Наталия Орбенина - Незнакомец

После смерти мужа Аделия никак не могла опомниться, примириться со случившейся катастрофой. Если бы не дочь, она просто умерла бы от тоски и отчаяния.

Жизнь стала пустой и безликой.

Нина Игнатьевна, похоронив сына, еще больше возненавидела невестку. К отчаянию Аделии она стала упрекать ее в том, что, мол, Аделия не проявила настойчивости и не удержала мужа от возвращения в банк. А вот если бы он ее послушал и не появился в тот день в конторе, остался бы жив! Слова невестки о том, что это роковая случайность, совершенно не доходили до слуха свекрови.

– Конечно, он не послушал тебя! продолжала она стенать каждый раз, когда они виделись. – И что ему было тебя слушать? Разве он мог услышать от тебя что-то разумное или дельное?

Аделия не верила своим ушам. Разумеется, она знала, что свекровь ее не привечает. Но пока Антон был жив, она не позволяла себе и намека на недружелюбное поведение в отношении невестки, И вот теперь все, что копилось годы, вылилось в одночасье на голову несчастной вдовы.

Аделия пыталась оправдать свекровь тем, что она потеряла рассудок от горя. Но все равно было ужасно обидно и больно слышать нелепые обвинения.

Между тем к прежним рассуждениям Нины Игнатьевны прибавились еще и новые. Оказывается, Антон Иванович тайком навещал мать, чтобы откушать у нее, ведь дома обеды были невкусные. Он был недоволен гардеробом супруги. И это естественно, потому что у Аделии нет никакого вкуса. Спрашивал матушку, как правильно воспитывать девочек, поскольку жена явно делает не то, что нужно. Ведь в семействе Манкевичей девочкам не уделялось никакого внимания. Отдали на казенные хлеба. Вот и получилось нечто несуразное. Леокадия, например. Стыд и срам. Какой пример для малышки Лизы!

Такую безнравственную женщину и на порог пускать нельзя!

Аделия слушала рассуждения старухи с нарастающим гневом и никак не могла понять, как ей поступить в подобном случае.

Она не могла приказать свекрови замолчать, тогда поток красноречия только бы усилился. Аделия в глубине души чувствовала, что старуха сама не верит в то, что говорит, но ей доставляет удовольствие мучить бедную невестку. Чем несправедливее, надуманнее были обвинения, тем большие обиду и отчаяние испытывала вдова.

Видя на ее лице неподдельное страдание, гнев или боль, старуха расходилась все больше. Аделия страдала. Теперь она не могла пожаловаться мужу или спросить его, насколько справедливы обвинения.

Однажды Нина Игнатьевна просто ошарашила невестку заявлением, что Антон Иванович и вовсе не любил жену, жаловался матери и мечтал развестись, жениться на другой женщине. Какой? Старуха не ответила. Видимо, еще не придумала. Но ничего, Аделия не сомневалась, что к следующему ее визиту будет найдена мифическая возлюбленная Антона Ивановича.

Аделия покинула дом свекрови с отвратительным и тяжелым чувством. Что теперь делать? Не навещать ее, забыть, прекратить визиты? Зная характер Нины Игнатьевны, она понимала, что та, лишенная удовольствия лично мучить жертву, примется рассказывать всем знакомым о несуществующих раздорах в их семье. Увещевать, что она марает память сына, бесполезно. Скажет, что это Аделия бросает тень на душу усопшего. Траур недостаточно глубок, много на людях появляется.

Словом, плохая вдова.

Нельзя совсем не навещать старуху.

Пойдут разговоры, что и впрямь жили плохо, если вдова забыла мать мужа. Да и Лиза должна видеться с бабушкой.

Впрочем, старуха не питала к ребенку особо нежных чувств. Упрекала Аделию, что она плохая мать, потому что ребенок бледный, тоненький, точно она не заботится о нем. И высказала совсем нелепое предположение, что, видимо, девочка вовсе не от. Антона, потому что Антон крепкий был!

И так до бесконечности…

Однажды Аделия, отчаявшись, пожаловалась Леке.

– Не обращай внимания, не принимай близко к сердцу, – успокоила ее сестра;

– Хорошо тебе советовать! А у меня душа болит. Я теперь действительно начинаю сомневаться, может, правда все так и было. Может, я такая глупая, не видела и не понимала. Может, Антон и впрямь не любил меня?

Она заплакала. Аделия теперь плакала часто. Слезы помогали ей перенести горе потери и незаслуженные обиды. Но эти едкие соленые капли стремительно иссушали ее кожу, которая складывалась мелкими морщинками вокруг глаз. Аделия видела, что молодость стремительно покидает ее.

Но это уже не волновало. Для кого теперь быть красивой? Старость? Пускай, чем быстрее, тем лучше. Она сойдет в могилу и соединится на небесах с ненаглядным Антоном Ивановичем.

– Ах, если бы я могла его спросить, поговорить с ним! – воскликнула Аделия.

– Ты меня изумляешь, Деля! – Лека только развела руки. – Ей-богу. Ну пойди к спиритам, что ли. Вызови дух мужа и спроси его, правда ли все то, что наговаривает на тебя свекровь?

– Как тебе не совестно так насмехаться надо мной! – Аделия в отчаянии и обиде всплеснула руками.

