— Иногда, Кэролайн, мне хочется тебя ударить.

— Я знаю. И пожалуй, мне бы это понравилось. Но если серьезно... — она запнулась.

— Ты можешь быть серьезной?

— С тобой — редко. Но девушкам, всем девушкам, необходимо расширять опыт, в котором им частенько отказывают. Клоуэнс этого заслуживает. Она не была бы вашей с Демельзой дочерью, если бы у нее не было головы на плечах.

Через чужое плечо на Клоуэнс посматривал и другой мужчина — сэр Джордж Уорлегган. Он заметил Росса, благополучно вернувшегося (к несчастью) из проклятой поездки в Португалию. А теперь увидел и его дочь.

— Дорогая леди Бэнкс, в этот вечер принимаются решения. Как я слышал от леди Гренвиль, ее муж вместе с графом Греем и другими соратниками сейчас делают историю! Завтра объявят о составе нового правительства.

— Что ж, они безбожно опаздывают, — откликнулась леди Бэнкс, приглаживая завитые локоны. — Сэр Уильям весь извелся, ему не терпится обратно в свое поместье. Что бы вы ни говорили, без хозяина всё совсем не так, но он буквально прикован к Лондону из-за чрезмерного чувства долга. И мы пропустим самую лучшую погоду для охоты!

Джордж знал, что сэр Уильям остался в Лондоне в надежде получить какую-нибудь синекуру, и видел, как тот еще вчера на удивление вежливо разговаривал с Сэмуэлом Уитбредом. Он кивнул.

— Как и у меня, — сказал он, — ваши владения находятся далеко от Лондона, и это всё усложняет. Невозможно поехать на пару дней домой и потом вернуться. Сколько времени обычно занимает поездка до Йоркшира?

Тут Клоуэнс обернулась, и их взгляды встретились. Клоуэнс улыбнулась ему. Джордж отвернулся, но потом переменил решение и снова посмотрел на нее и кивнул в приветствии. Джордж узнал ее спутника и оценил его влияние, молодость и интерес к ней, и вдруг его охватила слепая ревность. Так значит Росс, несмотря на всё презрение к собственности и положению в обществе, не против вытащить старшую дочь из Корнуолла, нарядить ее в открытое платье, чтобы выставить напоказ все прелести, и познакомить с одним из самых желанных холостяков Великобритании. Если дочь Демельзы по какой-то случайности выйдет замуж за представителя подобной семьи, это только прибавит Полдарку высокомерия. Но всё же Эдвард Фитцморис не вчера родился, с презрением подумал Джордж. Скорее всего, несмотря на свою хорошую репутацию, он захочет испробовать товар, не покупая. В таком случае можно пожелать ему удачи.

— Дорогая леди Бэнкс, — сказал он, поспешно выбросив из головы мысли о товаре, который собирается попробовать Фитцморис, — везде нынче развиваются современные методы строительства дорог. Эти два шотландца — как их там зовут? — делают дороги, как никто прежде не строил. Возможно, через несколько лет путешествие будет не столь утомительным.

Кто-то по-свойски похлопал его по плечу. Это оказался женский веер. За годы успеха у Джорджа развилось исключительное чувство собственного достоинства и ощущение приемлемых границ, и потому он обернулся с недовольством, хотя не показывая его — а вдруг похлопавшая его особа окажется настолько титулованной, что это извинит ее вольность.

— Сэр Джордж, не так ли? Я вряд ли могу не узнать своего благодетеля.

Высокая молодая дама с такими черными волосами, что в мерцающем свете канделябров они приобрели синеватый оттенок. Джорджу было несвойственно краснеть, но он почувствовал, как краска заливает шею, когда он склонялся над её перчаткой.

— Леди Харриет! Какая приятная встреча! Как я рад! И как удивлен! Я думал, вы в Корнуолле!

— Хотелось бы мне там оставаться. А лучше в Девоне, там хорошая охота. Но дела, связанные с имуществом бывшего супруга, точнее, с отсутствием этого имущества, призвали меня сюда.

Джордж запнулся, вспомнил про манеры и представил дородную и немолодую леди Бэнкс. Во время вежливой беседы он скользнул взглядом по залу в поисках ее брата и с облегчением отметил, что того нет, а потом вернулся к леди Харриет Картер. С их последней встречи минуло два месяца, и Джордж смотрел на нее жадно, но оценивающе. Он уже предпринял определенные шаги, чтобы сблизиться с этой молодой дамой и заманить ее в свою постель.

Он также успел вложить половину состояния в рискованные, но успешные предприятия на севере, и тем самым упрочит свое финансовое положение, чтобы ее завоевать. Чтобы ее завоевать. Чтобы ею завладеть. Чтобы она лежала рядом — сестра герцога. Потрясающе! Джордж оглядел ее. Он подозревал, что ноги у нее толстоваты по сравнению с Элизабет, особенно лодыжки, хотя трудно сказать. Она крепче Элизабет, бедра и грудь полнее, прекрасные плечи, сегодня открытые, и в самом деле великолепные плечи, не слишком широкие, но сильные, приятно круглые и великолепно очерченные.

