Что ж... Кэролайн заставила их потратить средства, а когда оказалось, что госпожа Треласк совершенно не знакома с последними модными веяниями или просто лишена идей, Кэролайн обеспечила ее этими идеями. Итак, Клоуэнс спустится к обеду в платье в греческом стиле из прекрасного индийского муслина. Платье со шлейфом и отделкой из серебряной бахромы. Рукава госпожа Треласк назвала «черкесскими», а верхняя часть платья напоминала укороченную сорочку. Волосы оставили прямыми, но с мелкими завитками у лба, и вплели ряд жемчужин неправильной формы. Она надела белые атласные туфельки с серебряными пряжками. Она выглядит настолько прекрасной, что едва можно поверить, решила Демельза.

Что касается Демельзы, то, как и подобает матроне среднего возраста, ее платье было скромнее, из скандинавского голубого атласа, отделанного тесьмой и с нашитыми спереди по всей длине серебряными пуговицами.

Когда же наконец они спустились, Демельза шла в паре с мистером Магнусом, священником, а Клоуэнс — с Эдвардом. Обед прошел хорошо, за ним последовали музыка и карты, но в этот вечер джентльмены начали зевать, и в скором времени все вновь удалились на отдых.

В воскресенье повторилось то же самое, за тем исключением, что джентльмены остались дома, все сходили в церковь. Вечером же Клоуэнс вел под руку сам лорд Лансдаун, оказав ей большую честь, а ее мать — полковник Поуис-Джонс, приехавший в отпуск из Португалии залечивать раны, полученные в сражении у Барросы. Острый слух Демельзы вчера вечером уловил, как полковник поинтересовался, что это за женщина, и высказал замечание о ее чертовской привлекательности, а значит, по всей видимости, их поставили в пару по его просьбе.

Невысокому, аккуратному и подтянутому полковнику было лет сорок пять. Волосы коротко острижены — «уже привык к этому, и вши не заедают, мэм» — его поношенный вечерний наряд уже лоснился, кожа имела желтоватый оттенок — «благодарю за это Индию, мэм», но глаз по остроте не уступал задиристому петушку, да и вел он себя аналогично. Не то чтобы под крышей этого респектабельного дома могло что-нибудь случиться, но намерений он не скрывал.

Темноглазая Демельза с чувственными губами и чистой кожей была как раз в его вкусе. То, что возраст ее дочери приближался к восемнадцати годам, еще больше добавляло огня. Что касается чувств миссис Полдарк, то она знала много Джонсов и считала эту фамилию принадлежностью простолюдинов, однако приставка «Поуис» имела некое таинственное кельтское значение, которого Демельза не сумела распознать, хотя и сама происходила из кельтов. Похоже, Поуис-Джонсы некоторым образом были потомками Глендуров и Лливелинов из валлийских королей [12].

Полковник рассказывал об этом за обедом, а Демельза одновременно слушала и старалась не терять из виду Клоуэнс, пока та беседовала с хозяином. Теперь Клоуэнс надела уже другой вечерний наряд — из алой парчи, который выгодно подчеркивал цвет волос и кожи. Они привезли только пять платьев для Клоуэнс. Кэролайн сказала, что этого хватит, но Демельза была не слишком в этом уверена.

Молодой маркиз Лансдаун выглядел куда привлекательней своего брата, хотя, пожалуй, слишком суров, и шея чуть длинновата. Но в целом приятный человек — умный, рассудительный, он понимал свое положение в той мере, какой определялись его обязанности. Немногим более года назад он был лордом Генри Петти, членом парламента от Камелфорда, с ожидающей его заметной, но не обязательно успешной карьерой члена парламента. А потом из-за смерти сводного брата, не оставившего наследника, появилось все это. Титул маркиза, большое поместье и другие владения, три места в парламенте, доход в двадцать шесть тысяч фунтов в год. У любого перехватит дыхание.

А младший брат? Едва ли будет настолько богатым, но обеспеченным точно. Что еще можно пожелать для своей дочери? Но, конечно же, не положение в обмен на счастье.

Но какой у нее еще есть выбор? Есть ли необходимость для нее принимать решение так рано, еще до восемнадцати? Будут ли ее просить принять решение? Может, лорд Эдвард пригласил и других юных леди. Может, неделя закончится объявлением помолвки с достопочтенной леди Эленой Фэйрборн, дочерью лорда Тьюксбери (сейчас он как раз с ней любезничал). Или с мисс Флоренс Гастингс, кузиной графа Сассекса. Но разве приемы устраивают только ради того, чтобы выбрать невесту? Почему молодые люди не могут просто встречаться, не вызывая при этом глупые толки?

— Простите? — переспросила Демельза Поиус-Джонса.

— Ваш муж — военный, как мне сказали. А племянник служит в 43-м полку, да? Чертовски отличное подразделение, эта Легкая дивизия Крауферда. Его прозвали Черным Бобом. На реке Коа только она и спасла положение. Хотя Веллингтон в тот день разозлился на Боба. Ваш муж еще за границей?

— Нет, вернулся домой несколько месяцев назад.

Поуис-Джонс разочарованно хмыкнул.

— Вы должны приехать ко мне после того как погостите здесь. Это всего в одном дне езды на запад, в Раднордшире. Или полтора дня в почтовой карете, так будет удобней.

