Сэнди Блэр - Незнакомец в килте

– Однажды приют закрыли, и Кейти отдали на воспитание чужим людям. Девочка не возражала. Она решила, что наконец-то обрела мать и отца. Но вскоре Кейти поняла, что ее поселили в доме только затем, чтобы она помогала своим новым родителям ухаживать за детьми. Она старалась изо всех сил, однако чувствовала, что они не любят ее. Они даже ни разу не обняли, не поцеловали ее. Она ходила в школу, потом возвращалась домой и возилась с детьми. И так день за днем. В конце концов она стала не нужна своим так называемым родителям. Дети выросли, новых больше не родилось, и приемные родители отдали Кейти в другую семью.

Дункан прекрасно понимал, какие чувства испытывала эта незнакомая девочка. Его и самого в десятилетнем возрасте отдали в семью Кемпбелла обучаться всем премудростям военного искусства, чтобы через несколько лет посвятить в рыцари. Он тоже чувствовал себя тогда очень одиноким. Его тоже не любили, зато щедро награждали шлепками, подзатыльниками и насмешками, но никто не обнимал и не целовал. И все-таки, по его мнению, рассказчица проявляла к этой Кейти чересчур много сострадания. Интересно почему?

Пока Дункан искал ответ на этот вопрос, Бет, смочив его икры холодной водой, принялась массировать их.

– Миссис Проктор, новая мама Кейти, была к ней добра, однако мистер Проктор при любой возможности пытался загнать ее в угол. В ту пору Кейти уже исполнилось двенадцать лет, и ее фигура начала приобретать округлые, женственные формы. Как-то раз, когда она вернулась домой, миссис Проктор отсутствовала. В доме был один мистер Проктор. Он попытался изнасиловать ее. Вне себя от страха, Кейти принялась бороться. Она заехала лампой ему по носу, а потом убежала. Впервые я… Кейти убежала из дома.

Ага! Теперь все понятно: Бет рассказывает о себе, догадался Дункан. Оставалось лишь надеяться, что негодяя поймали и повесили, а вместе с ним, как положено по закону, его собаку, лошадь и сокола.

Бет вздохнула и принялась снимать ткань, которой было забинтовано его плечо.

– Поскольку денег… марок [17] у нее не было, далеко убежать Кейти не удалось, – продолжала Бет. – Ее поймали и отдали даме по фамилии миссис Уэйд, очень странной женщине.

Она замолчала. Оглянувшись через плечо, Дункан увидел, что она держит над его раной чашку с водой.

– Дункан, сейчас тебе будет больно.

Если бы она не предупредила, он бы закричал и тем самым опозорил себя. К его ужасу, у Бет хватило решимости плеснуть на рану еще воды.

– Потерпи немного, – прошептала она и дернула за ткань. Дункан изо всех сил стиснул зубы, чтобы не завопить во весь голос.

Слава Богу, он лежит в кровати, а не стоит, иначе непременно рухнул бы на пол, такая острая боль пронзила все его тело.

– Как ты? – заботливо спросила Бет.

Он не ответил, поскольку был не в состоянии проронить ни слова, и она опять спросила:

– Я сделала тебе больно?

Дункан смахнул ресницами слезы, радуясь тому, что лежит к Бет спиной.

– Нет. – Он прерывисто вздохнул и с трудом произнес: – Ты мне рассказывала о какой-то странной женщине.

– Ах да. Миссис Уэйд только тем и занималась, что выискивала в Кейти недостатки. Ей не нравилось в девочке абсолютно все. Она постоянно к ней придиралась. Особенно ее раздражало то, что Кейти не умела так же быстро читать, как она сама. У Кейти от ее вечного брюзжания постоянно болела голова. – Руки Бет на секунду замерли. – Однажды, когда Кейти в очередной раз пожаловалась на головную боль, миссис Уэйд подкралась к ней сзади, подняла ее конский хвост – это такая прическа, когда длинные волосы поднимают вверх и затягивают на затылке лентой – и срезала их под корень.

– Наверное, у девочки были вши?

– Нет, никаких вшей у нее не было. У нее просто болела голова, а теперь она еще и лишилась волос.

«Гм… Ничего удивительного, что голос Бет дрогнул», – подумал Дункан: у многих девушек красивыми бывают только волосы.

Несколько секунд спустя Бет предупредила:

– Прости, но тебе опять будет больно.

Она оказалась права. Пропитанная солью повязка и впрямь причиняла острую боль, но все-таки не такую, какую Дункан испытал, когда Бет отрывала ее от раны.

И все же вскоре он пришел в себя настолько, что даже смог спросить:

– А почему эта странная женщина так не любила Кейти?

– Не знаю. Но как бы там ни было, она сказала Кейти: «Теперь у тебя больше никогда не будет болеть голова».

– У нее и правда перестала болеть голова?

– Да, но только тогда, когда Кейти исполнилось восемнадцать лет и она ушла от этой женщины.

Замолчав, Бет принялась ловко бинтовать Дункану плечо своими ласковыми руками. Он приподнял руку, чтобы ей было удобнее, и прошептал:

– Грустную ты мне рассказала историю, жена.

– Не такую уж грустную. Кейти выросла, стала взрослой женщиной, причем гораздо более сильной, чем большинство других женщин. Она много работала и стала уважаемой дамой.

