– Простите, – нахмурилась Capa, – но я потратила целый день на то, чтобы придать вашей гостиной достойный вид.

– Вы… Так это ваших рук дело? – Джеффри даже приоткрыл рот от удивления. – Я попросил бы вас в будущем не утруждать себя перестановкой моей мебели в моем доме.

– Но ее просто необходимо было переставить, – сказала Capa. – Мебель такая красивая, но ее было не видно – так нелепо она стояла. Я не могла на это спокойно смотреть. Ведь в такой гостиной даже поговорить нормально нельзя было.

– Значит, у меня не было в этом необходимости, – буркнул Джеффри.

– Охотно верю, – парировала Capa. – Но согласитесь, это ужасно нелогично, когда диван стоит у одной стены, а кресла – у противоположной. Что, ваши гости привыкли кричать? Или они все глухонемые и объясняются на пальцах? А ваши слуги? Ведь для того, чтобы подать чай в такой гостиной, им приходится делать столько лишних шагов. Я помню, вы говорили о том, что в вашем деле все заняты делом. Теперь я понимаю, каким делом и почему. У вас была не гостиная, а лабиринт какой-то.

– Черт вас побери! – прорычал Джеффри. – Вам-то какое до этого дело? Я расставил мебель так, как мне нравится, и вы не должны были ничего переставлять!

У Сары вертелась на языке пара-другая колких фраз, но вид Джеффри был таким воинственным, что она решила придержать свое остроумие до лучших времен. Вместо этого она рассмеялась.

– Не сердитесь, милорд. Вы разозлились так, словно я навела порядок в вашей библиотеке или, скажем, в кабинете…

– О господи! – завопил Джеффри, перебивая ее. – Если вы посмели…

– Нет, нет! – поторопилась успокоить Capa, испугавшаяся, что лорда Грэя сейчас хватит удар. – Я знаю, что нельзя ничего трогать ни в библиотеке, ни в кабинете мужчины. Я знакома с правилами приличия, можете не сомневаться.

– А я сомневаюсь, – сердито ответил Джеффри. – Очень сомневаюсь.

– Ну, ну, – примирительно сказала Capa. – Вы сердитесь просто потому, что я переставила мебель, не спросив вашего разрешения. Все мужчины терпеть не могут перемен. Они могут изменить целый мир, но не выносят даже малейших перемен в своем собственном доме. Стоит переставить пару кресел, и они уже начинают беситься.

– Ничего подобного, – возразил Джеффри сквозь зубы. – Просто я не вижу необходимости…

– Но Джеффри…

– Простите? – Он удивленно вскинул брови.

– Да, Джеффри, – повторила с улыбкой Сара. – Именно так мне хочется называть мужчину, который столько сделал для меня.

– А вот мне не хочется, чтобы вы называли меня по имени. Я вам этого не разрешал, – ледяным тоном ответил Джеффри.

– Не разрешали, – согласилась Capa. – Но мне кажется, что нам пора стать друзьями. Будет лучше, если я перестану постоянно называть вас «милорд», а вы – упрекать меня за такую мелочь, как передвинутая мебель. Это просто смешно.

– Не вижу ничего смешного, – сердито пробурчал он.

– Ну же, Джеффри, – снова повторила Сара. – Идите сюда, присядьте в кресло возле камина, а я усядусь рядом на диване, и вы увидите, как нам будет удобно и приятно общаться друг с другом.

Когда она уютно устроилась на диване, Джеффри подошел к креслу и молча погрузился в него.

– Чем вы были заняты все утро? – спросила Capa. – И почему вы не в духе?

– Я в духе, – ответил Джеффри. – Точнее, был в нем, покуда не вернулся и не увидел, что вы наделали с моей гостиной.

– Какой же вы упрямый, – заметила Capa. – Ну ничего, вы еще будете благодарить меня за то, что я сделала с вашей гостиной.

– Благодарить?

– Разумеется, – кивнула Capa. – Ведь вам все равно пора привыкать к переменам. Они неизбежны, если в вашем доме намерена поселиться женщина.

Джеффри нахмурился.

– Но вы же не поселитесь здесь навечно. Только пока… – Он неожиданно замолчал.

– Конечно, – ответила Capa. – Меня здесь только терпят. Да и то с трудом.

– Этого я не говорил, – глухо откликнулся Джеффри.

– Но подумали.

Джеффри задумчиво посмотрел на Сару и поднялся с кресла. Подойдя к стулу, он взял с него пакет и протянул Саре:

– Вот. Это для вас.

– Для меня? – удивленно переспросила Сара. – О, как это приятно – получать подарки.

– Это платье, – коротко пояснил Джеффри, опускаясь в кресло.

– Ну зачем же вы раскрыли сюрприз? – рассмеялась Capa и потянула край ленты, которой был перехвачен пакет. Ее пальцы скользнули внутрь, нащупали ткань и замерли. Затем она осторожно развернула бумагу…

Платье было сшито из грубой дешевой ткани мерзкого цвета – фантастическая помесь прелой травы с болотной тиной. Фасон был под стать цвету и ткани – устаревший, уродливый, с неровным квадратным вырезом. От огромного количества металлических крючков и застежек оно казалось колючим и потому еще более неприятным.

– Что это?! – воскликнула Capa.

– Это было единственное платье в лавке миссис Уэкстон, которое может вам подойти, – пояснил Джеффри. – Она сказала, что у вас нестандартный размер.

