Да, закрыть глаза было бы неплохо, но Кали боялась уснуть. Ей хотелось поскорее увидеть место, где живет Тревис. Интересно, похож ли дом на своего грубоватого с виду хозяина.

Особняк ее отнюдь не разочаровал. Он стоял на вершине холма, к нему примыкал большой участок, и от этого он казался еще более уединенным. Кали в лучах фар заметила конюшню. Тревис затормозил и остановился у парадного входа. При ближайшем рассмотрении Кали стало ясно, что особняк выстроен в стиле ранчо.

– У нас тут все без церемоний. – Тревис помог ей выйти из машины, а затем достал из багажника ее вещи. – Иди сюда. – Он указал на входную дверь, лампочка над которой освещала крыльцо и дорожку, ведущую к гаражу.

Она направились на кухню, сверкавшую чистотой, оснащенную современным оборудованием и совершенно безликую. Кали обратила внимание, что в ней все стоит строго на своих местах, как будто никто никогда не пользуется всеми этими сверкающими приспособлениями. «Наверное, на этой кухне ничего не готовят, – подумала она, – в лучшем случае варят кофе и держат в холодильнике готовый замороженный обед».

– Меня удивляет такая стерильная чистота, – сухо заметила Кали, снимая свой теплый жакет.

Тревис скорчил гримасу.

– Дженни прислала мне уборщицу, чтобы ты, чего доброго, не испугалась.

Кали повернулась и устало поглядела на него.

– Дженни знает о нас?

– Она о многом догадывается. Я не говорил ей, права она или нет.

Тревис следил за Кали, не отрывая глаз. Он подумал, что она, вероятно, не станет раздеваться. Ну и ладно. Тогда его тоже не будет волновать, как поднимается и опускается ее грудь. Ведь он хорошо помнит эти розовые округлости и соски, увлажнявшиеся от его поцелуев.

– Если ты не желаешь оставаться у меня, я могу отвезти тебя в отель. Дженни на всякий случай заказала для тебя номер.

Кали испуганно затрясла головой:

– Ну, пожалуйста, не делай этого, Тревис. Мне не по душе жить в каком-то номере. Я не доставлю тебе особых хлопот. Поверь мне.

Он едва сдержал проклятие. Она не доставит хлопот?

Тревис провел ее к себе в «берлогу» и, перед тем, как зажечь свет, бросил в кресло ее вещи. Он обнял Кали и прижал ее к себе, поцеловав почти с той же силой, что и при выходе из аэропорта. Здесь-то им никто не помешает. Кали обвила руками его шею и прижалась к нему. Наконец-то он смог без труда снять с нее свитер, расстегнуть блузку и скользнуть под одежду, чтобы прикоснуться к нежной округлой груди.

– Ты можешь оставаться здесь сколько угодно, – низким голосом проговорил Тревис и покрыл ее лицо страстными поцелуями.

– Я так тосковала по тебе. Это даже грешно. – Она вздохнула и томно выгнулась в его объятиях.

– Не помню, когда я в последний раз ел, не думая о тебе.

– Но ты, наверное, и не ел как следует, если только тебе здесь не готовили. – Кали затрепетала от наслаждения, когда он облизал языком мочку ее уха.

– Если ты пытаешься выяснить, таким образом, готовит ли мне какая-то женщина, то могу тебя успокоить. Такой женщины в моем доме пока нет.

Он замолчал. Его дыхание стало прерывистым от желания.

Тревис ловко расстегнул пуговицы и «молнию», испытывая от этого процесса удовольствие. Они не торопясь опустились на ковер, и их страстные стоны нарушили тишину. Тревис и Kaли как бы заново открывали для себя друг друга, прикасаясь с нежностью и желанием к самым чувственным местам, целуясь и лаская один другого.

– Когда ты уехал, кровать показалась мне такой огромной.

– А мне без тебя было холодно в постели.

– Дж. С. назвал меня трусихой и ругал, что я не поехала следом за тобой.

– Ты не трусиха, ты просто очень упряма. Угораздило же меня влюбиться в такую упрямицу. – Его усы пощекотали ее соски, сморщившиеся от холода. Кали слишком долго ждала, когда он возьмет их в свой теплый рот.

– От тебя так и пышет жаром, – прошептала она.

– Я так тебя хочу.

– Так что ж ты медлишь?

Тревис сразу глубоко вошел в ее трепещущее лоно. Их ласки стали жаркими и бурными, словно они стремились наверстать упущенное время. Он успел сделать лишь несколько мощных движений, как Кали почувствовала себя на верху блаженства. Она томно выгнулась и вскрикнула. Ее тело напряглось и замерло, ожидая бурного взрыва страсти, по ее коже словно пробежал огонь. Тревис тоже ощутил это пламя. Их взаимная тяга была ненасытной, им надо было обладать друг другом и вновь почувствовать себя единым целым. Теперь тело Тревиса тоже начало двигаться во все убыстряющемся ритме, и в порыве желания он выкрикнул ее имя. Их тела сплелись, они прерывисто дышали, постепенно возвращаясь к действительности.

Вскоре их желание обладать друг другом проснулось снова. Тревис поднялся, взял Кали на руки и перенес в спальню. Он бережно укрыл ее одеялом, а затем лег рядом. Через несколько минут их объятия вновь дышали страстью. Впереди их ждала долгая ночь любви.


