Паскаль отправила в больницу Альби свое резюме с просьбой о принятии на работу, а также разослала их на всякий случай в главные больницы Тулузы. Для того чтобы предпринять следующие шаги, сначала необходимо было найти работу, но, чтобы сэкономить время, она запросила оценку имущества в агентстве недвижимости, которое занималось поиском арендаторов.

Каждый вечер, возвращаясь в квартиру отца, она с волнением просматривала почту, и каждый день в перерывах на работе она строила планы на будущее. После разрыва с Самюэлем свое возвращение к родителям она рассматривала как временное явление. Она подумывала о том, чтобы снять современную двухкомнатную квартиру рядом с больницей Некер и перевезти туда со склада принадлежащие ей вещи – мебель, книги и посуду… Но заболела мать, и она осталась. Странная это была болезнь и трудно диагностируемая. Хроническая депрессия, вызвавшая разлад психики? Камилле становилось все хуже, она постоянно сжимала в руках мокрый носовой платок и почти ничего не ела. За несколько месяцев ее состояние резко ухудшилось, и ни коллеги, приходившие на помощь, ни бесчисленные обследования не помогли найти решение. И тогда Паскаль поняла, что ее мать просто хочет умереть.

До последнего мгновения они втроем боролись за ее жизнь, посменно дежуря у ее постели, но, несмотря на всю свою любовь и врачебный опыт, ощущали полное бессилие. Перед смертью Камилла, казалось, никого не замечала, кроме, может быть, Паскаль, на которую смотрела иногда с печальной светлой улыбкой.

Покинуть родительскую квартиру в Сен-Жермен и оставить свой пост в больнице Некер означало для молодой женщины начать жизнь с чистого листа. Ведь Самюэлю это удалось, почему бы и ей не сделать то же самое? Другие люди, более мягкий климат, возможно, новые друзья и, прежде всего, жизнь в Пейроле, даже если потом ей придется двадцать лет выплачивать долги, – вот все, чего она сейчас желала.

Отец и брат, к сожалению, по-прежнему были против ее «дури», как они это называли. Адриан, теряя терпение, назвал ее легкомысленной эгоисткой, она рассердилась и резко ответила, что ей уже тридцать два года и вряд ли стоит учить ее жизни. К тому же она не работает в клинике отца и может ехать, куда ей заблагорассудится. Разозлившись на ее колкий ответ, Адриан неделю с ней не разговаривал.

Анри вел себя более сдержанно. Конечно, он не одобрял планы Паскаль, но и не хотел с ней ссориться. После споров дочери и сына он чувствовал себя усталым и подавленным и, хотя был на стороне Адриана, всегда заключал Паскаль в свои объятия. Он любил ее, гордился ею и не хотел отстранять от себя даже при том, что она не слушала его и собиралась сделать несусветную глупость.

Получив наконец оценку от агентства недвижимости, Паскаль была шокирована обозначенной суммой. Пейроль стоил огромных денег. Благодаря необычной архитектуре дома и красивым окрестностям, а также развивающемуся туристическому бизнесу, цена этой собственности могла достичь полумиллиона евро, при условии, что продавец не стал бы настаивать на получении денег сразу. Эта сумма намного превышала ожидания Паскаль и попросту напугала ее. Кроме ежемесячных взносов по кредиту, которые тяжело лягут на ее бюджет, она должна была взять у кого-нибудь деньги в долг. У кого же попросить? Все друзья Паскаль, как правило, тоже выплачивали кредит, и никто не смог бы помочь ей в ближайшее время. Кроме… кроме, может быть, Самюэля. Но как найти в себе мужество и обратиться к нему с этой просьбой? Просить у него денег в долг было очень деликатной задачей. Когда они разводились, то по обоюдному согласию ничего не требовали друг от друга. Паскаль знала, что Самюэль рано потерял родителей, у которых был единственным сыном и наследником. Хофманны были владельцами процветающей текстильной фабрики, которую Самюэль выгодно продал. Без сомнения, он был очень обеспеченным человеком, о чем сам часто ей говорил, но Паскаль никогда не вмешивалась в его дела.

После долгих раздумий она отправилась в банк, чтобы узнать, на какой кредит может рассчитывать. В течение двух часов она изучала различные предложения и поняла, что без чьей-то помощи ей в этих умопомрачительных дебрях цифр не разобраться. И опять возник образ Самюэля, к нему она могла бы обратиться за советом, и он уж точно не станет лезть на стену оттого, что она собралась купить Пейроль, и, возможно, будет первым человеком, который одобрит ее намерения.

Однако телефонный разговор с Самюэлем прошел не так, как ей это представлялось. Бывший муж, казалось, был ошеломлен ее идеей поселиться там, где в свое время он нашел себе укрытие. После затянувшейся паузы он все же признал, что Паскаль с детства была привязана к Пейролю, и одобрил ее выбор. Несколько пессимистичнее он отнесся к ее планам найти работу в Альби, что же касается Тулузы, то здесь шансов было больше, поскольку пневмология, как и прежде, не пользовалась популярностью и специалистов в этой области было не так уж много. Но по самому важному для нее вопросу – покупке недвижимости, он сразу согласился ей помочь.

– Ты не можешь, не имея ни гроша в кармане, брать такой огромный кредит, иначе тебя просто задавят долговые выплаты.