– Извини. Я сказала, не подумав! – Лека поспешила обнять сестру.

После ухода сестры Аделия задумалась.

Мысль посетить спиритический салон действительно запала в ее сознание. Конечно, если бы она не была в столь расстроенных чувствах, эта идея показалась бы глупой и абсурдной или, по крайней мере, смешной. Но, пребывая в крайних чувствах, бедная вдова ухватилась за призрачную возможность пообщаться с усопшим мужем, рассеять сомнения и успокоить душевную боль.

Сумрак помещения не могло рассеять пламя от нескольких свечей в массивных шандалах. На окнах были глухие шторы, звук шагов тонул в темных мягких коврах. Аделия чувствовала себя настолько неуверенно, что сидела, не поднимая головы, и даже не разглядывала убранство комнаты. Внезапно перед ней бесшумно появилась хозяйка спиритического салона, среднего роста, плотная седая дама с высокой прической, благородным и чрезвычайно выразительным лицом. Ее можно было принять за престарелую примадонну Императорского театра. Темное платье свободно ниспадало широкими складками, на груди мерцала брошь непонятной формы, видимо, некий кабаллистический знак. Пальцы, уже скрюченные подагрой, были унизаны крупными перстнями. Дама внимательно посмотрела на посетительницу.

– Вы вдова.

– Это нетрудно определить по моему трауру.

– Разумеется, для этого не нужны мои способности, – усмехнулась госпожа П. – Я знаю, для чего чаще всего приходят вдовы. Ваше сердце переполнено тоской. Вы хотите услышать или увидеть своего усопшего супруга.

Аделия уныло кивнула. И зачем она явилась сюда? Какая глупость! –Она поддалась отчаянию и пришла в этот дом, чтобы стать жертвой жалкого надувательства?

– Ваша душа не только тоскует от одиночества. Вы обижены кем-то, вас несправедливо обвиняют. Ваше сердце не может смириться. Вы хотите знать истину, и только дорогой усопший может помочь вам в этом! – с торжествующим взглядом ошеломила посетительницу хозяйка салона.

– Но откуда вы это узнали?

– Я обладаю особым даром ясновидения! – Мадам подняла палец. – Весь Петербург ходит ко мне. Ваши несчастья пронизали особыми волнами все пространство моего дома. Я прочитала их как текст или ноты, но для вас этого недостаточно. Вам нужен ваш супруг. Если вы готовы к непростому испытанию, мы можем приступить!

Аделию пробирал мороз по коже. Еще не поздно, можно передумать.

– Нет! – решительно произнесла хозяйка салона, словно прочитала ее мысли. – Нет. Уже поздно. Магические силы уже пришли в движение. Они потревожили душу усопшего, и если мы не начнем наших действий, она останется неприкаянной и будет без конца мучить вас и вашего ребенка!

– Ox! – только и могла вымолвить вдова.

Спиритка сделала несколько вращательных движений руками перед собой, над головой посетительницы и перед ее лицом.

Потом она стала быстро и нечленораздельно произносить какие-то заклинания.

По ее приказу Аделия сняла тонкие лайковые перчатки и положила руки на столик.

Госпожа П. тоже положила руки перед собой, закрыла глаза и стала раскачиваться, впадая в транс. Так продолжалось довольно долго. Напряжение, охватившее Аделию, стало понемногу спадать. Она решила, что еще немного посидит, поблагодарит, заплатит и уйдет. Но тут вдруг повеяло ветерком, точно возник сквозняк. Черная откинутая вуаль на шляпе вдовы колыхнулась. Аделия вздрогнула. Спиритка побелела, ее глаза запали, лицо исказилось.

– Деля, женушка! – раздался глухой голос. – Ты потревожила меня!

Аделия открыла рот, чтобы ответить, но язык пересох и прилип к гортани.

– Не печалься, не обижайся на маменьку. Она всегда была зла. Я люблю тебя и всегда любил, с того самого момента, когда мы поговорили с тобой в зимнем саду в моем доме на Рождество. Помнишь?

– Да, – едва пролепетала вдова. – Антон! Антон! Как я люблю тебя! Как мне не хватает тебя!

Аделия стала озираться, пытаясь увидеть что-нибудь. Но в комнате они оставались вдвоем со спириткой.

– Что, что произошло тогда в банке? – вдруг выдохнула вдова.

– Деньги! Деньги погубили меня! Они и тебя погубят! Откупись от неминуемого несчастья! Давят, давят! Жгут! Тяжело! – стонал голос, – Но как? Как откупиться?

Голос стал глуше, словно он уплывал вдаль.

– Как? Не уходи!

Голос стал почти неслышим, но все же Аделия разобрала. Надо не медля пожертвовать на богоугодное дело треть всего ее состояния. К примеру, перевести пансиону Аполонии, который переживает нелегкие времена.

Аделия еще хотела спросить Антона Ивановича, где же он пребывает теперь?

Видит ли он ее с небес, и соединятся ли они после смерти? Но голос стал едва различим, а потом и вовсе затих.

Некоторое время и Аделия и мадам П. сидели недвижимо, их руки по-прежнему лежали на столике. Глаза спиритки были закрыты. Но вот веки дернулись и открылись. Обе женщины были бледны и обессилены.