– Прошу прощения, – резко бросил Рассел и, поднявшись, ушел.

– Но он ничего не ел, – встревожилась Ким и хотела было пойти за ним, но миссис Пендергаст поймала ее за руку.

– Моему сыну приходится сражаться с собственными демонами, – вздохнула она, – так что лучше оставить его одного.

Ким снова села и посмотрела на Трэвиса. Судя по выражению глаз, он был с ней согласен. Даже не глядя на Пенни, он вышел вслед за Расселом, но тут же вернулся.

– Расе взял джип. Не знаю, куда он поехал. Нам следует волноваться, Пенни?

– Мне. Но не вам. Кто хочет попробовать оладьи с персиками?

Глава 16

Рассел сознавал, что ведет себя, как капризный ребенок. Уйти, не позавтракав, даже не попрощавшись…

Но он дошел до точки кипения. Кроме того, в его конверте с приглашением на пикник лежала записка с просьбой встретиться с отцом на Старой Мельнице сразу после завтрака. Время указано не было. Только место, где следует ждать. Чувствуя себя чужим среди друзей и сгорая от любопытства перед встречей с отцом, Расе поехал на Старую Мельницу.

Всю дорогу он постоянно думал о том, что Трэвис все знает. Но ведь сам Рассел тоже всегда знал о Трэвисе Максвелле. Знал, что он живет в большом доме, видит свою мать каждый день и получает все, что захочет. Когда он был маленьким и мать рассказала, что у него есть «единокровный брат», Расе разревелся. Мать не могла понять причины, пока он не спросил, шмыгая носом, почему должен делить с братом свою кровь.

Когда мать объяснила, что у них один отец, но разные матери, Рассел заинтересовался братом и часто о нем расспрашивал. Еще одна тема для разговоров с матерью.

Но это случалось не часто. Пока он рос, они почти друг друга не видели. Она уезжала иногда на несколько недель, путешествуя по всему миру, и была постоянной спутницей Рэндалла Максвелла.

Рассел оставался дома с нянями, которые довольно часто менялись. Позже к нему стали приходить наставники. Он не удивлялся тому, что именно они обучали и его брата.

Повзрослев, Рассел понял, что ему до смерти надоело жить в тени Трэвиса Максвелла. Он нашел брошюру с рекламой пансиона и ничего не хотел слышать, пока мать не согласилась отправить его туда.

Он сам не помнил, когда любопытство сменилось гневом. И не знал, почему враждебность направлена на брата, а не на отца.

Он видел Рэндалла раз десять, не больше. Когда ему исполнилось пять, в одно дождливое воскресное утро он сидел в комнате рядом с офисом матери и рисовал. И без всякого удивления посмотрел на вошедшего незнакомца. Тот не был особенно высок и вовсе не страшный.

Мужчина остановился в дверях, посмотрел на него и спросил:

– Ты Рассел?

Он кивнул.

Мужчина подошел и стал рассматривать его рисунок: большие здания, те, что виднелись за окном.

– Любишь рисовать?

Мальчик снова кивнул.

– Приятно слышать.

Незнакомец ушел, а Рассел тут же о нем забыл. Но позже мать сказала, что это был его отец. И в следующее воскресенье, когда Рассел поехал с матерью в офис, на столе стояла большая коробка, набитая принадлежностями для рисования.

– Твой отец очень щедр, – заметила мать.

После этого разговора Рассел долго втайне восхищался отцом. Но только в девять лет стал понимать, какими бывают родители и что делают для своих детей.

Рассел не мог позволить себе сердиться на мать. Кроме нее, у него никого не было. А мама говорила, что они обязаны отцу «всем», так что Рассел не смел сказать о нем ничего плохого. Вместо этого срывал гнев на брате, мальчике, которого никогда не видел. Но у этого счастливчика было все, включая мать, которая постоянно была с ним. И Рассел никогда не забывал, что отец тоже жил с Трэвисом.

Рассел учился в том же колледже, что и брат, но к тому времени его намерения изменились. Он не стал изучать закон. После школы недолго путешествовал, вернулся в Штаты и снова стал учиться. Но так и не смог нигде осесть надолго. Возможно, потому, что в душе бушевали злые демоны.

Когда мать позвонила и попросила помочь Трэвису, Рассел наотрез отказался. Он даже засмеялся. Помочь брату, который даже не думал знакомиться с ним? По мнению Рассела, именно старший брат должен был сделать первый ход.

Именно тогда мать сказала, что Трэвис понятия о нем не имеет. Для Рассела это стало таким потрясением, что он согласился поухаживать за какой-то девушкой, чтобы вытянуть из нее информацию.

Но когда он, наконец, увидел Трэвиса, детский гнев снова взял верх. Он ожидал увидеть избалованного болвана-всезнайку но нашел человека, который приготовил для него омлет.

С того первого дня эти двое были почти неразлучны. Но несмотря на непринужденность отношений, злость по-прежнему кипела в Расселе. Он с удовольствием обошел Трэвиса, заключив вместо него контракт с алчным приятелем Ким. Ему даже понравилось ездить с братом по городу. А позже, когда Ким прогнала Трэвиса, испытал необычайную радость.

И все же… Труднее всего ему было наблюдать, как сильно любят друг друга Ким и Трэвис. Даже когда они ссорились, все равно было видно, что они – половинки одного целого.

