– Неужели удавалось сдавать все экзамены? – промямлил Трэвис.

Ким отвернулась к окну, чтобы скрыть улыбку. До чего похоже на их с Ридом перепалки!

Старая Мельница была прекрасна! Широкая, низкая, в форме «U», средняя часть одноэтажная, боковые крылья – в два этажа. Спереди тянется низкая каменная ограда, так что двор оказался в самом центре.

Несколько секунд троица осматривала чудесное старое здание, частично лишившееся крыши. Когда они подошли, в небо взметнулась стая голубей. Но двухэтажное крыто слева было покрыто новой черепицей. Ограда явно разрушалась, но кое-где камни были заменены и скреплены цементом.

– Кто-то ремонтирует мельницу, – заметил Трэвис.

– Само совершенство! – воскликнула Ким, показав направо. Там, еще за одной низкой каменной оградой, зеленел изумительный садик, выглядевший так, словно сошел со страниц руководства восемнадцатого века по садоводству. Гравийные дорожки были выложены в форме двойного круга с пересечением, образовавшим букву «X». В восьми маленьких участках росли полевые, похожие на сорняки растения различных цветов, высоты и текстуры. Но все выглядели очень ухоженными.

– Если не ошибаюсь, это целебные травы, – усмехнулась Ким. – А это означает, что где-то здесь есть свой Тристан.

Трэвис и Расе переглянулись и дружно уставились на Ким.

– И что это значит? – спросил Расе.

– Тристаны – здешние доктора, так что…

– Целебные травы, – докончил за нее Трэвис.

– У всех Тристанов талант к садоводству. Воткнут в землю палку – растет. В детстве Тристан все для нас сажал, и можно было точно сказать, что ничего не завянет. Не то что у нас.

– Может, какой-то потомок унаследовал это место, – предположил Расе.

С крыши с грохотом свалилась черепичная плитка, ударилась о землю и разбилась.

– Тот, у кого нет денег на реставрацию, – покачал головой Трэвис. – Похоже, ты найдешь здесь родственников.

– Искать и находить родственников может быть очень благодарным занятием, не считаете, Расе?

– Или очень пугающим, – тихо ответил он. – Травматичным.

– Возможно, но я всегда считала, что правда лучше скелетов в шкафу.

– Это зависит от правды.

Глаза Расса смеялись, словно он искренне наслаждался происходящим.

Трэвис подошел к центральному входу и открыл дверь.

– Собираетесь целый день провести в загадочных философских беседах, или, может, оглядимся?

– А ты попробуй пройти по этой ограде. Покажи, чему научился в Голливуде, – подначивал Расе.

– Только если покажешь, способен ли сам хоть на что-то, – отрезал Трэвис, входя внутрь.

Расе подошел к двери и оглянулся.

– Идете?

– Я…

Ее словно магнитом притягивал садик. Может, что-то было в форме или игре света на желто-зеленых листьях одного из растений. Но она была рада, что захватила блокнот.

Трэвис снова показался во дворе и подошел к Ким.

– Почему бы тебе не остаться здесь? Порисуешь. Мы с малышом найдем кладбище и все запишем.

Он поцеловал ее в макушку. Ким была благодарна Трэвису за понимание. Внезапно посетившее вдохновение требовало всего ее внимания. Если отложишь осуществление замысла на потом, он может просто исчезнуть. И кроме того, в отличие от родственниц, любительниц истории, Ким терпеть не могла кладбищ.

– Спасибо, – прошептала она.

– Никуда не уходи, не разговаривай с незнакомцами и…

– И не ешьте эти растения, – вставил Расе.

– Постараюсь вести себя прилично, – пообещала Ким, взмахом руки прогоняя негодников. Ей не терпелось поскорее приступить к эскизам.

Трэвис снова поцеловал ее, на этот раз в щеку, и направился к двери.

– А я считал тебя дамским угодником, – ухмыльнулся Расе, – но ты даже не знаешь, куда целуют девушек.

– Я бы мог многое тебе показать… – донесся голос Трэвиса.

Больше она ничего не слышала и, войдя в садик, уселась на плоский камень, рядом с растениями, которые ей понравились больше всего. Высокие, с полными семян головками, выглядевшими такими деликатными, словно солнечные лучи. Она вытащила телефон, сняла одно растение и послала кузену Тристану.

– «Что это»? – написала она.

И принялась рисовать, переводя формы в украшения. Цепь будет сделана из длинных тонких волокон, как листья растения.

Она нарисовала круг с крошечными спиралями внутри. Это замок на одном конце цепочки. В центр каждой спирали она поместит жемчужинку. Серьги представляли собой длинный тонкий листок, изгибающийся вверх по женскому уху.

Телефон зажужжал. Тристан!

«Дягиль, – написал он. – Где ты его взяла?»

Ким отступила, чтобы полюбоваться садом. Не удовлетворившись общим видом, она взобралась на ограду, сделала снимок и отослала Трису.

А когда стала спускаться, из-под ноги вылетел камень. Она покачнулась и упала бы, но сильная рука ее подхватила.

Это оказался Ред из гостиницы.

– Все в порядке? – спросил он, помогая ей спуститься.

– В полном. Но все равно спасибо.