В постели было очень тепло и уютно, и Кали не хотелось просыпаться. Тревис согрел ее лучше всех одеял. Она лежала с закрытыми глазами, но догадалась, что солнце уже взошло. Ее губы изогнулись в легкой улыбке. Да, давно она не чувствовала себя так хорошо, даже когда они провели прощальную ночь у нее дома. Кали повернулась на бок. Он погладил ее по животу и ласково помассировал мягкую кожу.

– Ты всегда просыпаешься такой счастливой? – Грубоватый голос Тревиса прозвучал для нее как музыка.

– В зависимости от того, с кем я просыпаюсь, – не удержалась она.

Тревис поспешил воспользоваться случаем. Он придвинулся к ней, и его помрачневшее лицо оказалось совсем близко.

– По-моему, тебе нужно было сказать прямо – когда ты просыпаешься рядом со мной, – посоветовал он и лег пониже, на один уровень с ней. Ему хотелось, чтобы Кали ощутила его желание. Он мог бы и не стараться, оно и так прожгло ее насквозь. Он сжал ей голову и поглядел прямо в глаза, заметив, как на ее губах мелькнула улыбка.

Она игриво засмеялась.

– Возьми меня! – Это приглашение прозвучало как призыв.

– Дорогая, я думал, ты меня никогда об этом не попросишь. – Тревис опустил голову, его губы прижались к ее губам, а потом вобрали их в себя, и у нее замерло дыхание от какой-то невероятной полноты чувств.

Ночью они утоляли свою страсть в бешеном ритме, сгорая от нетерпения, соскучившись друг по другу за время разлуки. Теперь им хотелось растянуть наслаждение, остановить ускользающие мгновения счастья, но это было невозможно. Они слишком нуждались в близости и не могли ждать. Кали провела пальцем по жестким волосам, росшим внизу живота Тревиса. Тут нельзя было ошибиться, она несмело приглашала его. Да он и не нуждался в особом приглашении…

– Почему ты ждала черт знает сколько времени и не решалась приехать? – с досадой спросил он и плавно проскользнул в нее.

Кали не удержалась от слез, слез счастья. Она плакала и одновременно улыбалась.

– Ты же сам говорил, что я упряма. – Кали обняла его и крепко прижалась к его спине.

Как и ночью, они набросились друг на друга и никак не могли насладиться. Кали была уверена, что сейчас умрет от счастья и попадет в рай, когда Тревис обнял ее и его язык глубоко проник в ее рот, двигаясь в одном ритме с их телами.

Кали почувствовала необыкновенный восторг. Ее тело изогнулось дугой, чтобы плотнее сомкнуться с человеком, которого она так любила. Ее ногти впились в его спину, припухшие от поцелуев губы шептали его имя.

– О, Кали! – в экстазе воскликнул он.

Она посмотрела на Тревиса, увидела, что его темные глаза излучают такую любовь, что, наконец ощутила покой и полную безопасность.


Когда она проснулась, солнце уже ярко светило и тени от штор ложились на пол, отражаясь в большой стеклянной двери. Она в кровати осмотрелась по сторонам. В этот момент дверь открылась и в комнату вошел Тревис с большим подносом.

– Я рад, что ты уже встала, – сказал он и ласково поцеловал ее. – Я принес тебе завтрак. – С этими словами Тревис поставил поднос перед нею.

Кали с удивлением подняла на него глаза. Тревис подал омлет с хрустящей корочкой, сосиски, два французских тоста с сиропом и кофе.

– Ты меня поражаешь, – призналась Кали, попробовав всего понемножку. – А еще говорил, что не умеешь готовить, – шутливо упрекнула она его и протянула ему кусок тоста.

– А я и не умею. Но смог открыть пакеты и выложить их содержимое в микроволновую печь. Какие только продукты сейчас не замораживают, просто удивительно.

Кали вновь поглядела на завтрак, а потом на Тревиса, желая понять, разыгрывает ли он ее или говорит серьезно. Нет, он все же сказал ей правду, это несомненно.

– От твоего признания завтрак не стал менее вкусным. Спасибо. – В знак благодарности она нежно и многообещающе поцеловала его.

– Мне очень жаль, но сегодня я обязательно должен быть в студии, – со вздохом признался Тревис. – Мне надо многое закончить до полудня, и я из кожи вон вылезу, чтобы побыстрее вернуться к тебе. Я ведь помню, как ты соблазняла меня сегодня утром.

На минуту Кали почудилось, что он ее оставляет надолго, и ей сделалось страшно. Ей захотелось прильнуть к нему и попросить остаться, но она поняла, что это невозможно. Тревис и так пожертвовал для нее своей работой и, вероятно, упустил многих клиентов, задержавшись в Виргинии. Она не должна показать ему свои страхи и испортить его рабочий день.

– Ты не возражаешь, если я приму ванну, а потом осмотрю твой дом? – как ни в чем не бывало, спросила она.

Тревис заметил, что ее глаза стали грустными и напряженными. Он догадался, что ей не по душе его уход, но предпочел промолчать. Он испытывал облегчение, что она не стала ныть и жаловаться.

– Чувствуй себя как дома. В холодильнике кое-что осталось. Уборщица накупила массу всякой всячины, хотя я не понял зачем. Номер студии заложен в память телефона, и тебе нужно набрать лишь цифру два. Если повезет, я вернусь в половине седьмого, ну, в крайнем случае, в семь.