Бет помогла Дункану лечь на спину.

– А ты знакома с этой леди Кейти? – спросил он, нахмурившись.

– Боюсь, что да, – ответила Бет, на секунду прикусив нижнюю губу.

Дункан уже хотел спросить, вышла ли леди Кейти замуж и стала ли жить после этого счастливо, как вдруг в дверь постучали и она приоткрылась. В комнату заглянул его поверенный.

– А, Айзек, – Дункан улыбнулся, – заходи, заходи!

Бет, извинившись, вышла, и Айзек тут же спросил:

– Как ты себя чувствуешь, mon ami [18]?

– Я жив, и это уже хорошо. Еще совсем недавно мало кто в это верил.

– Верно. Да и выглядишь ты лучше. Плечо сильно болит?

– Не очень, хотя я слаб, словно новорожденный младенец.

– Рад, что твое плечо заживает и ты уже лучше себя чувствуешь, поскольку я принес тебе волнующие новости.

– Что, опять Брюс?

– Нет. Новости эти касаются твоей жены.

– Выкладывай.

– Как ни прискорбно мне это говорить, но твоя жена – не та женщина, которую послал Олбани.

– Я и сам так вначале подумал, Айзек. – Дункан расхохотался. – Поверь, ты ошибаешься.

– Вряд ли. Я сам задал леди Бет несколько вопросов, равно как и Рейчел. Леди Бет заявила, что никогда не была во Франции и никогда не была замужем. Всякий раз, когда я заводил разговор на эту тему, она говорила то же самое.

– Но у нее на пальце мое кольцо.

– Верно, однако леди Бет не помнит, каким образом оно к ней попало. Она считает, что ты надел ей его на руку, после того как она потеряла сознание.

Дункан недоверчиво взглянул на поверенного:

– Не может того быть! Когда я вытащил ее из кареты, у нее на пальце уже красовалось это кольцо. Она та самая.

– Друг мой, я всего лишь высказываю тебе свои опасения. Ты женился на женщине, о которой мы знаем мало, практически ничего, и которая утверждает, что ее зовут Катрин Элизабет Макдугал Паддинг. Ты же должен был заключить брачный союз с женщиной, которая носит совсем другое имя. Может быть, леди Бет и та самая, на которой ты должен жениться, но… как-то все это странно. Ей даже неизвестно, кто она такая… или она что-то скрывает.

Айзек принялся ходить взад-вперед по комнате. Леди Бет не отказывалась отвечать, когда ей задавали вопросы относительно ее прошлого; но только сумасшедшая – или желающая казаться таковой – отвечала бы в столь странной манере. Еще больше его настораживало то, что она отказывалась признавать себя католичкой.

– Мы должны докопаться до истины, прежде чем об этом узнает Олбани. Если он решит, что ты намеренно обманул его, женившись не на той женщине, которую он тебе выбрал, или, того хуже, если она и в самом деле его племянница, а он узнает, что ты отказался вступить с ней в брачные отношения, потому что она сумасшедшая, он отнимет у тебя все, чем ты владеешь.

– Это точно. – Дункан, нахмурившись, задумчиво уставился в окно. – Должно быть, леди Бет все-таки племянница Олбани. Иначе с чего бы Брюсу пытаться ее убить? Никакой другой причины для этого нет.

Айзек не был так в этом уверен. Юного короля Джеймса держали под замком в лондонском Тауэре, и амбициозный дядя этого мальчишки господствовал над всей Шотландией. В то время как Олбани не спешил платить Генриху IV выкуп за парня, разыгрывая из себя Бога, половина шотландских вождей строили заговоры, совершали набеги на земли друг друга либо дрались между собой.

Айзек провел рукой по редеющим волосам. К тому времени как вся эта история закончится, он совсем облысеет.

– Ладно. Если ты считаешь, что леди Бет именно та, которую послали, ты не вправе давать Брюсу шанс расправиться с Олбани.

– Решено, – буркнул Дункан. – Я пересплю с этой женщиной, как только буду в состоянии это сделать. Тогда ко мне никто не подкопается. А поскольку она вдова, а, значит, не девственница, ты будешь свидетелем.

Айзек содрогнулся: да уж, перспектива не из приятных.

– Попроси лучше священника. Он тебя не очень жалует, да и Джон Брюс не сможет заявить, что, поскольку мы с тобой друзья, я из желания насолить ему, подтвердил, что ты спал с этой женщиной.

Немного подумав, Дункан кивнул. Свидетельство священника явно предпочтительнее.

– Да будет так. Но если я узнаю, что леди Бет специально обманула меня, я с ней разберусь.

При сложившихся обстоятельствах это был самый разумный план, и Айзек кивнул.

– Прислать ее к тебе?

– Да, пришли ко мне мою жену, – проговорил Дункан таким тоном, что у Айзека мороз пробежал по коже.

* * *

– А вот и она, – прошептал Дункан, оглядывая придирчивым взглядом стройную фигурку. – Ну-ка, жена, подойди ко мне.

Выполнив его просьбу, Бет обеспокоенно спросила:

– У тебя снова болит плечо? Или Айзек сказал что-то такое, что тебя расстроило?

– Нет, не то. – Дункан ткнул в нее пальцем. – Скажи на милость, что это у тебя на ногах?

Бет опустила глаза и покачала ногой.