за отсутствия самца рядом. Напротив, новый статус меня радует.

Она снова удивилась, что с такой легкостью рассказывает недавней знакомой о своих личных делах. Это было на нее не похоже.

Тут она заметила, что у столика вновь материализовался тот самый красавец, на этот раз с кофе на подносе. «Интересно, слышал ли он, что я сказала?»

— В любом случае, мой муж мог бы быть более деликатным, — закрыла тему Кася, пока приморский Адонис ловко расставлял на столе кофе и то, что к нему прилагалось.

— Надеюсь, это именно то, что вы любите, — произнес он, бросив взгляд на Сабину и снова осветив все вокруг своей ослепительной улыбкой.

Обе женщины проводили его взглядом, а он, проходя через зал, задорно подмигнул сидевшей у окна одинокой клиентке «Афродиты» (та в ответ помахала ему рукой чуть более энергично, чем следовало бы), после чего остановился у барной стойки и, беседуя с симпатичной барменшей, склонился всем телом, не отрывая от нее глаз.

— Ничего себе ловелас, да? — усмехнулась Кася, когда официант отошел на безопасное расстояние.

— Угу… — промычала Сабина.

— Но парень он хороший. Будто с неба на нас упал. Просто появился здесь в один прекрасный день и сказал, что ищет работу, представляешь? А мы ведь и объявление дать не успели… Наверное, восторгаться им еще рано, но пока он производит отличное впечатление, и я сейчас не о внешности, право слово! — Она состроила лукавую гримасу. — Опыта у него нет, но он готов учиться, любезен со всеми и трудолюбив. Я до сих пор поверить не могу, что нам такой попался. Жаль только, что он пришел к нам уже после окончания сезона, а то приманил бы сюда девчонок со всего балтийского побережья, — засмеялась она. — Я и сама ловлю себя на том, что пялюсь на его задницу, хотя кому-кому, а мне уж точно негоже!

Сабина облегченно вздохнула: значит, виной всему не ее сексуальный голод, а его мужская привлекательность, настолько сногсшибательная, что не заметить ее не может ни одна гетеросексуальная женщина, независимо от своего возраста и гражданского состояния. Итак, стыдиться ей нечего.

— Действительно, неплохой вариант вам попался.

Они посмеялись и еще немного поболтали. Сабина посетовала на ремонт, а Кася рассказала о хлопотах с детьми, которые подхватывали одну инфекцию за другой. Писательнице пришло в голову, что и она, если честно, скучает по тем временам, когда с Ружей были именно такого рода заботы. Теперь ее дочь создавала проблемы иного характера, и они казались нерешаемыми — по крайней мере, пока девушка не войдет в новый, более зрелый этап своей жизни. И матери очень хотелось, чтобы этот этап когда-нибудь наступил…

Сабина уже допивала кофе, как вдруг Кася, схватившись за голову, вскочила:

— Бог мой, я сижу здесь уже столько времени, а ты ведь поработать хотела!

— Спокойствие, у меня достаточно времени. — Сабина сказала это абсолютно честно. Она вовсе не спешила снова остаться наедине с пустым файлом — доказательством ее творческого бессилия. Но Кася не позволила себя убедить — у нее тоже, как-никак, было множество дел. И Сабина снова оказалась в обществе неизменного компаньона — ноутбука, на экране которого, невзирая на искреннее стремление хозяйки, до конца дня не появилось ни одной новой строчки.

Глава 7

В целом это был неплохой день, хотя вчерашний первый визит ремонтной бригады ничего хорошего не предвещал. Для Сабины это было как набег гуннов на цивилизованный мир. С руководителем всего этого предприятия, паном Збыхом, тем самым ценителем хорошо сохранившейся древесины и золотых украшений, они договорились, что ремонт будет проходить поэтапно — так, чтобы Сабине не пришлось съезжать. Сначала первый этаж (в это время можно будет жить на втором), затем спальни наверху. Впрочем, Сабина очень скоро убедилась, что такой выход хорош лишь в теории. В первый же день она начала страдать от оглушительного шума и проникающей в каждую щель пыли. Но хуже всего оказалась необходимость сосуществовать с суетящимися по дому с самого утра мужчинами в рабочей одежде: писательницу они воспринимали как назойливую муху, досадную помеху в работе, а она именно так себя и чувствовала.

Бригада из пяти рослых парней явилась уже в шесть тридцать утра и забарабанила в дверь, бесцеремонно вырвав Сабину из объятий сна. Едва очнувшись, она впустила их в дом и снова улизнула в спальню, рассчитывая подремать еще хоть немного, но суровая действительность разбила ее надежды. Началось с того, что кто-то врубил радио на всю мощность, и мозг Сабины сперва пронзил радостный голос диджея: «Приветик-приветик, дорогие, отличного вам дня!» — а затем и невыносимая партия ударников некоего произведения, претендующего на то, чтобы именоваться песенкой. Сабина принялась было вылезать из кровати, намереваясь попросить товарищей убавить звук, но тут трескотню радио почти напрочь перебил шум молотков (что же это они так крушат?!).

«Ну и как мне теперь жить, черт подери?!» — в панике подумала она.

Пан Збых оставил бригаду («Пз-звольте, я управляю тремя проектами, мои парни и сами знают, что да как, а я спешу в Вейхерово») и уехал в своем зеленом фургончике.

Рабочие азартно крушили дом целых восемь часов. Сабина все это время просидела в спальне на втором этаже. В ушах у нее были беруши, но и они не защищали от адского грохота. В этот день она ничего не ела: ее охватил какой-то иррациональный страх перед этими разрушителями. Ей хотелось плакать. «Во что же это я влипла?» Единственным утешением была пресловутая кофемашина: еще до того, как начался весь этот армагеддон, Сабина попросила перенести ее наверх. Весь день писательница только и делала, что вспенивала все новые порции молока и потягивала очередной капучино.

Но вот рабочий день приблизился к концу; Сабина к этому моменту выпила шесть чашек кофе и пребывала в предынфарктном состоянии. Когда пан Збых со свойственной ему деликатностью заколотил в дверь, она от неожиданности едва не упала с кровати.

— Пз-звольте? На сегодня мы закругляемся, — бросил мужчина, поблескивая золотой цепью, дважды обмотанной вокруг шеи.

— Ага, — кивнула Сабина.

— Но мне ж надо… того, — Збых развел руками.