– Я не хочу твоих денег, Самюэль.

– Я знаю, но я тебе их и не даю, я одолжу тебе эту сумму.

– Нет.

– Мы все документы заверим у нотариуса, согласна?

– Нет, это невозможно. Я звоню тебе не за этим. Я никогда не брала кредит в банке, и мне нужен дружеский совет, поскольку банкир наверняка предложит мне только то, что будет выгодно ему.

– Если хочешь, мы можем вместе обсудить процентные ставки!

– Сам…

Чтобы заставить его замолчать, она нежно произнесла уменьшительную форму его имени. Он умолк, и она продолжала:

– Скажи свое мнение, мне больше ничего от тебя не нужно.

– Мнение по поводу чего? Твоего переезда в Пейроль? Это хорошая мысль, принимая во внимание, что ты никогда не жила самостоятельно. Сначала ты жила с родителями, потом в общежитии, дальше со мной, затем снова с родителями… Я думаю, пора начать самостоятельную жизнь. Устрой ее так, как ты того хочешь! Ведь ты очень независимая женщина, к тому же всегда любила Пейроль. Так поезжай и купи его для себя. Это намного интереснее, чем получить его в подарок от отца.

– В любом случае так будет справедливее по отношению к Адриану.

– Конечно. Вернемся к финансовому обсуждению твоего плана. Общая сумма твоей покупки определяет уровень риска для заимодавца, и чем выше этот риск, тем больше проценты.

– Если я правильно понимаю, деньги идут к деньгам, – уточнила она не без иронии.

– К сожалению, да. После выплаты процентов у тебя не останется ни гроша. Кроме того, ты должна еще добавить к этой сумме покупку прав на реконструкцию, а также услуги нотариуса. В случае с Пейролем это обойдется еще в тридцать тысяч евро.

– Увы, ты почти разуверил меня, – вздохнула она.

– Наоборот, я тебя убеждаю пойти на это!

– Ты мне ясно показал, что это невозможно.

Она услышала, как он рассмеялся, и немного расслабилась.

– Прими от меня помощь, Паскаль. В память о старых добрых временах…

– Не таких уж и старых, – пробормотала она.

Разве можно было назвать добрыми временами те вечера, которые они проводили в ссорах? Он считал, что она понапрасну устраивает сцены, а ей всего лишь хотелось ребенка. Иногда ночью, когда они в своих обидах поворачивались друг к другу спиной, Самюэль брал ее за руку и нежно сжимал в темноте, а она притворялась, что спит. Она упрекала его за равнодушие к ее, как она считала, главной проблеме, за его нежелание становиться отцом и даже подозревала, что его устраивало положение вечного молодожена. Без сомнения, он не желал видеть свою жену беременной, ему не хотелось, чтобы им жертвовали ради новорожденного, и этот эгоизм возмущал Паскаль.

– Ты еще там, дорогая? Я хотел бы задать тебе один вопрос, из любопытства.

– Давай.

– Почему Анри не помогает тебе в этой истории с покупкой?

– Потому что он не хочет, чтобы я уезжала на другой конец Франции. Он считает, что, приехав в Париж, он изменил жизнь к лучшему, и он уверен, что я пожалею об этом.

– Так рассуждают только провинциалы, и это неправильно. Я люблю твоего отца, но…

– Да, я знаю.

Последовала очередная пауза. Паскаль спрашивала себя, права ли она, отказываясь от предложения Самюэля? К кому еще она могла бы обратиться, кроме него? Кто еще любил ее настолько, чтобы помочь в таком деле?

– Отправь мне по факсу предложения твоего банка, и я займусь ими завтра утром, – сказал Самюэль. – Если ты хочешь именно так.

Обреченно вздохнув, она пообещала держать его в курсе и закончила разговор. Все, что она услышала, не ослабило ее решимости купить Пейроль, однако теперь она понимала, что все гораздо сложнее, чем ей казалось. Подумав над этим несколько минут, она пришла к выводу, что игра стоит свеч, и чем труднее, тем желаннее для нее та новая жизнь, к которой она стремится.


Анри подписал все бумаги, представленные ему бухгалтером клиники. Все было в полном порядке, они благополучно миновали период кризиса. Он все делал ради этого, нанимая только лучших профессионалов и не скупясь на услуги, которые могли заинтересовать определенную категорию пациентов. Его стратегия заключалась в том, чтобы делать ставку на богачей при серьезном отношении к делу.

На рабочем столе Анри в течение двадцати лет стояла фотография Камиллы. Боже, как же она была красива! Зачесанные назад волосы, безукоризненные черты лица, огромные черные глаза и легкая загадочная улыбка, присущая только ей. Анри действительно был без ума от нее. Он почти забыл обо всем, что предшествовало приходу Камиллы в его жизнь, и его уже мало интересовало то, что будет дальше, когда ее не стало. Конечно, эти последние годы были трудными. Несмотря на присущие ей сдержанность и стыдливость, Камилла проявляла признаки глубокой тоски, причину которой Анри хорошо знал. Но к чему ворошить прошлое, он тысячу раз говорил ей об этом. Он не понимал этих запоздалых и совершенно бесполезных угрызений совести, доводивших его жену до безумного состояния.