Ким так резко вскочила, что Пенни не успела договорить.

– Трэвис подумает, что я его бросила. Мы должны были встретиться в закусочной четверть часа назад. Я многое узнала при нашей встрече. И спасибо за то, что помогли мне лучше узнать Трэвиса.

Она собрала вещи и поспешила в магазин. Не стоит отвечать на вопрос миссис Пендергаст о том, встречалась ли она с мистером Максвеллом. Да, встречалась. Дважды.

Выйдя на улицу, она остановилась. Что там говорил ей «Ред»? Да, о рыбалке в Эдилине. Похоже, он с самого начала знал, где Люси. А значит, знал и о Джо Лейтоне. Если это так и он не поднял вони, может, Трэвису не придется тратить годы на то, чтобы получить для матери развод.

– Может, у нас будет настоящая жизнь… – прошептала она. – Сейчас. Не через много лет…

Она перешла улицу и направилась к закусочной. Теперь ее голова забита новой информацией, и, по правде говоря, Ким не знала, что с ней делать. Сколько можно рассказать Трэвису? И сколько утаить?

И какова будет его реакция на сказанное? Гнев? Он происходит из богатой влиятельной семьи и что, если прыгнет в личный самолет и улетит навсегда? Займется тем, что приличествует сказочно богатым людям, подверженным стрессу?

Образ Трэвиса в смокинге, рука об руку с моделью-блондинкой, преследовал ее. Неужели именно это его настоящая жизнь? Может, он привык к нью-йоркскому гламуру куда больше, чем считает отец?

Значит, что бы ни случилось, Ким должна сохранять хладнокровие. Не может она примчаться к сыновьям Максвелла и выложить все, что ей сейчас сказали. Может, они улыбнутся и снисходительно скажут, что с самого начала все знали? Что давно обо всем догадались? Ким не вынесет такого унижения.

Остановившись у двери закусочной, она глубоко вздохнула. Следует не подавать виду и, подражая братьям, держать секреты при себе.

Людей в закусочной было немного, и Трэвис и Рассел так и бросались в глаза. Они сидели спинами к ней за маленьким круглым столиком, ближе к стене. Между ними стояла большая миска с попкорном. Они ели, пили пиво и смотрели телевизор, по которому передавали американский футбол. Мужчины, казалось, были целиком поглощены игрой.

Ким опять поразилась, насколько они похожи. Если бы переоделись, сзади она ни за что бы их не различила.

Трэвис повернулся и увидел ее. Взгляд был таким пристальным, словно Трэвис знал, где она была. Но его лицо тут же расслабилось. Он улыбнулся и выдвинул для нее стул.

– Ничего не купила?

– Купила…

Она вспомнила, что была в магазине.

– Не увидела ничего хорошего.

– Выглядите, как будто что-то стряслось, – неожиданно заметил Рассел.

– Всего лишь не терпится оказаться в обществе двух роскошных мужчин, – поспешно объяснила Ким.

Вот тебе и умение хранить секреты!

– Так что тут можно поесть? – спросила она.

– Мы ждали тебя, – сказал Трэвис, который смотрел на нее с таким видом, словно пытался прочитать мысли.

– Старина Рассел хочет кое-что показать, но решил подождать, пока ты не явишься.

Ким отказывалась встретиться с Трэвисом глазами. Не стоит, чтобы он видел больше, чем ей хотелось бы!

– Звучит неплохо. Так что вы хотели показать?

Рассел поднялся и подошел к стене, у которой стоял сверток в оберточной бумаге фута приблизительно два на три. Он поднял сверток, стал разворачивать, но так, чтобы они не видели содержимого.

А когда повернулся, в руках была картина. Судя по обратной стороне холста, достаточно старая. Но он никак не хотел ее повернуть.

– Вечный шоумен, – фыркнул Трэвис.

– Чего еще от тебя дождешься, Максвелл? – бросил Рассел. – Меня заинтересовали эти доктора Тристаны, так что я провел расследование и раскопал кое-какие снимки. Необыкновенный человек этот ваш родственник.

Ким невольно улыбнулась. Очевидно, ее родственник невероятно красив.

Все еще глядя на Ким, Рассел перевернул картину. Девушка ахнула.

Мужчина на портрете был копией доктора Тристана Олдреджа.

– Это он? Доктор, погибший на шахте?

Рассел прислонил портрет к стене и уселся. Теперь все трое его рассматривали.

– Это Джеймс Хэнли, родился в 1880-м, умер в 1982-м.

– Но… – начала Ким, – он очень похож на моего кузена Тристана.

– Побочный отпрыск? – коротко спросил Трэвис.

– Полагаю, – кивнул Рассел и хотел сказать еще что-то, но тут подошла официантка принять заказ. Ким заказала клубный сандвич, а Трэвис – пирожки с крабами и тройную порцию коулсло, салата из капусты, моркови и майонеза. Ким не удивилась, когда Рассел последовал его примеру. Она пыталась не смотреть на него, но не могла удержаться. Как Ким и ожидала, в глазах Рассела плясали веселые искорки. Ей хотелось пнуть его под столом.

За ленчем они расспрашивали, как был найден портрет. Похоже, его обнаружил Берни, дядя Рассела.