По пути из Вирджинии в Мэриленд Трэвис, нервный и расстроенный, рассказал, как они с Ким встретились в детстве и она изменила его жизнь. Впервые Рассел понял, что жизнь брата не была тем калейдоскопом великолепных событий, как он всегда предполагал.

И вот сегодня утром он сорвался. Не смог вынести «супружеского блаженства», написанного на лицах Ким и Трэвиса. А сегодня днем Рэндалл Максвелл устраивал пикник, несомненно, в честь старшего сына. Сына номер один.

Рассел так задумался, что когда идущая впереди машина внезапно остановилась, пришлось ударить по тормозам, и обтянутая синим бархатом коробка, которую дал ему Трэвис, выскользнула из-под сиденья.

– Ким они не нужны, – сказал вчера Трэвис. – Избавься от них.

Рассел воздержался от напоминания о том, сколько стоят кольца. Не рявкнул, что он Трэвису не слуга. Рассел понимал, что придется помочь, и поэтому сунул коробку под сиденье джипа, намереваясь позже отдать матери.

Рассел свернул на дорогу к Старой Мельнице. Он узнал, вернее, родные матери узнали, что потомок Джеймса Хэнли, первого незаконного ребенка доктора Тристана, по-прежнему живет в Джейнс-Крик.

– Она вдова, – сказали ему, и он представил седую женщину с узелком волос на затылке. Неудивительно, что у нее нет денег на восстановление старого здания.

Расселу нужно было место и время, чтобы сесть и подумать. Он знал, что пора найти дорогу в жизни. Но чтобы сделать это, необходимо принять трудные решения.

Он припарковал джип перед мельницей, прошел мимо садика трав – садика Тристана – и направился на зады дома. Но не успел сделать нескольких шагов, когда услышал грохот падающей черепицы и тихий вскрик, как от боли.

Рассел побежал на звук и влетел в комнату, где не хватало части крыши. Но не увидел ничего и никого, кроме столба пылинок, плясавших в солнечном свете.

– Помогите! – пискнул кто-то сверху.

Рассел поднял голову и увидел молодую женщину, свисавшую на руках с гниющей балки, проходившей по верху стены.

– Клянусь всем святым! – пробормотал Рассел, подбегая к ней. – У вас есть лестница?

– По другую сторону, – прошептала она.

Рассел побежал к двери в соседнюю комнату, но услышал треск старой балки и понял, что она сейчас переломится. Времени не оставалось: придется встать под женщиной. Смягчить удар своим телом.

Он в два прыжка оказался у стены и едва успел вытянуть руки, как балка сломалась. На первый взгляд женщина не показалась ему слишком грузной, но под ударом он пошатнулся. Ноги зацепились за валявшиеся тут же доски. Рассел свалился кулем и проехал по полу спиной, чувствуя, как сдирается кожа. Больно было так, что он застонал, но женщину не выпустил, продолжая судорожно стискивать в объятиях.

Вокруг клубилась пыль. Рассел продолжал лежать на спине. Женщина придавливала его к полу. Чтобы защитить ее от пыли и падающего мусора, он прикрыл ее голову руками, спрятал ее лицо у себя на груди. А сам зарылся лицом в белокурые локоны и вдохнул их запах.

Когда все улеглось, он продолжал лежать.

– Думаю, теперь можно встать, – пробормотала она.

– Да, все в порядке, – согласился он, уткнувшись носом в ее волосы.

– Э… я, пожалуй, поднимусь.

Рассел пришел в себя настолько, чтобы поднять голову и оглядеться. Но женщину так и не отпустил. Она была такой миниатюрной и так удобно умещалась в его объятиях.

Когда она уперлась ладонями ему в грудь, он неохотно отпустил ее. Она откатилась и села рядом. Рассел продолжал лежать и смотреть на нее. Светло-русые волосы были короткими и круто вились. Один локон свисал над левым глазом. Васильковые глаза, маленький носик и губы с приподнятыми вверх уголками завершали картину. Она попыталась стереть пыль с лица, но еще больше запачкалась.

Рассел показал на ее правую щеку. Она вытерла грязь рукавом.

– Все?

– Не совсем, – сказал он и, продолжая лежать, протянул руку: – Можно?

– Что ж поделать, придется, тем более что мы уже встречались.

Улыбаясь шутке, он сжал ее подбородок сильнее, чем это было необходимо, и большим пальцем стер темный мазок. Но не отпустил ее. На мгновение их глаза встретились.

Они могли бы еще долго оставаться в таком положении, если бы сзади них не упала доска. Рассел мгновенно откатился в сторону, загородил ее своим телом и прижал к себе. Они оставались в таком положении, пока пыль снова не улеглась.

Рассел сел, продолжая улыбаться:

– Вы…

Он осекся, увидев кровь на ее руках. Она мгновенно встревожилась, положила руку ему на плечо и, изогнувшись, взглянула на спину.

– Вы весь в крови!

Рассел продолжал улыбаться. Она поморщилась.

– Ладно, герой, вставайте. Нужно обработать царапины.

Она поднялась, и Рассел увидел, что даже свободные джинсы и широкая рубашка, надетая на майку с надписью «Мертл-Бич», не скрывают изящной фигурки. Ничего выдающегося, но все на месте.