А еще она не могла представить себе жизни под эгидой древней католической церкви. Подумать только! Дункану приходилось платить церковную десятину, в обязательном порядке ежедневно молиться и отправлять церковные обряды! Какой ужас! А чувство вины, которое он испытывал, надо сказать, совершенно напрасно, потому что не мог позволить себе папскую буллу! Бет узнала из аннотации, что специальное разрешение, скрепленное свинцовой монеткой, после приобретения у папы давало уверенность, что умерший, минуя чистилище, отправится прямо в рай, и это лишь усилило ее отвращение к организованной религии, морочившей головы наивным людям. Она предпочитала общаться с Богом один на один: благодарила его, жаловалась ему, и, бывало – правда, редко, – что он внимал ее мольбам и отвечал на ее молитвы.

Вздохнув, Бет перевернула страницу.

– А это еще что такое? – изумленно воскликнула она, пробегая глазами строки. Да ведь это план убийства! Хитроумный, вне всякого сомнения, и необыкновенно кровожадный.


* * *

Дункан прищурился – яркое солнце, повисшее над морем, било прямо в глаза – и продолжил нетерпеливо ходить взад-вперед по парапету. С того момента, когда Бет накануне поблагодарила его, она три раза оборачивалась и смотрела ему прямо в глаза, а один раз даже осмелилась помахать ему рукой и подмигнуть!

Дункан поежился. Неужели она его видит? Быть того не может! А что, если… Пока он искал ответ на этот вопрос, девчонка – видимо, желая заставить его еще больше помучиться – нашла дневники. Теперь ему придется вообще глаз с нее не спускать.

Он поднял голову – на пристани Драсмура стояла Бет, одетая в ярко-желтый дождевик и резиновые сапоги.

– Ну наконец-то!

Забравшись в моторную лодку, она направилась по заливу к замку, и беспокойство Дункана усилилось. Лодка, нагруженная пакетами и коробками, сидела в воде так глубоко, что казалось удивительным, как вода не переливалась через борта. Лодку бросало из стороны в сторону, словно ею управлял абсолютно пьяный человек, и несколько раз она едва не врезалась в волнорез.

Наконец лодка отошла от пристани на приличное расстояние, но до тех пор, пока Бет не пристала к берегу, Дункану казалось, что сердце его вот-вот выскочит из груди.

– Эту чертову девицу нужно держать под замком ради ее же собственной безопасности! – недовольно буркнул он и, перепрыгивая сразу через две ступеньки, помчался по винтовой лестнице в большой холл. С каждой ступенькой его решимость задать ей взбучку за то, что она так рискует своей жизнью, все возрастала. Ярость переполняла его, ища выхода. Ну ладно, сейчас он покажет этой девчонке, где раки зимуют!

– Господь свидетель, она будет мне подчиняться! Ведь она женщина, а я, черт подери, мужчина!

Дункан ворвался в большой холл как раз в тот момент, когда Бет, страшно довольная собой, нагруженная пакетами, вошла в него с другого входа. Но не успел он и рта раскрыть, чтобы выразить свое недовольство – а почему, собственно, нет, ведь таиться ему нечего, она и так знает о его существовании, – как раздался крик Уилла Фрейзера:

– О, это вы, миледи! Позвольте вам помочь! – Электрик поспешно бросил провод, конец которого держал в руках, своему отцу.

Раздался истошный вопль, от которого, казалось, закачались канделябры.

Все круто обернулись. Барт Фрейзер, опутанный искрящимися проводами, дергался в их паутине, словно обезумевшая марионетка. Лицо его исказилось от боли.

Едкий дым наполнил комнату.

– Отец! – заорал Уилл.

Бет пронзительно вскрикнула и разжала руки, отчего ее пакеты посыпались на пол. Не промедлив ни секунды, она со всего размаху стукнула Барта ногой, обутой в резиновый сапог.

Барт отлетел в сторону и как подкошенный рухнул на пол.

Увернувшись от все еще искрящихся смертоносных проводов, Бет бросилась к несчастному и опустилась рядом с ним на корточки.

– О Господи! Прошу тебя, Господи! – взмолилась она, проводя трясущимися пальцами по шее старика; потом прижалась щекой к его груди и, резко вскинув голову, бросила сыну Фрейзера свой мобильный телефон:

– Вызывай подмогу!

Затем, к искреннему изумлению Дункана, она запрокинула электрику голову, вытерла с его посиневших губ выступившую на них пену, прильнула к ним губами и принялась яростно дуть.

Постепенно кожа Фрейзера начала розоветь, и Бет, прекратив дуть, вновь провела рукой по его шее.

Подбежав к ней, Уилл рухнул рядом с ней на колени.

– Полиция уже едет!

Бет кивнула и вновь принялась вдувать в старика жизнь.

– Он жив? – дрожащим голосом спросил Уилл. – С ним все в порядке? Черт подери, это я во всем виноват!

Бет, имевшая такой же испуганный вид, как и Уилл, вместо ответа прижалась ухом к груди старшего Фрейзера. Когда она наконец подняла голову, на губах ее играла слабая улыбка.

– Он дышит!

– Черт подери, да это просто чудо! – ахнул Дункан.

Молодой Фрейзер принялся гладить отца по голове; по лицу его потекли слезы, которые он уже и не пытался скрыть.

