* * *

Пальцы Дункана, ощупывающие крупную, с замысловатым узором брошь Лорнов – единственную ценную вещь, которой владел отец, – замерли. О чем бы он ни думал, его мысли все время возвращались к Бет. Интересно, есть какая-то разница между супружеской жизнью его родителей, в которой не было даже намека на любовь, и его с Бет совместной жизнью? И почему глаза ее, радостно вспыхнувшие, когда он показал ей лимонное дерево, вновь сделались холодными и непроницаемыми? Почему она так равнодушно поблагодарила его? Он надеялся на совершенно другую реакцию. А может быть, ему просто показалось, что она обрадовалась? Может быть, никакой теплоты в ее взгляде и не было, а полные губы не дрогнули в ласковой улыбке? Да нет, улыбка была, определенно была.

Так что он, черт подери, сказал или сделал, от чего она исчезла?

– Вспоминаешь былые дни?

Вздрогнув, Дункан хмуро взглянул на своего поверенного:

– Ты почти угадал.

– Некоторые вещи лучше забыть, друг мой. – Айзек протянул руку за тяжелой золотой брошью, принадлежавшей некогда Роберту из клана Брюсов. Взяв ее, Айзек перевернул брошь выпуклой стороной к себе. – Если эту вещицу расплавить и продать, часть твоих финансовых проблем будет решена.

– А ну-ка отдай, варвар!

Клан Макдугалов владел брошью Лорнов, названной так предком Дункана, в течение многих десятилетий. Согласно семейному преданию, Юин Макдугал женился на дочери Реда Комина. Когда Роберт из клана Брюсов в 1306 году убил Реда, кланы Макдугалов и Брюсов сделались заклятыми врагами. Много лет спустя Роберт после поспешного коронования в Скоуне был вынужден отступить под натиском победоносных войск англичан в Аргайл, где надеялся воссоединиться со своим союзником, Кемпбеллом, однако был застигнут врасплох кланом Макдугалов в Далри, возле Тайндрума. Все же Роберту удалось бежать, тогда-то он и потерял плащ с великолепной брошью, которую Дункан сейчас держал в руке. Эта брошь стала существенным напоминанием всем последующим лэрдам Блэкстоуна, что они – люди чести, лидеры клана, который когда-то победил самого короля.

Как нередко случается в истории, политические силы и союзы между главами кланов в течение долгих лет претерпевали изменения – случилось даже, что внучка Роберта Брюса вышла замуж за дедушку Дункана. Однако нынешнему поколению выпало на долю окончательно свести с Брюсом счеты.

Услышав сигнал трубы, Дункан убрал брошь под дневник. Когда вновь будет спать в своей спальне, он перепрячет ее в постоянный тайник, находящийся в изголовье кровати. О том, что брошь постоянно там лежит, знали лишь самые доверенные люди.

– Пойдем, Айзек, пора встречать наших гостей.


* * *

Дункан встретил Брюса во дворе замка. Джон был почти с него ростом – такой же высокий и так же великолепно одетый. Высокая шляпа, нелепые, по последней моде длинноносые туфли и короткий плащ, подбитый кроличьим и отороченный беличьим мехом, – все свидетельствовало о том. что он занимает высокое общественное положение и сказочно богат. По закону так роскошно одеваться имели право только те, у кого ежегодный доход составлял не менее тысячи фунтов стерлингов. Дункан еще раз мысленно возблагодарил Господа за то, что Бет навела в замке образцовый порядок, и порадовался тому, что она наденет все меховые вещи, которые у него имеются. Сам он был одет просто, но дорого: синий парчовый камзол поверх красной, сшитой по фигуре блузы и высокие кожаные сапоги. Он терпеть не мог никаких шляп, а потому встречал гостя с непокрытой головой.

– Добрый вечер, Джон. Надеюсь, добрались без приключений?

– Да. И погода не подгадила. – Брюс окинул взглядом двор. – А ты, как я поглажу, за эти пять лет очень многое изменил в замке в лучшую сторону.

Пока они шли по направлению к замку, Брюс ничего не упустил из виду: ни стен с бойницами, ни конюшни, ни церкви, ни мастерских. Дункан довольно ухмыльнулся: катапульты, мечущие зажигательные бомбы на корабли противника, приспособления, позволяющие выливать кипящую смолу на головы врагов, и прочие средства обороны он так надежно спрятал за стенами замка, что об их существовании невозможно было догадаться.

В самом замке Дункан вновь испытал прилив гордости, заметив реакцию Брюса на преображенный стараниями Бет зал. Казалось, гость был искренне поражен. Да и сам Дункан не мог не признать, что просторный зал выглядит великолепно, именно так, как должен выглядеть дом богатого человека: повсюду горящие свечи, на стенах гобелены, в вазах море цветов. На столах у каждого места – плетеная подставка из камыша, на которой стоит поднос, двузубчатая вилка и аккуратно сложенная салфетка. Такое впечатление, будто стая лебедей приземлилась на семьдесят крошечных прудов. Главный стол весь заставлен букетами цветов и цветной столовой посудой, которую он привез из Италии. В замке даже пахло богатством – запах свежести, проникавший сквозь открытые окна, смешивался с восхитительным ароматом пчелиного воска, цветов и жарящегося мяса.

