Тревис окинул чувственным взглядом ее обнаженные плечи, растрепанные волосы и припухшие губы. Да пошла она к черту, эта работа, чуть было не сказал он, но вовремя удержался. Кали необходимо привыкнуть к жизни в Лос-Анджелесе, и, возможно, на первых порах ей лучше побыть одной.

Она вымученно улыбнулась.

– Желаю удачи. Я приготовлю тебе обед.

– Может быть, мы пообедаем где-нибудь в городе?

Ее лицо на секунду окаменело.

– Нет, не стоит. Я очень люблю готовить, – откликнулась она. – Пошарю в холодильнике и что-нибудь отыщу. А тебе пора. Чем раньше ты там появишься, тем скорее освободишься.

Тревис с облегчением вздохнул, надеясь, что с Кали все будет в порядке, потому что опасался ее первых дней пребывания в Лос-Анджелесе.

– Отлично, позже увидимся. Не беспокойся, сюда никто не придет. Уборщица обычно бывает здесь раз в неделю. – Он потянулся, желая напоследок ее поцеловать, и тяжело вздохнул, когда Кали отпрянула. – Ты права, мне не хочется уходить, но, надеюсь, я скоро вернусь.

Он поднялся и стремительно вышел из комнаты.

Вскоре Кали услышала, как он с грохотом пронесся на мотоцикле мимо дома. Она кончила завтракать, встала с кровати и направилась в ванную. Включила воду и, пока ванна наполнялась, отнесла на кухню тарелки и вымыла их, не желая ничем нарушать царившей там чистоты. Ей не хотелось разбирать свои вещи и надевать халат, вместо него она накинула рубашку Тревиса, пропитанную его запахом. Кали сразу почувствовала себя уютно и по-домашнему. Заглянув в холодильник, она убедилась, что уборщица Тревиса набила его до отказа. Так что проблема с обедом сразу отпала. Теперь Кали видела, как обычно питается Тревис. Она и понятия не имела о таком разнообразии замороженных продуктов для микроволновой печи. На кухне она заметила отводную трубку телефона с обозначением множества имен и номеров. Кали удивилась, зачем ему нужно так много номеров, и пригляделась попристальнее, а потом расхохоталась. Номера объединялись по национальным признакам: мексиканские, китайские, итальянские, корейские, китайские. Она сверилась с его телефонной книжкой и догадалась: Тревис выписал номера всевозможных ресторанов, принимавших заказы на дом.

В ванной она долго лежала в ароматной пене, расслабившись и вспоминая приятные минуты, проведенные с Тревисом, а потом задумалась, что ей делать дальше. Тревис по– прежнему хотел, чтобы она ему позировала, в этом Кали не сомневалась. Сумеет ли она выдержать возвращение к прежней работе? Даже с Тревисом ей вряд ли удастся снять напряжение. Она так и не смогла ответить себе на этот вопрос, выбралась из ванны и решила заняться чем-нибудь полезным. Кали надела джинсы и плотную рубашку с вышитым девизом: "Я не хочу быть взрослой!», подаренную когда-то Дженни. А затем отправилась осматривать участок.

В конюшне она увидела двух арабских скакунов и жадно вдохнула знакомый запах. Потом Кали поднялась на холм, зашла в гараж, а на обратном пути немного посидела на подстриженном газоне. Тревис был прав. На таком огромном участке человек чувствует себя полновластным хозяином. Вот они, свобода и независимость. Зря она считала, что все это достижимо лишь в сельском уголке Виргинии.

Остаток дня Кали резала овощи, тушила мясо для рагу и просматривала груду альбомов Тревиса. Ничего интересного она не нашла – в них преобладали снимки мотоциклов и различные фотографии для периодики. Но среди специальных профессиональных изданий Кали обнаружила несколько модных и женских журналов, которые он, по всей вероятности, купил для нее. Она рассеянно листала журналы, прислушиваясь к автоответчику, щелкающему после каждого телефонного звонка. В девяти случаях из десяти Тревису звонили женщины.

– Тревис, лапочка, это Донна. Мы не общались целую вечность, а твоя ассистентка сказала, что ты не отвечаешь на звонки в студии. Позвони мне, пожалуйста. – Этот медоточивый голос Кали с трудом смогла выдержать.

– Тревис, это Андреа. Лили Слоан на будущий уик-энд устраивает прием, и я надеюсь, что ты сможешь со мной пойти. Позвони мне поскорее.

– Тревис, зануда! Мы собираемся в следующую субботу, в полдень, у Дека на тусовку с пивом. Лучше приходи, а не то мы завалимся к тебе в дом и перевернем все вверх дном. Надеюсь, ты понял.

Это явно был один из рокеров.

Кали усмехнулась, подумав, как широк круг знакомств Тревиса. И, конечно, она ощутила уколы ревности от многочисленных женских звонков. Она поверила ему, когда он сказал, что по возвращении в Калифорнию не спал ни с одной женщиной, но, конечно, до этого не жил как монах.

Она оглядела огромную комнату, его любимую «берлогу», где стояли телевизор с большим экраном и стереосистема. Ее стены были увешаны фотографиями, среди которых Кали без труда обнаружила его родных. Посмотрев на высокую женщину, Кали решила, что улыбку и темные глаза он унаследовал от матери, да и с прочими родственниками у него имелось немалое сходство. Однако больше всего Тревис походил на отца – рослого седого мужчину. Лет через двадцать – двадцать пять он, наверное, станет его полной копией. Кали с любопытством поглядела на свои фотографии и вспомнила, как позировала Тревису в ту ночь. Да, он очень талантлив, во всех его снимках есть какая-то магия. По выражению ее лица можно было понять, что она влюблена. Тревис сумел уловить блеск в ее глазах и нежную улыбку. Кали долго простояла перед своими фотографиями. Неужели она такая? Самое удивительное, что в них не чувствовалось ни напряженности, ни беспокойства.

– Ладно, ты все утро не замечал меня, но теперь тебе не отвертеться! Я хочу знать, здесь ли… – Дженни ворвалась в его кабинет и навалилась на письменный стол.

Тревис поморщился.

– Какая ты назойливая лошадка! О'кей, о'кей, с Кали все в порядке. Она у меня дома. – Дженни уставилась на него, и он почему-то покраснел под ее взглядом. – И она там останется.

– Я полагаю, что ты не задержишься в студии сегодня допоздна.

– Естественно.

Он представил ждущую его Кали, и на душе у него сразу стало теплее. Как хорошо было бы вернуться прямо сейчас, а не ждать очередную капризную модель. Тревис хотел отказаться от этого заказа, но приятелю удалось его уговорить. Работа со вздорными моделями никак себя не окупала, и в следующий раз он ни за что не согласится, кто бы его ни попросил об этом.

Тревис вернулся к бумагам, разложенным на столе, еще раз просмотрел план своей новой книги. Отлично задумано. Через два дня он должен был встретиться с женщиной, жившей в Париже в годы второй мировой войны. Она прошла через испытания, которые в наши дни способны понять лишь немногие. Не удивительно, что эта женщина поразила его своей душевной силой, и Тревису захотелось снять ее для своей новой книги. Он подумал, не предложить ли ему Кали поехать вместе с ним.

Пусть увидит, как он работает, окончательно смягчится и позволит ему еще раз сфотографировать ее.

– Дженни, – пробасил он. – Если эта куколка, которую я устал ждать, не явится в ближайшие несколько минут, я не стану ее снимать. Я не намерен получать деньги даром и попусту просиживать штаны. У меня хватает другой работы.

– О'кей, – откликнулась она. – Тревис, прошу тебя, в следующий раз подойди к телефону и поговори с ней сам, а не высказывай мне свои претензии.

– Следующего раза не будет, – буркнул Тревис и погрузился в наброски своей новой книги.


Кали попробовала рагу и посмотрела на часы. Тревис мог вернуться в любую минуту. Все здесь казалось ей таким домашним и привычным, она чувствовала себя так непринужденно, как никогда в доме с Блейном. Возможно, потому, что он не любил обедать дома и был недоволен, когда она возилась на кухне. Это дело прислуги, высокомерно заявлял он.

Ей не хотелось, чтобы Тревис застал ее в неухоженном виде. Кали долго до блеска расчесывала волосы, слегка надушилась и начала размышлять, что ей лучше надеть. Ничего обтягивающего и сексуального у нее с собой не было. Кали услышала, как повернулся ключ в замочной скважине. Хлопнула дверь кухни.

– Кали? – Громкий голос Тревиса показался ей на редкость мелодичным.

Она пробежала по коридору в другую часть дома и бросилась ему в объятия.

– Как я рад тебя видеть, – прошептал он и впился в ее губы поцелуем. – Мне тебя так недоставало.

Она улыбнулась.

– По-моему, прошлой ночью ты уже говорил это.

– Раньше мне еще сильнее недоставало тебя, потому что ты жила в другом штате, – пояснил он, на секунду оторвавшись от ее губ. – А сегодня я знал – ты у меня дома, а меня там нет. Чем это так вкусно пахнет?

– Я приготовила рагу. – Она с трудом говорила об обыденных вещах, потому что его рука проскользнула ей под рубашку и дотронулась до груди.

Тревис пробормотал нечто невнятное, вдыхая аромат свежести, исходящий от ее теплого тела.

– Ты, надеюсь, сделала его много? Я голоден, как зверь.

Кали улыбнулась, не очень понимая, об утолении какого голода он говорит, потому что Тревис стиснул ее в объятиях, и она почувствовала, как он возбужден. Он обхватил ее бедра и крепко прижал к себе.

– Я выключу духовку, а ты иди в постель, – шепнула Кали и выскользнула на кухню.

Вернувшись в спальню. Кали обнаружила, что кровать ждет ее и Тревис лежит на ней во всей своей красе. Да, выглядел он просто великолепно.

Хорошо, что Кали выключила духовку, потому что они пошли обедать только через полтора часа. Кали подала рагу, а в завершение обеда печенье собственного изготовления.

– Мне нравится твой дом, – сказала она Тревису, когда они сидели на огромном мягком диване в его «берлоге» с бокалами вина.

– Я очень рад. Может быть, он и великоват для одного человека, но я люблю свободное пространство. К тому же, живя в этом месте, я могу держать лошадей.

Он растянулся на диване, и Кали прильнула к нему. Тревис обнял ее за плечи. Черт, как же для него все хорошо складывается! Неужели она этого не замечает? Останется ли она с ним и признает ли его дом своим? Тревис порывался заговорить с ней об этом, но вовремя одумался. Он боялся, что столкнется с ее сопротивлением. Ведь ему известно, чего ей стоило победить свой страх и приехать к нему. Но она еще не догадывается, что он не позволит ей вернуться назад.