Успокаивая ее, он вновь подумал о капризах судьбы. Вот уже два дня, как он в Англии, и ему ужасно хотелось хотя бы ненадолго съездить домой, повидать Арктуруса и мастера Дикона. Раньше он, не задумываясь, так бы и поступил, и ничто не послужило бы ему препятствием. А сейчас он не может уехать к ним, не может оставить Фрэнсис одну… Черт побери, откуда у него эта непреодолимая потребность помогать ей, почему он чувствует такую ответственность за ее судьбу? Ведь она даже не хочет выходить за него замуж!

Внезапно Чарльзу пришло в голову, что теперь, лишившись своего дома, она может уступить. Ничего не стоит воспользоваться ее трудностями и заставить ее немедленно выйти за него, но уже в следующее мгновение он понял, что не сможет поступить так. По какой-то причине ему вдруг стало очень важно, чтобы она захотела выйти за него замуж. Иначе он до конца своих дней будет жить с ощущением, что вынудил ее.

– Я встречусь с человеком, который претендует на владение поместьем, – объявил он, постаравшись сосредоточиться на этом самом неотложном деле. – Я потребую, чтобы он предъявил мне документы. Если то, что ты утверждаешь, правда, они могут быть подделаны.

– Конечно, они подделаны! – Ее плечи тряслись от рыданий. – Ты же видел, что сэр Хэмфри пытался уничтожить меня. Если бы он сумел добиться своего, я бы погибла от рук испанцев или гнила бы сейчас в тюрьме…

Чарльз опустился на скамью и посадил Фрэнсис себе на колени. Ее беззащитность болью отзывалась у него в сердце.

– Фрэнк, перестань плакать, – утешал он ее, прижимая к груди и гладя по волосам. – Ты только причиняешь себе лишние страдания.

– Кому до этого дело? – передернула она плечами.

– Мне, – прошептал он так тихо, что сам едва расслышал это вырвавшееся у него слово.

– Нет. – Она глубоко вздохнула. – Ты просто жалеешь меня. И не совершай ошибки, не принимай это за нежность или за… за что-то еще. Не надо портить свою жизнь, связывая ее со мной. Я разрушу твою репутацию при дворе. Ты можешь утратить свое положение. Кроме того, испанцы хотят убить меня. После того, как они захватят Англию, я знаю, что они мне готовят. Смерть на костре!

Терпение Чарльза лопнуло.

– Сейчас же перестань! Что еще за идиотские предсказания?!

– Но я не могу забыть, как испанцы издевались над нами, как они убили моего дядю…

– Я тоже, но при этом не собираюсь сидеть как на иголках и мучиться каждую минуту. Кроме того, перестань говорить мне, что я должен делать. Можно подумать, что я брошу тебя на милость испанцев! Я просил тебя выйти за меня замуж, и, если ты не согласишься, я силой притащу тебя в церковь и заставлю сказать «да».

Чарльз тут же вспомнил о своих благих намерениях, но было поздно. Черт побери, она своим упрямством в конце концов действительно вынудит его так поступить!

– Как благородно с твоей стороны, – мрачно заметила она. – Уж не хочешь ли ты сказать, что любишь меня?

Ее тон подчеркивал, что она ни на одну минуту не допускала такой возможности.

– А твои слова, надеюсь, означают, что ты согласна?

Чарльз смотрел на Фрэнсис и думал, что она все-таки поразительная женщина. Даже после того, как королева объявила об их браке, она отказывается уступить.

– Давай не будем спорить и ссориться. – Фрэнсис стойко выдержала его взгляд. – Я отвечу тебе завтра, и на этом поставим точку.

– Но на завтра назначена наша свадьба!

– Если я приду, это и будет моим ответом. Но ты пожалеешь, если женишься на мне, – мрачно предрекла она. – И не говори потом, что я тебя не предупреждала.

– К черту твои предупреждения!

Чарльз поймал ее подбородок и приподнял его. При свете луны он видел, что глаза ее опухли от слез, а милый вздернутый носик покраснел. Тем не менее ему она казалась прекрасной. Черт побери, по-видимому, действительно придется ждать до завтра, но он сделает все возможное, чтобы убедить ее согласиться в ближайшие двадцать четыре часа. А пока нужно постараться как-нибудь успокоить и отвлечь ее.

Он решительно вытер ее слезы и обратился к одной из любимых ею тем:

– Ладно, ссориться мы не будем. Скажи лучше, Пьер и Луи видели тебя в этом наряде перед тем, как мы уехали?

В глазах Фрэнсис сверкнула гордость при одном упоминании о ее мальчиках, и он понял, что выбрал правильный путь, хотя эта тема оставалась для него мучительной.

– О да. Им очень понравилось мое платье.

– Ну, еще бы! Держу пари, они никогда не видели тебя так роскошно одетой. И что же они сказали?

Фрэнсис выдавила из себя слабую улыбку.

– Ты опять будешь сердиться, но Пьер сказал, что я выгляжу лучше самой нарядной проститутки, какую он когда-либо видел.

Про себя Чарльз подумал, что с удовольствием вырвал бы мальчишке его грязный язык, но заставил себя улыбнуться.

– Нам предстоит как следует поработать над речью этого ребенка.

– А мне иногда нравятся его выражения…

– Он должен научиться разговаривать, как подобает мальчику его лет!

– А Луи должен научиться пользоваться носовым платком, иначе ты удушишь его? – усмехнулась Фрэнсис.

– Совершенно верно.

