– Афина… Нет, Артемида. – Фелисити досадливо помотала головой. – Не важно! Продолжай.

– Последние несколько недель я все время вспоминаю Джона. Я считала, что во всем виноват он. В конце нашего брака я ненавидела его за то, что он со мной сделал, за постоянные унижения и… и за другое. Я злилась на него из-за долгов и из-за того положения, в котором он меня оставил. Конечно, он виноват во многом. Он был слаб, и он был мотом, и доверчиво соглашался на все планы быстрого обогащения… И все-таки я гадаю, как сложилась бы наша жизнь, если бы я, вместо того чтобы обвинять его, вычеркивать из своей жизни и мстить ему, проявила хоть немного понимания.

– Все было бы точно так же! – презрительно ответила Фелисити. – Он был никудышным мужем, он транжирил деньги, залез в долги… Без него тебе гораздо лучше.

– Может быть, и ему было бы гораздо лучше без меня.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда все пошло не так, я не очень старалась наладить отношения. Ну да, я скандалила с ним из-за денег – но в то время я не была убеждена, что имею право так поступать. По-моему… конечно, ужасно… но теперь мне кажется, что мне тогда куда больше хотелось доказать ему, что он не прав, чем наладить наши отношения.

– Эйнзли, но ведь он и был не прав!

– Да, но и я тоже была не права. Будь у меня вторая попытка, я бы все делала по-другому.

– Считай, что тебе дали вторую попытку. Только не говори, что она не считается, потому что ты вышла замуж не по-настоящему. Ты понимаешь, о чем я. Надеюсь, ты не позволяешь Драммонду не считаться с тобой?

– Не совсем. Я не думаю, что он нарочно отталкивает меня, но он не привык включать кого-то в свою жизнь. Я тебе уже говорила, он очень ценит свою независимость.

– Будь прокляты эти мужчины! – с чувством воскликнула Фелисити и тут же ахнула, бросив взгляд на золотые часики, которые она всегда носила на цепочке: – Эйнзли, мы должны быть в часовне через час, а твоя прическа еще не готова! Ну-ка, повернись! Дай мне… – Вскочив на ноги, она схватила с туалетного стола пригоршню заколок. – Знаешь, если захочешь, ты можешь после церемонии вернуться со мной в Эдинбург.

– Спасибо, нет. – Эйнзли посмотрела в зеркало на подругу и улыбнулась: – Мне здесь нравится. Здесь хорошо думается.

– Только слишком много не думай, иначе ты превратишь Джона Макбрейна в святого, которым он не был, – ответила Фелисити, ловко закалывая пучок.

– Конечно… Но я превратила его в дьявола, а дьяволом он тоже не был.

Фелисити хмыкнула, продолжая трудиться над ее прической.

– Жаль, что я не могу задержаться. Ты ведь понимаешь, как тяжело приходится женщине в мире мужчин. Если я не вернусь, мне быстро подберут замену.

– Ничего страшного. Я понимаю, как важна твоя работа для тебя… и для меня тоже. Мадам Гера рассчитывает на тебя.

– Мадам Гера становится такой популярной, что моя поддержка ей уже не нужна. Вот. – Фелисити швырнула на стол лишние заколки. – Давай-ка оденемся! – Она сняла с вешалки платье Эйнзли и встряхнула его.

– Мне как-то не по себе, – призналась Эйнзли, надевая платье. – До сих пор у меня не было времени подумать о церемонии. У меня было очень много дел в связи с ее подготовкой. А теперь, Фелисити, я понимаю, что церемония очень важна. Иннесу очень нужно, чтобы все прошло хорошо. Мне даже хотелось попросить Мари, чтобы она произнесла какое-нибудь заклинание на удачу, но, наверное, она решит, что такая просьба – дурной знак. Ты даже не представляешь, насколько она суеверна!

– Экономка? – Фелисити деловито застегивала на Эйнзли платье. – Она что, ведьма?

– Ее мать была колдуньей.

– А еще она была любовницей старого хозяина, ты сама говорила. Пусть приготовит тебе особое зелье… На всякий случай, чтобы ты не волновалась, что после трепета, какой ты испытываешь рядом с мужем, не будет последствий.

У Эйнзли вытянулось лицо.

– Не думаю, что в таком зелье будет необходимость.

– Ах, Эйнзли, извини. Я не подумала.

– Не важно. – Эйнзли с трудом улыбнулась. – Я не обиделась. Ты закончила? Можно взглянуть? – Она повернулась к зеркалу, придирчиво осмотрела себя и разгладила юбку.

– Надеюсь, твой мистер Драммонд принимает соответствующие меры предосторожности. – Фелисити не улыбалась. – Ты не имеешь права рисковать.

– Никакого риска нет, а даже если бы и был, я вполне уверена, что Иннесу меньше всего нужны такие… осложнения. – Видя, что подруга собирается расспрашивать ее, Эйнзли взяла шаль. – Нам пора. – Погоди. Я кое-что тебе привезла. – Фелисити протянула ей бархатную коробочку. – Запоздалый свадебный подарок. Не бог весть что, но красиво.

В коробочке лежал золотой кулон с крошечными бриллиантами, расположенными вокруг аметиста. Эйнзли крепко обняла подругу:

– Какая красота! Спасибо! – Она снова обняла Фелисити и протянула ей подарок, чтобы та застегнула на ней цепочку. Посмотрела на свою левую руку, где было простое золотое кольцо, подаренное Иннесом больше двух месяцев назад. – По-твоему, я сдам экзамен? Я имею в виду – на жену лэрда? – встревоженно спросила она. – Не хочу подвести Иннеса.

– Ничего подобного слышать не желаю. Ты сделаешь все, что от тебя зависит, а больше ничего и не требуется. Остальное за ним. Эйнзли, ему повезло, что он тебя встретил. Можно мне пожелать тебе удачи – или это тоже дурной знак?

