— Не болит, — заверила её Демельза, улыбаясь и целуя Розину. — Как ты? Это вы ведете Эдди или он — вас?

— Так вы помните его имя! — воскликнула Розина. — Думаю, я буду только рада сбыть его с рук. Он такой упрямый, кто знает, что будет, когда он подрастет!

Розина не отличалась упитанностью, но благополучие и достойная работа придали её стройному телу силы и гибкости. Ее хромота была едва заметна, кожа светилась здоровьем, а взгляд прекрасных глаз после замужества и обретения определенного статуса стал менее тревожным и более спокойным. Демельза и не чаяла, что между этими двумя возможен брак по любви, но, тем не менее, все получилось.

— Как Сэм? — спросила она.

— Распрекрасно. Привести Эдди должен был он, но Клоуэнс подошла как раз вовремя, потому я сказала, что бычка поведем мы, в смысле, мы с ней, а Сэм пускай займется другими делами.

«Спасение» настигло Розину шесть лет назад, и хотя говор её никогда не походил на речь Сэма, фразы теперь обрели ту же цветистость. Женщины повернули, чтобы вместе сопроводить Эдди в Нампару. По дороге теленок прильнул к Демельзе, касаясь своим шершавым языком руки и запястья. На мгновение Демельза почувствовала себя странно, словно в тумане. Она будто вернулась на четверть века назад. В ту ночь она решила, что единственный способ остаться в Нампаре, вопреки желанию отца, желающего видеть её дома — заставить Росса затащить её в постель. Дело было вечером, и она кормила телят вместо Пруди. Там, у дальней стены коровника, где топтавшиеся вокруг телята щипали мокрыми губами её платье и руки, в голове у нее созрела идея. Росс уехал в Труро, пытался спасти от тюрьмы Джима Картера, а когда вернулся, Демельза направилась к нему, совершенно ясно давая понять свои намерения.

Так все и произошло, а через несколько месяцев Росс женился на ней. Она родила ему четверых детей. Дочь умерла. А двое старших теперь пойманы в сети тех же неудержимых страстей, что овладели ею в ту ночь. Возможно, эмоции эти просто бурлили где-то внутри, словно морской дракон, медленно плавающий в глубоком омуте. Но проснувшись однажды, они больше не знали покоя. До самой старости — иногда Демельзе приходилось слышать, что чувства эти будут неподвластны даже тогда. Однако в молодости едва контролируемые порывы еще не ведают ограничений разума. Чувства принесли этому миру проблем не меньше, чем счастья.

— Мама, с тобой точно все в порядке? — спросила Клоуэнс. — Выглядишь не очень.

— Всё хорошо, благодарю, — ответила Демельза. — Просто что-то меня знобит.

III

Прием в Каэрхейсе устроили небольшой. Присутствовали только члены семьи, Джереми и Джоанна Бёрд, подруга Клеменс, гостившая в доме. Джереми был польщен.

Изнутри размеры особняка оказались совсем не столь впечатляющими. Он был не особо просторным, а эффектные бастионы только пускали пыль в глаза. Кроме того, он не походил и на уютный дом с болтовней за трапезами, когда все перешучиваются, передают друг другу блюда и, пока это вписывается в рамки разумной вежливости, ведут себя в соответствии со своим настроением.

Похоже, в этом доме настроение задавал майор Тревэнион, чье место во главе стола отнюдь не было номинальным. Ему едва стукнуло тридцать, но голубые глаза на румяном лице выглядели воспаленными, а светлые, зачесанные назад волосы начинали редеть в области лба. Он был в простом черном шелковом сюртуке и обтягивающих желтых панталонах. Майор был неразговорчив, а может, лишь временно не испытывал желания болтать, что послужило знаком для всех остальных. Для всех, кроме Кьюби, самой молодой из собравшихся, не желающей подчиняться. Его мать, старая миссис Беттсворт, хоть старой она и не выглядела, сидела поджав губы и не прилагала особых усилий, чтобы развеселить гостей. Блюда отличались от привычных: гороховый суп, треска с огурцами и креветочным соусом, жаренные устрицы, запеченный молодой гусь, а на десерт — яблоки, апельсины, орехи и изюм.

Когда обед закончился, свет дня еще не померк, а потому Джереми дерзко предложил мисс Кьюби прогуляться с ним по берегу моря.

— Там дождь, — ответила она.

— Думаю, он почти закончился.

— Что ж, мне нравится дождь.

Миссис Беттсворт подняла голову от вышивания.

— Джоанна и Клеменс пойдут с вами. Им полезно подышать свежим воздухом.

Другие девушки отнеслись к затее без энтузиазма, но когда о своем желании отправиться на прогулку объявил Огастес Беттсворт, их настроение изменилось. Вскоре пятеро молодых людей покинули замок и начали спуск по грязной садовой тропинке, бегущей мимо пруда к морю. Джереми оказался прав, кратковременный дождь уносился прочь, оставляя после себя лужицы, сверкающие в свете ранних сумерек. Сквозь легкие облака проглядывал полумесяц. После северного побережья здешнее море казалось покорным и спокойным.

— Чем занимаетесь, Полдарк? — спросил Огастес.