– Я говорил, что это место может быть опасным, – сурово изрек он. – В прошлом году женщина едва не сломала здесь ногу.

Ким уселась в тени, на старом дверном пороге.

– Не откидывайтесь назад, – предупредил он. – Похоже, дверь едва держится на петлях.

Ким счистила грязь с брюк и вытряхнула песок из волос.

– Вы страж города?

– Что-то в этом роде. Я ехал в гараж, но завернул сюда. И похоже, не зря. Надеюсь, вы здесь не одна?

– Нет. Со мной двое сильных, крепких мужчин.

Он рассмеялся.

– Ваш молодой человек и…

– Его…

Ким поколебалась.

– Его друг.

– Но не ваш?

Ред, наклонившись, поднял блокнот.

– Можно?

Она кивнула.

– Красиво, – заметил он, стряхивая грязь со страницы. – Выделаете украшения по этим эскизам?

– Да. У меня магазин в Эдилине. Это в…

– Вирджинии! – воскликнул он. – Я когда-то ездил туда на рыбалку. Славный маленький городок. Я люблю старые дома. Не помню ювелирного магазина, зато помню, где продавали детскую одежду.

Ред присел на низкую ограду.

– Интересно, почему я это помню?

– Потому что он необыкновенный, – пояснила Ким. – Магазин назван «Йестерди» и принадлежит прелестной женщине, миссис Оливии Уингейт.

– Она шьет одежду?

– Нет. У нее есть Люси.

– Люси Уингейт?

– Нет. Она…

Ким прикусила язык. У Люси было слишком много тайн, чтобы об этом говорить вслух.

– Вы знаете, кто хозяин этого здания? – сменила она тему.

– Не уверен. Я видел здесь молодую женщину, но не знаю, кто она.

– Ей лет под сорок?

Он улыбнулся ее хорошей памяти.

– Да. Уверен, что вы сумеете найти нужные записи в окружном суде.

– Сегодня? В субботу?

– О, я и забыл. Но не желаете же вы с вашим молодым человеком тратить время в пыльном старом суде?

– Верно, – вздохнула Ким. – Я точно не хочу, поскольку у нас не так много времени, прежде чем он…

Она махнула рукой.

Ред озабоченно смотрел на нее.

– У вас такой тон, словно он болен. О, дорогая, пожалуйста, скажите, что это не так.

– Нет-нет! Он просто…

– Он военный? Должен идти в бой?

– Нет, что вы! Просто личные дела, о которых нужно позаботиться. Поэтому он должен уехать.

Ред облегченно вздохнул.

– Звучит не так плохо.

Ким фыркнула:

– Речь идет о его отце, и судя по тому, что я слышала…

Она снова махнула рукой.

– Это…

– Понимаю. Это не тема для беседы. Но есть причина, по которой я известен в городе как общий дедушка. Потому что умею хорошо слушать.

– Вот и Трэвис так говорит о себе, – улыбнулась Ким.

– И он прав?

– Да, конечно.

– У него есть и другие хорошие качества?

– Конечно! Полно!

– Тогда, возможно…

– Что именно?

– Иногда дети не понимают родителей. Помнят, например, что мать не позволяла им есть любимые лакомства. Но при этом забывают, что любимым лакомством была, например, штукатурка со старой стены.

Судя по тому, что ей было известно, отца Трэвиса никогда не было рядом столько времени, чтобы узнать о вкусах сына. Неужели миссис Пендергаст все эти годы была его любовницей? Но Ким не могла рассказать обо всем, да еще незнакомцу.

Ред встал:

– Кажется, ваш молодой человек возвращается, так что мне пора.

Ким тоже вскочила:

– Останьтесь! Познакомитесь с ним.

– Может быть, сегодня вечером, – пообещал он, поспешно удаляясь. – Я только что вспомнил о ста фунтах льда в фургоне.

– Он скорее всего успел растаять! – крикнула она вслед, но он уже исчез.

– Ты с кем-то разговаривала? – спросил Трэвис, возвратившийся вместе с Рассом.

– Сюда заезжал сторож из гостиницы. Он…

Она осеклась, услышав жужжание телефона. Сообщение было от Тристана.

«Потрясающий сад. Я хочу познакомиться с тем, кто его посадил. Вижу окопник. Он мне нужен, чтобы сделать компостную смесь».

Она дала телефон Трэвису, он прочитал и передал Расселу. Все трое стали рассматривать садик. Для людей, ничего не знавших о растениях, травы выглядели совершенно одинаковыми. Как он смог различить их по фото в телефоне?

– Говорила вам, здесь свой Тристан, – покачала головой Ким. – Так что вы обнаружили?

Трэвис заговорил первым:

– Доктор Тристан Джейнс, родился в тысяча восемьсот шестьдесят первом году, умер в тысяча восемьсот девяносто третьем, в возрасте тридцати двух лет. Рассел, что там написано на надгробии?

– «Всеобщий любимец», – ответил Расе. – Неплохо, когда о тебе так говорят люди. Простите, но никакого упоминания о жене и детях.

– Его отца звали…

– Густав, – подсказала Ким.

– Верно, – кивнул Трэвис. – И это, разумеется, сказал тебе твой таинственный Ред.

– Что в нем таинственного?

– Только то, что он исчезает при нашем приближении, – справедливо заметил Трэвис.