Линда Уиздом - Незваный гость

Кали подняла на него глаза, и у нее перехватило дух от улыбки Тревиса. Как странно, что от чуть заметного движения лицевых мускулов у нее ослабели ноги. Он обнял ее и прижал к своей груди.

– Кали, я никогда не видел в тебе только модель для обложки журнала. И не считал тебя украшением званых приемов, – спокойно пояснил он, коснувшись губами мягкого облака ее волос. – Я смотрел на тебя сквозь глянец страниц, и ты мне нравилась. А когда встретился с тобой в тот вечер, меня сразу к тебе потянуло.

Ее ошеломило это признание. Значит, желание вспыхнуло в нем еще в ту пору.

– Но ведь я была замужем. И у меня был ребенок.

– Впервые в жизни для меня не имело значения, что женщина замужем, а у меня есть свои правила, поверь мне. До нашего знакомства я избегал замужних дам. – Он улыбнулся. – Но ты, Кали Хьюджес, была совсем другой.

– Я не знала, – смущенно пролепетала она.

Тревис немного помрачнел.

– А тебе и не надо было знать, – пробормотал он и неожиданно отвернулся. Ну вот, я изложил тебе свою подноготную. Можешь смеяться сколько хочешь, можешь возмущаться и утверждать, что с таким типом, как я, тебе делать нечего. Я и правда не ангел. В прошлом у меня есть кое-что темное, и я предпочел бы об этом забыть. За моими дружками охотилась полиция, и досье на них подлиннее твоих прекрасных волос. И с чего я решил просить тебя позировать? Ведь ясно, что со мной лучше не связываться.

Кали поразила его внезапная откровенность. Он всегда казался таким уверенным в себе и целеустремленным. Неужели ему свойственны душевные сомнения? Да, похоже, что он проявил минутную слабость и теперь жалеет о сказанном.

– Тревис, – ласково проговорила Кали и дотронулась до его руки, – вы правы. Я прятала голову в песок. Я до сих пор не знаю, хочу ли я позировать для вашей книги, но постараюсь чем-нибудь помочь вам в работе над ней.

– Ты и поможешь мне тем, что будешь позировать, – возразил он.

Кали покачала головой.

– Моя боль никуда не исчезла. Скажу честно, я предпочитаю оставаться в тени.

– То есть сидеть здесь, в глуши, – уточнил Тревис.

– Пока у меня не восстановятся силы и не появится уверенность в себе, я не вернусь в Лос-Анджелес. – Кали говорила так тихо, что он с трудом разбирал ее слова, но улавливал в них страдание и горечь. В глубине души он считал, что Кали освободится от призраков прошлого, лишь приехав в город и вернувшись к работе. Ему была ненавистна одна мысль о том, что она до конца своих дней просидит в этой заброшенной хижине. Нет, ей нужно жить полной жизнью и общаться с людьми.

– Тебе не удастся надолго замести следы, – предупредил он, решив, что его доводы сейчас могут подействовать.

Кали пожала плечами.

– Может быть, да, а может быть, и нет. – Она подошла к одному из жеребцов и взяла скребницу. – Но меня это сейчас не волнует.

Тревис двинулся вслед за ней и вырвал у нее скребницу. Он схватил Кали за руку и повел домой.

– Идем, я проголодался, убежден, что и ты тоже. Ты же ничего не ела за завтраком.

Кали вынуждена была признаться, что не прочь перекусить, и подала сандвичи с ростбифом и суп из моллюсков. Она не удержалась от смеха, когда Тревис сказал:

– На закуску годится.

За обедом атмосфера несколько разрядилась, особенно по сравнению с ленчем под открытым небом. Они выпили пива и принялись наперебой вспоминать разные забавные истории и нелепицы.

– Откуда ты все это знаешь? – удивился Тревис, когда она рассмешила его до слез.

– Я брала книги у Дж. С., – призналась она. – Конечно, он не догадался, что мне известно, где он их прячет. – Кали беззаботно улыбнулась.

От выпитого пива у них улучшилось настроение. Как будто после объяснения на конюшне рухнула еще одна преграда. Они долго и заливисто хохотали. Наконец Кали подняла руки вверх, показав, что сдается.

– Хватит, – сказала она, давясь от смеха, и вытерла слезы, а потом прижала руку к сердцу. Кали поглядела на часы и с изумлением обнаружила, что они засиделись до трех утра. Она не помнила, когда время пролетало для нее так быстро. Да, без Тревиса все было бы иначе. В сущности, она обязана этими безмятежными часами только ему.

– Я не знала, что уже так поздно. – Кали встала.

Тревис тоже поднялся и запер дверь черного хода, пока Кали проверяла парадную.

– Когда я была маленькой, здесь не запирали двери. Ну, если только отец не хотел пускать шерифа, – с грустью сказала она. – Но сейчас кругом полно молодых ребят, которым нечего делать. Они слоняются по окрестностям и творят всякие гадости. От них приходится запираться.

– А ты-то думала, что тут ничего не изменилось, – заметил Тревис.

– Да, в общем, перемен маловато. Здесь можно доверять людям. – Она улыбнулась и двинулась к себе в спальню.

Тревис схватил ее за руку и повернул к себе. Он приподнял ее голову за подбородок.