В этот момент в зал вошла Бет. Летящей и в то же время уверенной походкой, которой Дункан прежде у нее не замечал, она направилась к ним, и у него сердце замерло в груди. Она не только преобразила зал до неузнаваемости, но и преобразилась сама.

Только когда Бет присела перед ним в глубоком реверансе, Дункан спохватился.

– Добрый вечер, муж мой, – проговорила Бет.

– Добрый вечер, миледи. – Проглотив комок в горле, он взглянул в ее глаза, смотревшие на него с незнакомым выражением, а затем, с трудом обретя дар речи, произнес: – Сэр Джон, разрешите представить вам мою жену, Бет… То есть леди Катрин Макдугал.

Джон склонился над протянутой ему тонкой рукой.

– Миледи, счастлив познакомиться с вами. – Он задержал руку Бет в своей дольше, чем, по мнению Дункана, позволяли правила приличия.

Дункан предостерегающе кашлянул, в то время как Бет, явно польщенная реакцией гостя, воскликнула:

– Прощу к столу, милорды!

Оставив своих вассалов общаться друг с другом, Дункан и Брюс последовали за Бет к стоявшему у камина столу, на котором их ждали-изысканные лакомства: свежий хлеб, рыба и сыр. Дункана поразили бронзовые и серебряные кубки, которые он привез в качестве военных трофеев из Персии – они были наполнены медом и ярко сверкали, так как были начищены до зеркального блеска.

Когда лэрды сели за стол, Бет проговорила:

– Ужин будет подан через час, когда я позвоню в колокольчик. А теперь прошу меня простить. – Она присела в реверансе и тут же удалилась скользящей походкой.

Джон не отрывал от нее взгляда до тех пор, пока она не исчезла из виду, после чего заметил:

– Твоя жена… Я не понимаю, что она говорит, Макдугал. Должно быть, старею, вот и не успеваю следить за ее речью.

Дункан, который тоже как зачарованный смотрел на изящную фигуру жены, нехотя повернулся к гостю:

– Да нет, старость тут ни при чем. Просто там, откуда она приехала, в Йорке, все так быстро и странно говорят.

Взяв со стола кубок, предназначенный для Дункана, Брюс проговорил:

– Хорошо, что у тебя есть способность к языкам, Макдугал, иначе пришлось бы тебе разговаривать с ней жестами, как глухонемому. – Он сделал глоток.

Дункан недовольно поморщился. Ни к чему было Брюсу менять кубки. Если бы он хотел убить этого негодяя, он бы сделал это как мужчина – в честном поединке на шпагах.

Взяв кубок Брюса, который был намного красивее того, что Бет поставила перед его тарелкой, Дункан пробормотал:

– Тебе и самому неведомо, насколько ты прав.

Всю прошедшую неделю его жена разговаривала с ним жестами, выказывая тем самым свое неудовольствие.

Некоторые из них вызывали его смех. Особенно ему понравилось, когда она потрясла кулаком в воздухе и одновременно хлопнула себя по руке. Точно так же делали древние римляне. А как эта женщина закатывала глаза! Она могла всю жизнь прожить, не говоря ни слова, и ее бы прекрасно поняли. И в то же время Дункан скучал по ее мелодичному голосу и по ее теплу, особенно ранним утром, когда лежал, снедаемый беспокойными думами – о ней, о Брюсе и о том, сумеет ли он вновь взяться за оружие. В отличие от Айзека Дункан не был уверен, что к тому времени, когда начнется рыцарский турнир, у него заживет плечо.

Жуя бутерброд с сыром, Брюс проговорил:

– Мои люди очень обеспокоены предстоящим турниром. Ты возьмешь с собой много воинов?

– Достаточно, – кратко отозвался Дункан.

На самом деле у него было всего три палатки. Многие из его клана испытают горькое разочарование, узнав о том, что их не возьмут на турнир: люди обожали подобные состязания и сопровождавшую их ярмарку и всегда с нетерпением их ждали. Хотя, может быть, если ему удастся продать часть коров, он сумеет как-то выкрутиться.

– Что-то ты сегодня чересчур задумчив, Макдугал, – прищурившись, заметил Брюс.

– Просто подумал о том, что моя жена приготовила для того, чтобы нас развлечь.

– Ну, об этом мы узнаем только в последний момент. Женщины – существа непредсказуемые.

– Ты абсолютно прав.

Еще раз откусив от бутерброда, Брюс хмыкнул:

– Гм… Похоже, тебе очень нравится твоя жена.

Дункан ответил не сразу:

– Временами она бывает немного странной, но я не могу отрицать, что она добрая и умная.

Вот только лучше бы она поменьше говорила о своем Йорке и привидениях, подумал он, и благосклонно отнеслась к его попыткам помириться с ней. Пока ни одна из них не увенчалась успехом. Еще сегодня утром он отнес к ней в спальню очаровательную пятнистую морскую звезду, но Бет ни словом о ней не обмолвилась, хотя, чтобы раздобыть ее, ему пришлось спускаться в море с высоченной отвесной скалы. Правда, она надела на шею ключ, издала радостный возглас при виде лимонного дерева, а несколько минут назад даже улыбнулась. Похоже, это означает, что дело все-таки сдвинулось с мертвой точки.

Отведав копченой рыбы, Брюс проговорил: