Естественно, ни о каком Дне рождении и речи идти не могло - несколько недель Кирилл провалялся в палате с парой переломов и сотрясением мозга, которое он получил, можно сказать, самостоятельно - потеряв сознание от боли, упал и приложился головой об асфальт.

Снежана приходила - один раз. Зашла и встала у двери, глядя не на Кира, а в потертый пол; в руках у нее был пакет с фруктами, а в глазах - дикая усталость.

- Девушка, вы к кому? - весело осведомился сосед по палате, веселый мужичок, который часами травил разные байки на потеху всей палате.

- К нему, - кивнула смущенно на сидящего на своей кровати Кирилла Снежана и сделала несколько несмелых шагов. Кирилл поднял на девушку мрачный взгляд и похлопал по табуретке, стоящей рядом. Она села, отчего-то избегая смотреть ему в глаза.

- Это тебе, - поставила она на пол тяжелый пакет. - Поправляйся.

Сейчас она вновь была обычной собой - в простых джинсах, свитере со снежинками, собранными в низкий простой хвост волосами, без косметики... Совершенно обычная девушка.

- Попытаюсь, - отозвался глухо Кирилл.

- Я говорила с твоей мамой... - Вздохнула Снежана. - Она сказала, поваляться тебе придется, но ничего серьезного.

- Разочарована, что ли? - хмыкнул парень.

- Кирилл... - Почти жалобно произнесла девушка, крепко сжав руки, покоящиеся на коленях, в замок.

Они несколько минут молчали. А потом парень все же задал волнующий его вопрос:

- Зачем?

И Снежана сразу поняла, о чем он спрашивает. Черные глаза ее вспыхнули - как будто бы молния в них сверкнула, а на высоких точеных скулах появился нежный румянец, то ли от смущения, то ли от злости.

- Ты ведь знаешь про моего отца. Мы - банкроты. Мы - ничто.

- Тебе так нужны деньги? - взгляд у молодого человека был тяжелым.

- Да, мне так нужны деньги, - проговорила тихо, но твердо девушка.

- А я не знал, что ты такая корыстная.

- Что ты понимаешь? - вспылила вдруг Снежана. В раскосых черных глазах появились злые слезы. - Легко рассуждать, когда ваш отец оставил вам наследство! Делай, что хочешь, покупай, что хочешь, ни о чем не переживай!

- Снежана, ты дура? - тихо проговорил Кирилл. - Твой-то отец жив.

- Лучше бы... - Она не договорила и отвернулась.

- Ты точно дура.

- Это ты дурак. Ты. Что ты устроил? Зачем полез? Это ведь не твое дело! Что ты вообще от меня хочешь? - с надрывом спросила девушка, ожидающая, что Кирилл будет просить ее остановиться, прекратить, но реакция у него была иной.

- Продавать себя за возможность покупать, что хочешь... Отличное решение проблемы.

- Не смей меня судить.

- Я тебя люблю, - вдруг признался он и сам себя обругал за слабость.

- Кирилл, - погладила его по волосам Снежана. - Ты - маленький мальчик, просто глупый маленький мальчик, - проговорила она, глотая слезы и ненавидя себя за них.

- Не трогай меня, - дернулся тот. Было ужасно больно - и ныло не сломанное ребро, а где-то намного-намного глубже. Кажется, даже в душе.

- Кирилл...

- Убери свои грязные руки. Мало ли, кого ты недавно лапала. Я хочу быть чистым, - волком глянул на нее парень, отодвигаясь в угол, подальше. Возможно, он думал, что Снежана начнет умолять, попросит простить, спасти ее - и если бы она так сказала, если бы произнесла заветное слово: "Помоги", он бы ради нее все сделал. А она лишь прикрыла глаза на мгновение, глубоко вздохнула и произнесла:

- Прости, Кирилл. Если бы обстоятельства сложились иначе, я бы тоже тебя любила.

- Любить можно только тогда, когда все хорошо? - почему-то стали эти слова незримой пощечиной для Кирилла.

- Когда все плохо, не до любви, милый. - С этими словами Снежана ушла, и все те, кто лежал в палате, провожали ее такими взглядами, от которых Киру захотелось выть в голос - слишком уж похотливыми они были.

А восемнадцатилетие он все равно справил - друзья приготовили ему сюрприз и устроили вечеринку у него в доме по возращению. Даже мать против не была. А Игорь со своим приколом его тогда очень порадовал - сюрпризы Кирилл все же любил.

О Снежане он рассказал только Дэну, скупо и сухо, а после ни разу не произносил ее имя вслух.

***

Мы вышли в летнюю ночь, верее, сначала попали в подземную стоянку, в которой царила прохлада, а после на машине выехали на улицу. За рулем сидел Дэн, время от времени зевающий, рядом с ним находилась я, а позади расположился довольный Кирилл, прихвативший с собой из дома набитый чем-то рюкзак.

- Ну и каков твой план? - поинтересовался Смерч.- Каким будет возмездие?

- Разведка донесла, что Игорек сейчас в неком суши-баре "Сакура", двигай к нему. Знаешь, где это?

- Знаю, - кивнул Смерч. Я тоже знала - это местечко находилось на другом берегу города, открылось недавно, было претенциозным и пользовалось популярностью у любителей японской суши - шеф-поваром там был самый настоящий японец.

- Что за разведка?

