Сэнди Блэр - Незнакомец в килте

– Я, любовь моя. – Рейчел недоверчиво взглянула на мужа, и Айзек покаянно прошептал: – Знаю, в последнее время я не слишком много внимания уделял вам обоим, но если ты это сделаешь, обещаю начать готовить Якоба к Бар-Мицве [23]. – Он застенчиво улыбнулся, помня, что жена уже несколько месяцев просила его об этом.

Рейчел облегченно вздохнула:

– Как пожелаешь. Но тебе придется хорошенько присматривать за Якобом – мальчишка вбил себе в голову, что станет рыцарем, и я слишком часто застаю его со шпагой в руке.

Хотя Айзек не имел ничего против того, чтобы Якоб овладевал рыцарским искусством, он покорно кивнул, после чего вновь обратил свое внимание на присутствующих в зале. В этот момент он заметил, что Флора, раскрасневшаяся, с сияющими глазами отходит от Брюса, и нахмурился:

– Интересно, что это она задумала?

Когда Бет, прерывисто дыша и смеясь, прильнула к нему всем телом, Дункан мысленно поблагодарил человека, который изобрел вино. Жена настолько утратила бдительность, что, похоже, не прочь выслушать его жалкие извинения и неуклюжие комплименты. А сейчас она даже ему улыбается.

– Хочешь еще вина, миледи?

– Нет, муж мой, воды.

– Ну что ты! Сейчас ночь, а воду обычно пьют днем.

Бет рассмеялась и направилась к своему месту, в то время как остальные продолжали танцевать рил [24].

– Ты пытаешься напоить меня, милорд?

– Я? – деланно изумился Дункан, хотя именно этого он и добивался.

– Не смотри на меня взглядом невинного младенца. Я все еще на тебя сержусь.

Пододвинув Бет стул, Дункан поцеловал ее в висок и прошептал:

– Да, я знаю. Но ведь лишь страх за тебя заставил меня действовать подобно лютому зверю, верно?

– Да. – Чувствуя, что у нее горят щеки, Бет сняла накидку и принялась обмахивать лицо и грудь руками.

Дункан бросил взгляд на ложбинку между ее грудей, и ему настолько явственно вспомнилась единственная ночь, которую они провели вместе, что он стиснул зубы, чтобы не застонать. Опасаясь, что сойдет с ума, если сегодня же не сделает Бет своей, он прошептал:

– Детка, здесь слишком жарко. – Он взял ее за руку. – Пойдем подышим свежим воздухом.

– А как же гости?

Дункан оглядел зал, медленно водя по ладони Бет большим пальцем. Брюс и его люди были заняты женщинами и выпивкой. Айзек о чем-то разговаривал с Флорой. Перехватив взгляд Ангуса, Дункан скосил глаза сначала на Бет, потом на дверь. Ангус незаметно кивнул и так же незаметно усмехнулся.

Зная, что Ангус и еще десять человек абсолютно трезвы, поскольку ничего не пили, Дункан шепотом пояснил:

– Им всем не до нас, миледи. Пойдем. – Он помог Бет подняться и вывел ее во двор.

Воздух вокруг них словно замер. Обычно в это время суток так и бывало, но Дункан знал, что очень скоро подует свежий ветер с моря, способствующий хорошему сну, особенно если человек ляжет в собственной кровати.

Осмотрев двор и не заметив ни души, Дункан словно бы ненароком увлек Бет к сараю с сеном.

– Ты сегодня такая красивая, – проговорил он.

– Я? Красивая? – фыркнула Бет. – Верно говорят…

– Что говорят?

– Что чем ближе время закрытия, тем очаровательнее становятся женщины.

– Я тебя не совсем понимаю… – Дункан обнял ее рукой за талию.

– А этого и не требуется. – Остановившись, Бет повернулась к нему лицом: – Как тебе сегодня Флора?

Вот как! Значит, несмотря на все его усилия, она никак не может выбросить Флору из головы.

Ласково проведя пальцем по щеке Бет, Дункан ответил:

– Она как наперстянка [25], Бет. На нее приятно смотреть, но принимать ее, даже в маленьких дозах, очень опасно.

– А… – Бет отвернулась.

Дункан схватил ее за руку:

– Ты знаешь, что делает наперстянка?

– Нет, но я догадываюсь, что Флора в постели наверняка творит чудеса.

Повернув ее к себе лицом, Дункан прижал Бет к своей груди и с жаром проговорил:

– Мне об этом ничего не известно, потому что я никогда не спал с этой женщиной и не стану спать. Я поклялся тебе в верности и сдержу свое слово. – Он осторожно провел большим пальцем по нижней губе Бет, наслаждаясь ее мягкостью. – Лучше тебя никого нет. Я даже не смел надеяться, что у меня будет такая жена.

Бет пристально взглянула на него и почувствовала, что на глаза ее наворачиваются слезы.

– По правде говоря, Дункан, мне очень хочется тебе поверить, но я по опыту знаю: делать этого не следует. Ты же не поверил мне, когда я рассказала тебе, кто я и откуда.

Дункан сокрушенно вздохнул. Бет абсолютно права. Если она говорит правду и действительно перенеслась сюда из двадцать первого века, значит, он должен был жениться не на ней, а на одной из женщин, которых обнаружил в карете мертвыми. Олбани об этом пока знать незачем, однако подтверждением ее слов служили и умение плавать, и быстрая реакция, когда она спасла Флору, в то время как все окружающие растерялись, и ее отношение к Блэкстоуну, и все ее несколько странное поведение. Кроме того, она знала о его дневнике, могла перечислить все те события, которые случились в его жизни и о которых он написал; в то же время она не знала латыни и не умела читать на этом языке.