«Наконец-то я заставил ее рассмеяться», – с облегчением подумал Чарльз. Похоже, что момент крайнего отчаяния у нее прошел. Теперь, если бы она согласилась на женитьбу…

– Спасибо тебе, что взял их под свое крыло. – Фрэнсис опустила глаза, словно стыдилась того, что вынуждена принимать его помощь. – Я очень благодарна тебе, тем более что знаю, как ты не любишь их.

– Черт побери, когда ты перестанешь твердить это?! Я готов полюбить их, если они постараются быть хорошими мальчиками и перестанут бесконечно трепать мои нервы.

Улыбка исчезла с лица Фрэнсис.

– Боюсь, я не очень подхожу для роли воспитательницы: мой дебют при дворе оказался весьма неудачным.

Чарльза снова охватило раздражение. Он способен был с бесконечным терпением разрабатывать стратегию сражения, часами заниматься с непокорной птицей, уговаривая ее взлететь. Но мальчишки и Фрэнсис испытывали его терпение свыше всякой меры. Он не был уверен, что сможет существовать, являясь одновременно и мужем, и отцом.

– Ты умеешь быть вполне благовоспитанной дамой, когда захочешь, – заметил он. – Мне, к примеру, передали, что ты вела очень разумный разговор с лордом-адмиралом Хоуардом и что ты ему понравилась.

Фрэнсис нахмурилась, недоумевая.

– Я разговаривала с лордом-адмиралом?

– Конечно. Такой седой джентльмен, весьма внушительный. Часто курит трубку. А вот тебе другой пример, – продолжал он после паузы, решив, что она успела осознать всю важность его сообщения. – Ты заставила королеву рассмеяться. И поверь мне, если ей кто-то не нравится, она не будет смеяться, как бы ее ни развлекали. Кстати, раскрой секрет. Что же ты все-таки сказала Элинор Дигби? Я умираю от любопытства.

По всей видимости, уловки, к которым он прибегнул, улучшили ее настроение, и она бросила на него лукавый взгляд.

– Наверное, лучше тебе не рассказывать…

С чопорностью, от которой можно было сойти с ума, Фрэнсис поджала губки и опустила глаза.

– Это еще почему?

– Боюсь, ты просто-напросто выпорешь меня.

– Что за глупости? Я никогда этого не делал!

– Но ведь хотел?

Да, черт побери, он действительно испытывал такое желание. Ему и сейчас хотелось потрясти ее как следует, чтобы она перестала таить от него свои секреты. Было и кое-что другое, что ему хотелось бы сделать с ней, но он сдерживал себя, пока не подоспеет время, сознавая, что королевский птичник – не самое подходящее место для этого.

– Клянусь честью, я не подниму на тебя руку, даже если ты этого и заслуживаешь, – торжественно произнес он. – А ты, конечно же, заслуживаешь.

– Ладно, раз уж ты поклялся, я, так и быть, открою тебе этот страшный секрет. – В глазах Фрэнсис прыгали искорки смеха, а именно этого он и добивался. – Я сказала ей: «Неудивительно, что вам так нравится новая мода. Фижмы скрывают вашу необъятную задницу».

– О небо! – Чарльз уставился на Фрэнсис с ужасом и восторгом. – И ты сказала это Элинор Элизабет Дигби, второй дочери графа Лансдоуна, одной из самых богатых наследниц во всей Англии?!

– Одной из самых злых мегер во всей Англии! – Фрэнсис опять поджала свои восхитительные губки.

Чарльз представил себе Элинор, всегда такую самоуверенную и требовательную, представил ее надменное лицо, искаженное невероятной яростью. Этот образ был настолько смешным, что он откинул голову и разразился хохотом. Нет, она просто удивительна, его Фрэнк!

– Клянусь тебе, невозможно сосчитать всех женщин, которые хотели бы оказаться на твоем месте в этот момент. Впрочем, они, наверное, предпочли бы наблюдать издали: эта госпожа Дигби нагоняет на всех страх. Неудивительно, что королева была довольна.

– Я вовсе не собиралась кого-то веселить…

– Конечно, нет. Дай мне носовой платок.

Фрэнсис решила воспользоваться хорошим настроением Чарльза и попытаться уговорить его улизнуть из дворца.

– Послушай, а что, если нам… немного развлечься?

– С удовольствием!

Чарльз еще крепче прижал Фрэнсис к себе и наклонился, чтобы насладиться ее губами.

– Я не это имела в виду! – Она резко отвернула голову, дав ему возможность только почувствовать вкус ее волос.

– Черт побери, ты прекратишь это? Я ненавижу целовать твои волосы. А впрочем, если подумать… они такие темные и густые… – Он провел губами по ее волосам, коснулся уха. – Нет мне нравится целовать твои волосы – если, конечно, этим не ограничиваться…

– Хватит! – Фрэнсис вскочила на ноги, смеясь и отряхивая свою зеленую юбку. – Я хотела сказать, что мы могли бы развлечься охотой. Здесь столько прекрасных птиц… Тебе бы не хотелось заняться этим прямо сейчас?

Чарльз с удовольствием поохотился бы, но не за дичью. Кровь стучала у него в ушах, и все его чувства обостренно откликались на каждое движение Фрэнсис. Он проследил за ее взглядом и обнаружил, что она смотрит на белоснежного филина, привязанного к насесту в углу, вдали от остальных птиц. Настороженный и готовый к полету ночной охотник только и ждал, когда его выпустят и он сможет взлететь в озаренное лунным светом небо.