– Вы называете это платьем? спросила Capa.

– А что же это по-вашему? – возмутился Джеффри.

– Им только полы мыть, – Capa с омерзением встряхнула буро-зеленой тряпкой. – А я это не надену.

– Наденете, – заверил ее Джеффри.

– Нет! – взвизгнула Capa, теряя остатки юмора. – Лучше буду носить ваши рубашки, пока не найдется чего-нибудь поприличнее.

– Не выйдет, – твердо заявил Джеффри. – Вы будете носить то, что я принес для вас. С этой минуты запрещаю вам разгуливать по дому в моей одежде.

– Но…

– Вы сейчас похожи на цыганку из табора, – заметил он.

– Ч-что? – задохнулась Capa.

– И, кстати, – добавил Джеффри. – Сделайте что-нибудь со своей прической.

– А что с прической? – Capa вскинула руки к голове.

– Да она похожа на конскую гриву, – сказал Джеффри. – Похоже, вы потеряли не только память, но и скромность. Итак, вы наденете это платье, приведете в порядок волосы и, может быть, тогда станете похожи на леди.

– На леди? – потрясенно повторила Capa.

– Да, именно так, – сказал Джеффри. – На леди.

– Послушайте, сэр, – начала Capa, клокоча от гнева, – да вы сами-то знаете, как должна выглядеть настоящая леди? Настоящая леди не позволит даже хоронить себя в таком платье, как это!

– В мужских штанах она тоже себя хоронить не позволит, – заметил Джеффри. – Так что извольте надеть платье, иначе не получите больше ни крошки в этом доме! Мои слуги, должен заметить, всегда исполняют мои указания – в отличие от вас, мадам!

– Вы не сделаете этого! – воскликнула Capa.

– Еще как сделаю, – ответил Джеффри. – Или вы надеваете это платье, или умираете от голода. Выбирайте.

– Но это невозможно! – закричала Capa, вскакивая с дивана.

– Отчего же? – возразил Джеффри. – Еще как возможно.

– Я отказываюсь, – отчеканила Capa.

– Воля ваша, – пожал плечами Джеффри. – Тогда не будете есть!

– Это просто невыносимо, – простонала она. – Вы грубый, жестокий тиран!

– Если вас все не устраивает, – нахмурился Джеффри, – вы вольны идти на все четыре стороны.

– Так я, пожалуй, и сделаю, – кивнула Сара. – Я не желаю оставаться под одной крышей с таким человеком, как вы.

– А я не желаю видеть, как вы разгуливаете по дому в моих штанах и двигаете здесь все с места на место.

Capa молчала. Она понимала, что идти ей некуда. Джеффри, казалось, прочитал ее мысли.

– Из двух зол надо выбрать меньшее! – посоветовал он, усмехнувшись.

Capa не могла в душе не согласиться с ним.

– Хорошо. Я надену… это, – с отвращением сказала она. – Если вы будете столь любезны прислать ко мне горничную, мы постараемся что-нибудь сделать с этим чудовищем.

– Не пришлю, – коротко отрезал Джеффри.

– Нет? – удивленно переспросила Capa.

– У меня нет в доме свободных горничных, – пояснил Джеффри. – К нам приходят две девушки, но они помогают миссис Биддингтон. Для вас у них нет времени.

Capa стиснула ладони.

– В таком случае мне придется голодать, – грустно сказала она.

– Успокойтесь. Вы же все-таки моя гостья.

– Гостья? – возмутилась Capa. – Нет! Я – пленница. Или прислуга. Но не гостья!

Джеффри подошел к брошенному на пол платью, поднял его и протянул Саре. Та возмущенно отвернулась.

– Благодарю вас, – холодно бросила она. – Я уже сказала, что эта тряпка годится только для мытья полов.

– Это ваше платье, – мягко сказал Джеффри.

Capa бросила на Джеффри испепеляющий взгляд и, схватив то, что он называл платьем, покинула гостиную. Минуя коридоры, она поднялась по винтовой лестнице в комнату с твердым намерением немедленно собрать свои жалкие пожитки и отправиться отсюда восвояси. Оглядевшись в комнате, Capa застыла на месте. Только теперь она сообразила, что у нее нет никаких пожиток – ни одежды, ни денег, ни кошелька, куда можно было бы положить эти деньги, если бы даже они были.

Она посмотрела на болтающиеся на ней мужские брюки, потом на платье, скомканное в руке. Хорошенький выбор, ничего не скажешь! Уйти отсюда в мужской одежде? Невозможно. Бог, к сожалению, создал ее женщиной. Так что как ни крути, а избежать этого платья ей не удастся. Capa с ненавистью покосилась на бурую тряпку и швырнула ее на стул.

Однако ее тюремщик был прав. Из двух зол нужно выбирать меньшее. В таком случае лучше остаться в доме этого тирана, чем показаться людям на глаза в таком платье! В доме графа она по крайней мере останется наедине со своим позором. Это лучше, чем выйти в свет, где тебя узнают и отдадут под суд за убийство.

Capa скинула платье на пол, сама уселась на стул и глубоко задумалась. Ее разыскивают за убийство. Она скрывается в доме тирана, который заставляет ее носить платья, предназначенные для грешников, отбывающих свой срок в аду. И нет даже свободной горничной, чтобы помочь ей одеться!