– Мне нужно было заставить его сделать что-то, чтобы он немного растряс живот после всего съеденного, – начал Рассел. – Он сказал, что вчера ночью нашел в Интернете снимки ныне существующего доктора Тристана Олдреджа, роздал родственникам и попросил показывать их в городе, может, кто-то узнает лицо. Иногда кровные родственники похожи друг на друга.

Он снова с улыбкой посмотрел на Ким.

– И он обнаружил этот портрет в одном из магазинов? – спросил Трэвис.

– Нет, это было бы слишком легко. Он отыскал какого-то старика, который сказал, что, кажется, видел портрет доктора Олдреджа, но не может вспомнить, где именно. Дядя Берни послал родных на розыски и расспросы, и…

– И все случилось, пока мы были на Старой Мельнице? – спросил Трэвис.

– Именно. Думаю, нашествие моих родственников на маленький Джейнс-Крик было подобно налету саранчи.

– И где они нашли его? – спросила Ким.

– В доме усохшей старой леди, которая купила его на гаражной распродаже тридцать лет назад за пятьдесят баксов.

– Сколько? – переспросил Трэвис.

– Пятьдесят…

– Нет, сколько мне пришлось за него заплатить?

– Двенадцать штук.

– Что?! – вскинулась Ким.

– Она умеет торговаться, – ухмыльнулся Рассел, – и кроме того, ей нужна новая крыша.

– Я возмещу… – начала Ким, но осеклась под взглядом Трэвиса.

– Так кем он приходится Ким, и куда его поместить на генеалогическом древе? – спросил Трэвис.

– Этого я еще не успел узнать. Дайте мне этот день, и за ужином я все расскажу.

– Так ты не знаешь, остались ли какие-то Хэнли в городе? – вызывающе бросил Трэвис.

– Пока нет, – спокойно ответил Рассел.

Ким упорно не поднимала глаз от тарелки. В голове вертелись обрывки сказанного миссис Пендергаст, так что она просто не могла думать о поисках потомков какого-то молодого человека, который может оказаться или не оказаться ее родственником.

Когда они поели, Трэвис спросил, хочет ли она пойти в ювелирный магазин.

Она даже не поняла, о чем он, и тупо уставилась на него.

Он широко улыбнулся.

– Я согласен, – сказал он самым чувственным голосом. – Расе, мы с Ким идем…

– Вздремнуть, – докончил за него Рассел.

– Прекрасно сказано, – кивнул Трэвис. Встал и протянул руку Ким.

– Спасибо за ленч, Расе. Увидимся за ужином.

Он повел Ким к машине. По дороге в гостиницу оба молчали.

Ким понимала, что Трэвис намекает на секс. И почему бы нет? Романтичный городок, очаровательная гостиница. Они молоды и, по всем признакам, влюблены и поэтому просто обязаны проводить в постели каждую минуту! Разве не она сказала матери, что хочет именно этого? Что будет заниматься страстным сексом днями, ночами, а если удастся – то и месяцами.

Ну вот, теперь у нее все это есть, и чего же она в действительности хочет? Позвонить своей подруге Джессе и четыре часа провисеть на телефоне. Сейчас ей больше всего необходима разрядка, которую может дать только этот разговор.

А что, если найти Реда и попросить совета у него? Попросить человека, вызвавшего все эти проблемы, их разрешить?

Ким смешливо фыркнула.

– А это к чему? – спросил Трэвис, паркуя машину.

– Ни к чему, – отмахнулась она и вышла.

Он взял ее за руку. Они вместе поднялись по лестнице и как только оказались в комнате, он принялся ее целовать. Но Ким его оттолкнула.

– Прости… я… у меня болит голова, и, думаю, мне нужно прилечь.

– Что-нибудь принести? – встревожился Трэвис.

– Нет, ничего. Мне нужно немного побыть… одной.

– Конечно, – кивнул он и, выйдя к себе, закрыл дверь.

Ким глянула на кровать. Может, если вздремнуть, будет немного лучше? Но она знала, что не сможет уснуть. Слова миссис Пендергаст не давали покоя. Сколько сказать? Что скрыть? Сколько…

– Нет, – крикнул Трэвис из своей комнаты, – так не пойдет. С тобой что-то случилось сегодня, и я хочу знать, что именно.

– Я не могу…

– Помоги мне Боже, но если скажешь, что не можешь мне открыться, я…

– И что тогда? – завопила она. – Уйдешь? Сбежишь, если впереди предполагаются затруднения? Исчезнешь, как раньше исчезал? Оставишь меня одну, без слов и прощаний? Позволишь годами искать тебя снова, а сам все это время будешь потихоньку пробираться на мои арт-шоу? Именно так ты поступишь?

– Нет, – тихо ответил он. – Больше я никогда так не поступлю. Но сделаю вот что: не отойду, пока не расскажешь о том, что тебя мучит.

– Я…

Гнев внезапно исчез, и она обмякла, как проколотый шарик. Села на кровать и закрыла лицо руками.

Трэвис устроился рядом, обнял и положил ее голову себе на плечо.

– Это имеет какое-то отношение к тому, что Рассел оказался моим единокровным братом?

Ким почти не колебалась.

– Как ты…

– У меня не слишком много опыта в общении с родственниками, но наблюдать и делать выводы я умею. Кто еще может смотреть на меня с такой ненавистью, как Расе, при первой встрече? Я все равно что в зеркало посмотрелся, если не считать того, что одно отражение очень хочет убить другое.