– Не знаю, наверное.

– Тогда я скажу тебе то, что говорят актерам: ни пуха ни пера. Главное, чтобы сердце у тебя не разбилось. – Фелисити бросила взгляд в зеркало. – Моя прическа! Как всегда. Дай мне минуту, не больше, потому что тебя будет сопровождать тот красавец, который вчера перевез меня на лодке, а мне не хочется выглядеть такой растрепанной, как во время нашей прошлой встречи.

– Ты имеешь в виду Йоуна?

– Его самого. Ну а я сопровождаю твоего мистера Драммонда. Вчера вечером он сам попросил меня об этом. – Фелисити поморщилась. – Судя по всему, лэрда должны сопровождать две девственницы. Надеюсь, то, что я не девственница, не станет препятствием?

Эйнзли хихикнула:

– По-моему, главное, что ты не замужем. Ну что, пошли?

– Ты готова?

Эйнзли поцеловала ее в щеку:

– Как всегда!


Иннес не задумывался о церемонии до тех пор, пока не направился в часовню между своими сопровождающими. За ним шло, видимо, все население Строун-Бридж. Он участвует в спектакле, только и всего. Какая дурацкая традиция! Она что-то значила для местных жителей, приглашенных в замок, и ничего не значила для него. Но отчего-то ему стало не по себе. Когда его замутило, он неожиданно понял, что Строун-Бридж все-таки что-то значит для него, и это все осложняет.

Дождя не было. Йоун заверил его, что это хороший знак. Откуда-то сзади послышались звуки волынок. В часовню его сопровождали подруга Эйнзли и племянница Мари. Эксцентричная Фелисити то и дело косилась на него. Интересно, что Эйнзли ей рассказала. Иннес сильно сомневался в том, что дерзкая и самоуверенная Фелисити соответствует тем требованиям, которые предъявляются к спутницам лэрда. Зато в добродетельности Флоры, племянницы Мари, он совершенно не сомневался.

Они подошли к двери часовни. Вскоре все гости уселись на скамьи. Отчаянно желая хоть минуту провести в одиночестве, Иннес один направился к кельтскому кресту Драммондов в склепе – не для того, чтобы пообщаться с мертвецом, которого похоронили сравнительно недавно, но чтобы вспомнить другого мертвеца – его труп покоился не на кладбище.

Через несколько минут ему придется встать у алтаря, перед людьми, собравшимися в часовне, и получить благословение в качестве нового лэрда. На его месте должен был стоять Малколм. Если бы все шло, как задумывалось и как очень хотел его брат, Малколм стоял бы у алтаря четырнадцать лет назад рядом с Бланш и принимал участие в другой церемонии.

Бланш… Иннес запрещал себе вспоминать ее имя. До тех пор пока он не вернулся в Строун-Бридж, он редко позволял себе думать о Малколме. Теперь, стоя перед могилой, в которой должен был покоиться и Малколм, Иннес почувствовал, как его охватывают горе и сожаление.

Если бы можно было повернуть время вспять, сделать все так, как должно было быть…

Малколм об руку с Бланш ведет церемонию прощения… Скорее всего, рядом с ними стояли бы трое или четверо детей. Малколм привел бы Строун-Бридж к процветанию. Местные жители были бы довольны…

– А ты, – прошептал он, обращаясь к кресту, – ты перед смертью был спокоен и весел, не сомневаюсь. Тебе не хотелось бы дожить до этого дня… как и мне.

Иннес прислонился лбом к холодному камню и закрыл глаза. Если бы Малколм увидел, что случилось с его драгоценными владениями, он пришел бы в ужас. Вернуть брата он не мог, зато мог сделать все, что от него зависит, чтобы восстановить фамильные земли.

– Нет, я поступлю лучше, – сказал Иннес, обращаясь к камню. – Я сделаю так, чтобы Строун-Бридж процветал, чтобы здесь все стало лучше, чем прежде, и более того, я все сделаю по-своему!

«Что бы ни случилось», – думал он, поворачиваясь спиной к кресту. Те же слова он совсем недавно произносил у алтаря, а рядом с ним стояла Эйнзли. Что бы ни случилось, похоже, он уже решил остаться здесь, во всяком случае, на ближайшее время. И хорошо, что рядом с ним именно Эйнзли, а не какая-нибудь другая женщина.

– Как бы там ни было… – пробормотал он, расправляя плечи и направляясь к дверям часовни.

Эйнзли ждала его у входа, по бокам от нее стояли Йоун и Роберт. Она выглядела такой испуганной, когда шагнула к нему, что Иннесу вдруг показалось: она вот-вот упадет в обморок. На ней было платье из светлого шелка, вышитое розовыми и голубыми цветами. Длинные рукава-«фонарики» придавали платью скромный вид, что не сочеталось с низким вырезом, отделанным оборкой. Ее шею украшал кулон, которого он не видел прежде.

Ее рука оказалась холодной, как лед. Невнятно извинившись, Иннес сжал ее, словно подбадривая. Интересно, думает ли она то же, что и он? Все происходящее очень напоминает свадьбу. Вспоминает ли она тот, другой раз, когда стояла рядом с другим, в другой церкви? Ее прошлое не должно его волновать. Он раньше не думал об этом и жалел, что подумал сейчас. Ее прошлое не должно волновать его, как и то, о чем он только что вспомнил: скоро она отсюда уедет. Он только что обнаружил, что привязан к Строун-Бридж, а для нее поместье – просто временное пристанище. Пройдет совсем немного времени, и он останется здесь один. Когда все станет яснее. Сейчас все еще далеко не ясно. Ни о чем пока не нужно беспокоиться.