– Вы можете доверять и мне, Каллион Сью Хоуард, – произнес он охрипшим от страсти голосом. Нет, его чувства были куда сложнее и глубже. Он наклонился и легонько дотронулся до ее губ. Тревис, не отрываясь, смотрел на нее, потом отпустил ее подбородок.

И отступил на шаг. – Приятных сновидений, Кали. Утром увидимся.

Сказав это, он направился к себе в мансарду. Кали замерла на месте и провела пальцами по губам. На мгновение ей показалось, что он последует за ней в спальню и уговорит ее лечь с ним в постель. Но она ошиблась, Тревису больше не нужно было проявлять инициативу. Если женщина захочет его, то отдастся ему без колебаний. Кали легко могла стать одной из таких женщин, но память о пережитых страданиях преграждала ей путь в настоящее. Она знала, что должна окончательно освободиться от груза прошлого и лишь тогда прийти к нему.

Тревис поднялся к себе и прислушался, как осторожно она закрыла дверь в спальню. Потом Кали легла, и до него донеслось легкое поскрипывание пружин кровати. Он надеялся… Господи, как он надеялся. Но время еще не настало. Тревис понимал – ему ничего не стоило ее убедить, доказать, что он нужен ей этой ночью. Однако он не желал ее убеждать. Главное, чтобы она сама его захотела. А когда наступит пора, их ждет прекрасная ночь любви. Оба они заслужили ее по праву.

Кали проснулась и поняла, что после случившегося прошлой ночью в ее душе борются два чувства. «Он должен немедленно уехать!» – требовал ее разум. «Уступи ему! – возражало этому голосу ее сердце. – Неужели ты действительно хочешь его отпустить?»

Честно признаться, она должна была желать его отъезда. За это время Тревис пробудил к жизни ее угасшие чувства и взбаламутил сонную гладь ее существования. Он заставил ее по-новому отнестись к добровольному заточению. Сколько раз Дж. С. советовал ей пригласить кого-нибудь из друзей, чтобы не оставаться надолго одной, или отправиться в путешествие. Наверное, ей нужно было прислушаться к нему и не погружаться с головой в прошлое.

Что она сделала за эти три года? Да только беспрестанно распинала себя за неудачный брак и потерю дочери, вместо того, чтобы перестроить свою жизнь. А ведь говорила, что непременно сделает это. Выходит, она себя обманывала? Ответ однозначен и неутешителен – да.

Кали неторопливо вымылась под душем и оделась. Потом отправилась на кухню, где царила полная тишина.

Значит, он все-таки уехал? У нее опустились руки и она замедлила шаги. Что ж, она сама этого хотела, почему же теперь не чувствует облегчения?

– Мог бы, по крайней мере, попрощаться, – прошептала Кали.

Она бы, наверное, не сдержалась и заплакала, но в эту минуту ей бросилась в глаза записка, лежавшая на столе, под солонкой.

«Решил прокатиться в город, вернусь к ленчу.

Тревис».

Какое счастье, что он не услышал ее радостный вздох! Кали успокоилась и огляделась. Кофейник был вычищен и стоял на обычном месте. Хорошо, что Тревис оставил ей кофе. Она не была голодна и, выпив кофе, съела только яблоко, а потом решила поменять постельное белье. Тревиса нет, значит, она может спокойно прибрать в мансарде.

До его вторжения Кали легко переносила свое одиночество. Она даже радовалась уединению после лос-анджелесской суматохи. Но Тревис с его ленивой сексуальной усмешкой, ненавязчивый, чуткий, готовый защитить и прийти на помощь, заставил посмотреть на свое отшельничество другими глазами. Теперь, просыпаясь по утрам, она больше не думала о долгих прогулках в одиночестве по окрестностям или поездках в город, где можно было перекинуться с кем-нибудь словом. Тревис сумел доказать ей, что в Лос-Анджелесе живут не одни лишь хищники.

Она усмехнулась. Кали подозревала, что Тревис, может быть, самый опасный хищник, акула в городских джунглях, но с ней он вел себя совсем иначе. Она тосковала по нему и не стыдилась этого. Кали погрузилась в размышления и не услышала шум мотора подъехавшего мотоцикла. Она опомнилась, лишь когда Тревис открыл дверь черного хода.

Кали окинула его беглым взглядом.

– Хорошо прокатились?

– Да. Мне надо было позвонить, а телефон на бензозаправочной станции не работал, и Дж. С. разрешил мне воспользоваться своим. Ты видела мою записку?

Она похолодела. Интересно, что наговорил ему болтливый старик? Неужели у них появились какие-то секреты?

Тревис заметил, как изменилось лицо Кали, пока он вешал свою черную кожаную куртку на спинку стула. Итак, она решила, что Дж. С. ему о чем-то протрепался. О'кей, может быть, и так. В конце концов, черный кофе в восемь утра развяжет язык кому угодно. Однако он ничего не сказал Кали. Ему хотелось, чтобы она заговорила с ним сама, если действительно ему доверяет и способна на откровенность.

– Сегодня хорошая погода. Может быть, мы проедемся верхом, и ты покажешь мне окрестности? – предложил он.

– Земля все еще очень сырая, – без особого энтузиазма откликнулась Кали.

– Грязь осталась только в низинах. Я помогу тебе с ленчем.

Возможно, его идея была неплоха, но Кали лишь вздохнула, вспомнив, как готовит Тревис.