– Прости меня, отец. – Он повернулся к Бет. – И спасибо вам.

Через несколько минут подошел полицейский катер. Полицейские погрузили в него Фрейзера, который был все еще без сознания, и увезли.

Бет помахала рукой вслед катеру, а потом, понурив плечи, медленно направилась к замку и, войдя в него, поднялась на парапет. Дункан не отставал от нее ни на шаг.

Глядя вслед разрезающему волны залива катеру, Бет прошептала:

– Помоги ему, Господи!

Дункан с ужасом заметил, что из глаз ее текут слезы, оставляя на щеках некрасивые черные дорожки.

В следующую секунду его странная, но такая храбрая наследница задрожала всем телом и разразилась бурными рыданиями.

На частоте, на которой она могла его услышать, Дункан прошептал:

– Не нужно плакать, детка, вы просто молодец, потому что сумели спасти жизнь человеку.

Бет вздрогнула. Она не верила своим ушам. Неужели Дункан Ангус Макдугал, живущий рядом с ней пассивный наблюдатель, не вступавший с ней доселе ни в какие разговоры, только что заговорил с ней? Она стояла затаив дыхание, боясь, что если пошевелится, то больше ничего не услышит.

Наконец она повернулась, словно надеясь увидеть его. Взгляд ее скользнул с одного угла высокого парапета до другого. Никого.

– Странно, – раздался тихий голос призрака. – Почему это вы, детка, сейчас меня не замечаете, а бывает, что отлично видите?

Сердце Бет исступленно забилось в груди. Голос прозвучал совсем рядом. Она робко протянула руку.

– Вы не сможете до меня дотронуться, – добродушно усмехнулся Дункан, – пока я нахожусь в таком состоянии. Мне бы очень этого хотелось, но пока не время.

– Но почему? – Она не знала, о чем его спрашивать. За последний час произошло столько всего, что ее нервы были на пределе.

– Потому что я мертвый, детка.

– Я не это хотела спросить. – Бет улыбнулась и вытерла со щек слезы. – Почему вы наконец решили заговорить со мной?

– Потому что вы сейчас нуждаетесь в поддержке.

– Понятно. – Ее прекрасный призрак решил проявить сострадание. – Меня зовут Бет.

– Я знаю. А меня Дункан Ангус Макдугал. Еще меня называют Черный Макдугал или лэрд.

– И какое имя вам больше нравится?

– Гм… ну…

Она ждала, глядя на плотное холодное облако.

– Хотя я практически с вами не знаком, я был бы рад, если бы вы обращались ко мне просто Дункан.

О Боже! Он желает, чтобы она называла его по имени! Сердце Бет радостно забилось. Ей хотелось задать ему множество вопросов: чувствует ли он холод, ест ли он, спит ли, почему решил заговорить с ней, в то время как никогда не разговаривал с Томом. Но по какой-то непонятной причине она спросила:

– Вам бывает когда-нибудь одиноко?

– Да, иногда…

– Мне тоже. – В горле у Бет вдруг запершило, на глаза навернулись слезы. Этот призрак намерен скрасить ее существование, и она просто счастлива; но тогда почему же ей так хочется плакать?

– Дункан, вам не слишком неприятно, что я здесь живу?

– Напротив, детка, я даже рад, что вы приехали. Замок слишком большой для одного маленького человека.

Бет вздохнула и вытерла глаза рукой.

– Насколько мне известно, в вас нет ничего маленького.

Он внезапно расхохотался, и Бет показалось, будто по полу просторного холла прогромыхали бочки.

– Будьте уверены, детка, это так и есть.

Чувствуя, как краска смущения заливает ее лицо, Бет отвернулась от массы холодного воздуха и сделала вид, будто внимательно изучает гавань. Интересно, скучают ли привидения по…

Боже правый! Да она совсем с ума сошла!

Некоторое время Бет наблюдала за тем, как полицейский катер пристает к берегу в Драсмуре. Из поджидавшей на пристани машины «скорой помощи» поспешно выскочили люди. Как только Фрейзера погрузили в нее, машина сорвалась с места и помчалась, сопровождаемая воем сирены и мерцанием мигалки. Отчего-то Бет показалось, что сирена шотландской «скорой помощи» звучит не так зловеще, как ее нью-йоркская тезка, от которой уши закладывает.

– Кажется, я уже сказал, детка, что вы просто молодец…

– Молю Бога, чтобы он поскорее пришел в сознание.

– Бог будет к вам благосклонен. Фрейзер скоро поправится.

Когда машина «скорой помощи» исчезла из виду, Бет бросила взгляд на заходящее солнце. Какая красота! В городе, почти сплошь состоявшем из небоскребов, ей не часто удавалось любоваться закатом.

Похожее на гигантский апельсин солнце медленно исчезало вдали, за линией из расплавленного серебра, расцвечивая гладь залива широкими бледно-лиловыми, огненно-красными и бледно-желтыми полосами. Изумительное зрелище вполне соответствовало настроению первой недели, которую она провела в роли хозяйки замка Блэкстоун.

– Скажите, вы когда-нибудь спите? – неожиданно для себя спросила она привидение.

– Конечно, сплю.

– А где?

– Там, где пожелаю.