— Весьма любезно с вашей стороны, полковник. Но вы же сами видите, я с дочерью.

— Должно быть, вас выдали замуж еще ребенком, мэм, но черт побери, берите и ее! У меня двое ленивых сыновей, глядишь, они слегка оживятся при взгляде на нее. Или на вас. Черт побери, именно на вас, мэм...

— Муж ждет меня...

— Ох, что за вздор о мужьях? На что они нужны после десяти лет брака? Только чтобы дать вам фамилию, положение в обществе и жилье. Просто для мебели, больше ни на что не годятся.

— А вы разве не из их числа?

— Был, мэм, был. А потом дамочка упорхнула с моим кузеном. Вот ведь юный олух, надеюсь, он получил по заслугам. А завтра...

— Завтра? — подняла брови Демельза. — Кто говорил про завтра?

— Я, сию минуту. Вы должны поехать со мной на прогулку.

— Это приказ?

— Да.

— Как солдату 43-го полка?

— Черт побери, да, если вам угодно.

— Полковник, я не могу. Подумайте о моей репутации.

— Ваша репутация, мэм, в компании офицера и джентльмена находится в надежных руках. Не бойтесь.

— И вы считаете, что хозяйка дома это одобрит?

— Чертовски в этом уверен.

— А моя дочь?

— А ей-то что? Только не говорите, что она так беспокоится о матери. Для детей это несвойственно.

— Она обожает отца.

Полковник Поуис-Джонс пожал плечами.

— Всё равно противоестественно. Ненавижу семейные узы. На мой взгляд, мэм, после рождения ребенка супругам следует разделяться.

— Так делают сливки.

— Сливки?

— Корнуольские сливки. Сначала их подогревают, а потом отделяют.

— Я знаю, чего вы хотите, мэм.

— Чего же? — вызывающе спросила Демельза.

После недолгих раздумий полковник всё же не осмелился сказать то, что намеревался. Он надулся.

— Вы мне не доверяете. Вот в чем дело. Думаете, я какой-то разбойник из болот Уэльса, покушающийся на вашу честь, вот как вы думаете!

Демельза отломила кусочек хлеба.

— Что касается первого, то нет, сэр. А что касается второго, разве это не так?

Полковник забрызгал кусочками пищи салфетку, пытаясь скрыть смех.

— Боже мой, конечно да!

Элегантный обед продолжился.


Глава девятая

I

Во время обеда лорд Лансдаун время от времени заговаривал с Клоуэнс. Он направлял беседу, позволил Клоуэнс рассказать о том, что ей нравится и не нравится, и с явным интересом задавал вопросы о ее жизни в Корнуолле. Она убедила себя, что это обычная манера поведения вежливого хозяина. Лишь особые обстоятельства их визита предполагали (раз у Эдварда нет родителей), что, возможно, старший брат хочет больше узнать о провинциальной девушке, которой заинтересовался Эдвард. Выступал ли лорд Лансдаун в роли его отца, как майор Тревэнион для Кьюби? И не укажут ли Клоуэнс на дверь, как поступили с Джереми?

Они много говорили о ее отце, и в этом пришли к чудесному единодушию — оба хорошо о нем отзывались, потом перешли к Джереми, и Клоуэнс упомянула его интерес к пару. Увлеченная этой темой, она преодолела свою застенчивость и рассказала о походах на рыбалку, которые всех озадачивали, и чем они на самом деле оказались.

Генри Лансдаун улыбался вместе с ней.

— И ваш отец вовсе не был расстроен, когда узнал правду?

— Я не уверена, что он уже знает! Но если бы мой брат спросил разрешения, то сомневаюсь, что получил бы его от отца. Мы все слегка беспокоимся, это ведь опасно.

— Зимой этот дом отапливается паром, — сказал лорд Лансдаун. — Я недавно установил эту систему.

— Правда, сэр? Я скажу Джереми. Он будет рад это услышать.

— Утром я провожу вас в подвал и покажу, как это работает. Тогда вы сумеете объяснить брату.

— Благодарю, милорд. Вы очень любезны.

Лансдаун поддел ложкой силлабаб и пригубил его.

— Мисс Полдарк, после окончания войны, надеюсь, мы будем стоять на пороге величайших открытий. Французы устроили политическую революцию. Даже если падет Наполеон, они не сумеют восстановить прежний режим. Или повернуть время вспять. В нашей же стране, частично из-за нашей предприимчивости, частично из-за войны, происходит революция в механике, и пар — ее важная часть. Мне кажется, она изменит Англию. Произведенные на наших мануфактурах товары нужны по всей Европе. Когда их смогут свободно покупать, в Англии начнется эпоха процветания. Хотя сейчас для севера и центральной части Англии настали тяжелые времена, это изменится. И пусть многие будут порицать подобные изменения, я считаю, что простой люд, рабочий люд, мальчишки с ферм, покинувшие дома, чтобы трудиться на фабриках, я считаю, они получат свою долю от этого процветания. Разумеется, нужда, болезни и несправедливость никуда не денутся, но уровень жизни поднимется. И не только уровень жизни, но и уровень надежд на хорошую жизнь. Мы стоим на пороге нового мира.