– Детка, чтобы тебе поверить, требуется огромное воображение.

Бет кивнула:

– А что, если ты тоже призовешь на помощь все свое воображение?

Задумавшись, Бет медленно провела руками по его груди и наконец, подняв голову, взглянула ему в глаза.

– Дункан, я хочу тебе верить. Ужасно хочу. Просто пока не знаю, смогу ли.

– О детка! – прошептал Дункан. Бет хочет, чтобы он завоевал ее доверие, и это вполне справедливо, учитывая весь ее предыдущий опыт и то, как он с ней обошелся.

Тут же решив, что станет первым шагом на пути к этому, он ласково спросил:

– Можно мне тебя поцеловать, детка?

Не отводя взгляда от его серебристого воротника, Бет кивнула:

– Тогда пойдем.

Он увлек ее в глубину сарая и сразу заключил в объятия. Бет не выказала никакого сопротивления, и это его несказанно обрадовало.

Вдыхая сладкий запах сена, Дункан запрокинул ей голову и прильнул к ее губам. К его удивлению, Бет ответила на его поцелуй, а когда он усилил натиск, она приоткрыла губы, и его язык медленно скользнул во влажную, пахнущую вином мякоть ее рта.

Сердце Дункана запело от радости: она хочет его, хочет, несмотря ни на что.

Он прислонил Бет спиной к стойке сарая, прижался к ее животу восставшей плотью, и – о чудо! – Бет застонала и зарылась руками в его волосы.

Дункан понял: больше она его не оттолкнет.

Когда руки его скользнули вверх по ее телу и, добравшись до груди, медленно погладили левую грудь, он почувствовал, как исступленно бьется сердце Бет.

Инстинкт самосохранения шепнул ей: «Постой, не делай глупостей», как только большой палец начал теребить упругий сосок. Но, Боже, как же Бет по нему соскучилась!

Дункан сжал ее ягодицы, рывком притянул ее к себе, и Бет почувствовала, насколько он возбужден. Поцелуй становился все жарче, и у нее подкосились колени. Дункан медленно провел своим набухшим членом вниз и вверх по ее животу, и Бет застонала.

Пока она пыталась взять себя в руки, губы Дункана оторвались от ее губ и начали спускаться вниз по шее, потом еще ниже, пока наконец не коснулись высокой груди.

– Какая же ты вкусная, Бет, – прошептал Дункан.

Не успела Бет и глазом моргнуть, как он расшнуровал платье, и ее груди забелели в лунном свете. Он коснулся языком упругого соска, потом осторожно взял его в рот и принялся сосать с явным наслаждением. Бет не возражала: по ее телу вдруг разлилось блаженное тепло, а в животе возникло сладостное ноющее ощущение, и она глухо застонала. Она застонала еще раз, когда Дункан обратил свое внимание на другую грудь, оставив уже обласканную охлаждаться под легким ветерком, проникавшим в сарай. О Господи, как же ей хорошо, подумала Бет, упиваясь дивными ощущениями.

Наконец он оторвался от ее груди, и его язык заскользил по ребрам. «Не нужно», – хотела запротестовать Бет, но не успела: к ее удивлению, Дункан опустился перед ней на колени.

– О Боже, что ты делаешь? – Она запрокинула ему голову и заглянула в глаза – они сияли, словно серебро.

– Ш-ш, миледи, – прошептал Дункан. – Я должен искупить свою вину, так не лишай меня этой возможности.

Руки его осторожно скользнули с бедер Бет вниз и, добравшись до лодыжек, забрались под юбку и начали подниматься вверх по икрам, потом все выше и выше, пока не остановились на бедрах. Не сводя с нее глаз, Дункан принялся медленно их поглаживать.

– Какая у тебя бархатистая кожа, миледи, – проговорил он, запечатлев на ее бедрах нежный поцелуй. – Как шелк.

Бет прижалась спиной к стойке сарая и, чувствуя, что долго так не выдержит, уперлась руками ему в плечи.

Разумеется, ей не следовало позволять Дункану подобные вольности – она должна держать его на расстоянии и заставить на коленях вымолить прощение… Но Бет ничего не могла с собой поделать. Прикосновения Дункана были настолько приятными, а ласки такими упоительными, что у нее голова шла кругом. И потом, она ведь любит его, любит, несмотря на его взрывной характер. К тому же он извинился перед ней, и он ее муж – так как же она может его оттолкнуть…

Широкие заскорузлые ладони Дункана сжали ее ягодицы, в то время как губы исподволь подбирались к тому месту, где соединялись ноги.

Почувствовав, как горячее дыхание коснулось завитков волос, Бет так и ахнула. Здравый смысл по-прежнему взывал к ней: «Хватит! Останови его! Ведь в любую минуту сюда может кто-нибудь войти» – но она не хотела, чтобы он останавливался, надеясь, что впереди ее ждут еще не изведанные, новые ощущения и они наверняка будут необыкновенно приятными.

Поцеловав Бет в то место, где соединялись ноги, Дункан почувствовал, что она вздрогнула всем телом, и, подняв голову, взглянул на нее. Похоже, ей приятны его ласки.