Ему было около двадцати восьми. Симпатичный молодой человек с красивыми светлыми волосами, собранными в хвост, и скрипящими даже на сырой земле сапогами.

— Помогаю отцу, — ответил Джереми. — В основном в шахте.

— Несколько лет назад ваш отец имел в Корнуолле отличную репутацию. До сих пор имеет, полагаю. Члены парламента нынче идут по пенни за пару, но мало кто из них живет в этом проклятом графстве. В газете писали, он вернулся из какой-то миссии. Что за миссия? Где он был?

— Государственные дела, — коротко бросил Джереми. — Кажется, в Португалии.

— Что ж, слава Богу, мы еще воюем с лягушатниками. Я думал, все изменится, когда за дело возьмется Принни. Хотя неплохо бы разжиться несколькими хорошими генералами.

— Мой отец хорошо отзывается о Веллингтоне.

— Этот генерал сипаев! Сомневаюсь, что он смыслит хоть что-нибудь в британских войсках! Что до Чатема — он способен вести людей за собой, примерно как каменная статуя на пьедестале, покрытая голубиным пометом! Только посмотрите на погубивший моего брата хаос, учиненный им у Валхерена! Нам не побить Бонси, пока мы обзаведемся новыми Мальборо.

— Кроме того, я интересуюсь паром, — сказал Джереми.

— Паром? О чем это вы? Как из чайника что ли?

Девушки захихикали.

— Вроде того, — ответил Джереми, игнорируя провокацию. — Можно, однако, найти пару лучшее применение. Например, в насосах для шахт. Я верю, что в свое время он найдет себе место и на дорогах.

Огастес остановился и пошевелил тростью в луже. Поскольку он шел впереди, а тропа была узкой, остальным также пришлось остановиться.

— Дорогой Полдарк, вы, должно быть, не всерьез. Неужели речь идет о колесящем по дорогам экипаже с огромным чайником в центре и горящим под ним огнем?

— Что-то вроде того.

— Он будет крутить колеса?

— Да.

— Это невозможно. Ваш чайник окажется таким огромным, что колеса просто сломаются под его тяжестью! Смех, да и только.

— Вы правы, — сказал Джереми, — если вести речь только об использовании атмосферного давления. Двадцать лет назад дела обстояли именно так. Но если увеличить прочность чайника, то он сможет выдержать давление в сто фунтов на квадратный дюйм, а не четыре, и тогда, вопреки всем прогнозам, мощность его возрастет.

— Ха! — воскликнул Огастес. — Вопреки всем прогнозам! Вопреки здравому смыслу — уж точно!

Он снова зашагал к морю.

— Так уже делали, — сказал Джереми Кьюби. — Десять лет назад.

— Эй, о чем это вы? — Огастес снова остановился. — Делали, да? Этот ненормальный — как там его треклятое имя? Тревитик. Слышал я об этом. Он ведь едва сам не подорвался, не так ли? Столько погибших. Но ведь этого вы и ждете, правда? Разогреете ваш чайник — или котел, или что там еще... до такого давления и — бах! Он взорвется, словно пороховой заряд, в который попала искра! Именно так, если у вас есть хоть толика здравого смысла.

— Там есть предохранительный клапан, — возразил Джереми. — И если давление поднимается слишком высоко, он открывается, чтобы выпустить избыток пара.

— Но ведь это уже стоило людям жизни, да? Разве не так?

— Да, в Лондоне. Человек, следивший за двигателем, проявил халатность и оставил клапан закрытым. После этого случая мистер Тревитик добавил второй предохранительный клапан, и проблем больше не было.

— Но это стоило жизни жителям Корнуолла! Безумная затея, пригодная только для безумцев!

— Благодарю за комплимент, — сказал Джереми, касаясь лба ладонью.

— Огастес не имел в виду ничего такого, — заметила Кьюби, придерживая свою шляпку от ветра. — Он готов половину Англии приравнять к Бедламу за все, что хоть в малейшей мере противоречит его предрассудкам.

— И большую часть Корнуолла, — добавил Огастес.

Наконец они добрались до ворот, где когда-то прятался Джереми. Теперь компания вышла на пляж. Вокруг царили теплые влажные сумерки. Кьюби подпрыгнула и со всех ног помчалась к морю. Джереми присоединился к ней, и они бросились наперегонки. Благодаря своим длинным ногам он вышел в этой гонке явным победителем. Задыхаясь, они свернули и разбились на пары, чтобы отправиться к низким скалам, лежащим по правую руку.

— Здесь все так не похоже на северное побережье, — сказал Джереми. — Поля зеленее, скот — более откормленный, деревья... У нас нет таких деревьев.

— В прошлом году я отправилась в Падстоу, — рассказала Кьюби. — Но шел дождь, а ветер был так силен, что от поездки пришлось отказаться.

— Вам нужно увидеть наше побережье. Мама говорит, что была бы рада знакомству. Если мы устроим небольшой прием, вы приедете?

— Что, одна?

— Я бы заехал за вами.

— Не уверена, что это понравится моей матери.

— Тогда, может быть, с вами поедет Клеменс? Или даже Огастес.

Кьюби рассмеялась.