- Инстаграм, - хмыкнул Кирилл. - Его дама сердца минут двадцать назад выложила селфи с ним, в лучших традициях сообщив всем, где они находятся. Честно говоря, я думал, он дома, но так даже лучше. Увидим реакцию.

- На что? - обернулась к нему порядком заинтересованная я. Розыгрыши я любила - главное чтобы разыгрывали не меня.

- На это, - с загадочным видом расстегнул рюкзак парень. В нем лежали какие-то подозрительные баллончики.

- И что ты собрался этим делать? - не сразу врубилась я.

- Игорь очень любит свою машину, - стал еще более загадочным гость.

- В таком случае, сразу пиши завещание, - посоветовал Денис. - Он свой "Мерс" в кредит только два месяца назад взял.

- Обижаешь, чувак, - растянулись губы Кезона в улыбке, - я же не садист. Взял специальные баллончики. Которые водой отмываются.

- Ты хочешь ему машину разукрасить? - запоздало догадалась я и восхитилась безрассудной отваге Кирилла. С Игорем я была знакома хуже, чем других близких друзей Дэна, но точно знала, что за свою машину он задушит.

- Почему бы и нет? Я же говорю, краска легко смывается. Зато впечатления на всю жизнь останутся.

- Как у тебя с военкоматом? - осведомилась я, но не получила ответа. Зря тогда Игорь все-таки так пошутил над злопамятным Кезоном.

В результате мы не просто подъехали к суши-бару с баллончиками наготове, но по инициативе Дэнни еще и побывали в местном супермаркете, где купили пирог и долго выбирали фрукты: а их нам нужно было целых четыре штуки: две сливы, грушу и банан. Их я, весело напевая, укладывала на пирог, дабы изобразить лицо. Сливы стали глазами, груша - носом, а банан - улыбкой. Получилась совершенно зловещая и отчего-то кажущаяся ехидной рожа.

- Напоминает Игорька, - любовался ей остаток дороги Кирилл. - Вот как будто бы как живой. - На капот поставим, - был он в предвкушении от розыгрыша.

Улица, на которой находилась "Сакура", была даже в столь поздний час оживленной, и поэтому, когда мы втроем с баллончиками подошли к ярко-красному новенькому "Мерседесу" Игоря, припаркованному неподалеку от суши-бара, на нас весьма странно поглядывали. А когда мы принялись рисовать на машине, то и вовсе глазели, как на вандалов. Но мы бесстрашно продолжали свое дело. И если сначала было страшновато - мало ли, что может случиться, то затем мы разошлись

Я с упоением рисовала белые ромашки на дверях с одной стороны, Кезон изображал снежинки и сердечки с другой, а Дэн старательно выводил зеленым слова поздравления на капоте. У гостя получалось хуже всех, зато он действовал с чувством и азартом. Видимо, так сильно хотел поздравить своего старого друга с праздником.

- Как Игорек свою тачку называет? - спросил Кирилл в середине нашей усердной работы.

- Ласточка, - отозвался Дэн. Любовь именинника к своему авто была странновата, на мой взгляд.

- Значит, надо нарисовать гнездо, - отчего-то решил его друг, потряс баллончик и изобразил на стекле нечто, напоминающее заштрихованный овал.

- Ты потрясающий художник, - сказала я ехидно, обняв себя за плечи - на улице на улице мне было довольно прохладно в тоненьком сарафане.

Проезжающие мимо машины сбавляли скорость, и на нас с любопытством и изумлением смотрели как пассажиры, так и водители, а редкие пешеходы едва ли не сворачивали головы. Пару раз нас спрашивали, что это мы такое делаем, но ответ: "Поздравляем друга" людей почему-то совершенно устраивал, и они даже давали нас советы, что и как нарисовать, дабы веселее было. С их подачи Кирилл на крыше даже написал: "За ВДВ".

Последними штрихами стал пирог, примостившийся на капоте и весело глядевший на нас глазами-сливами, и несколько крупных купюр, засунутых за дворники, - на автомойку, дабы именинник смог все это безобразие смыть.

А потом мы притаились в ожидании, когда Игорь выйдет из суши-бара и подойдет к своей "ласточке". Ожидание было томительным, а еще мы очень боялись, что кто-нибудь сопрет наш пирог - уж больно странно на него косились выходящие с клуба люди. Кто-то смотрел на разукрашенный "Мерседес" с трепетом, явно жалея хозяина, а кто-то начинал дико ржать и даже фотографироваться на фоне этого безобразия.

Ничего не подозревающий Игорь и его девушка вышли из суши-бара спустя час. Они чинно спустились по лестнице, парень достал сигарету и зажигалку, решив закурить, однако тут его взгляд упал на собственную машину, и сигарета просто-напросто выпала из ослабевших, подозреваю, пальцев.

Мы втроем покатились со смеху.

А его лицо надо было видеть. Как в замедленном действии, пропало с уверенного лица довольное выражение, померк взгляд и открылся рот - в полубезумной кривоватой улыбочке. Было непонятно, то ли Игоря перекосило от смеха, то ли от ярости. А после он захохотал, как безумец; лицо его покраснело, как у сеньора Помидора и какое-то короткое время он просто бессильно стоял и смотрел на "Ласточку" и ржал. Кирилл даже предположил, что у старого друга началась истерика и он сейчас зарыдает.