Джордж взял себя в руки и снова стал собой, улыбнулся и вежливо заговорил. Откуда только взялся этот порыв сладострастия? Это так на него не похоже! Он должен вести себя взвешенно и осторожно. Неужели его опять сбила с толку эта чертова искусительница, девчонка Полдарка?

И верно ли он подметил, что сегодня отношение к нему леди Харриет стало более теплым или хотя бы менее сдержанным, чем в Корнуолле? Они впервые встретились после того, как Джордж подарил ей лошадь, после обмена письмами. Но не только этот подарок, а и все прежнее поведение раскрыло его намерения. И у нее было время, достаточно времени, чтобы подумать о будущем, которое предлагает ей Джордж, и это будущее выглядело довольно приятным. Мысль о союзе со внуком кузнеца не так уж для нее отвратительна, судя по этому похлопыванию веером. Да и сам Джордж Уорлегган не лишен привлекательности. Эта мысль его согревала. Но что скажет герцог?

— Ваш брат герцог сегодня здесь, леди Харриет?

— Он собирался прийти, но за кулисами проходят бурные события, в которые он вовлечен. Не совсем в его характере так зверски увлекаться политикой, как, бывало, увлекался мой отец, но его втянули. Поэтому я пришла с невесткой. На приеме явно не хватает мужчин.

В беседу вмешалась ее спутница, и они заговорили на общие темы.

Харриет была в бирюзовом шелковом платье с открытыми плечами, ожерелье и серьги — явно фамильные драгоценности. Это одна из самых любопытных черт аристократии, подумал Джордж. Они могут быть «бедны», даже «банкротами» или «переживать тяжелые времена», но всегда что-то перепадет от тетушки, неделимого наследства или трастового фонда. Джордж никогда не знал бедности, его отец стал богатеть сразу после его рождения, но он был знаком с другого рода бедностью, нежели нынешнее положение леди Харриет. Но менее притягательной это ее не делало.

Тут спутница Харриет и леди Бэнкс отвернулись, и Харриет снова заговорила с Джорджем.

— Что? О чем вы? — спросил он.

— Сэр Джордж, вы что-то рассеянны. Женщины считают это одним из самых непростительных грехов.

— Прошу прощения. Но в моих мыслях вы всегда присутствуете. Так что вы сказали?

— Я сказала, что, как я понимаю, в прошлом месяце вы виделись с моим братом.

— Это так, леди Харриет.

— И упоминалось мое имя?

— После удовольствия знакомства с вами в прошлом году в Корнуолле я не мог не обратить его внимание на это замечательное событие.

— У вас есть другие дела с моим братом?

— Дела, мэм? Никаких.

Она на мгновение отвела взгляд, как будто осматривая зал, но без особого интереса.

— Сэр Джордж, мой отец скончался. Как и муж. Я вдова и давно совершеннолетняя. Брат не заменяет мне родителей.

— Рад это слышать.

На ее губах заиграла легкая циничная усмешка.

— Но закончим на этом, сэр Джордж.

— Закончим?

— Пока что. Давайте встретимся в Корнуолле.

Джордж облизал губы.

— Но это может произойти нескоро. Умоляю, позвольте мне навестить вас в Лондоне.

Она на мгновение задумалась.

— Это возможно.

III

— Нет, я живу на ферме, — сказала Клоуэнс, — в небольшом поместье, если вам угодно называть его так помпезно, с родителями, братом и сестрой. Средства на жизнь нам в основном приносит оловянная шахта Уил-Грейс, ее назвали в честь моей бабушки. Отец также занимается банковским делом и строит корабли, и мы могли бы разбогатеть, вот только отец слишком часто в отлучке, ни за чем как следует не приглядывает, и мы живем в достатке, но не в роскоши.

— Ваш отец, — отозвался лорд Эдвард, — как я подозреваю, из тех редких радикалов, которые действуют в соответствии со своими идеями. Я знаю, что по большей части современных проблем он сходится во взглядах с моим братом. Так уж вышло, что я уже в юном возрасте занял определенное положение в обществе, а мой брат, разумеется, еще более высокое. Но положение накладывает ответственность, и вряд ли он откажется от нее. И как его младший брат, я тоже не стану. Мисс Полдарк...

— Да?

— Зайдете завтра на чай? Хочу познакомить вас с моей тетушкой, леди Изабел Фитцморис. Моя мать умерла, когда мне было девять, и тетя Изабел на долгие годы заняла ее место. По субботам в шесть часов она принимает избранных гостей. Разумеется, я тоже там буду.

— Вы очень любезны, лорд Эдвард, но боюсь, я не смогу прийти. Я обещала миссис Энис сходить с ней в театр. Мы будем смотреть...

— Тогда, быть может, в воскресенье? Это будет нечто иное, но мы организуем что-то подобное.

Клоуэнс беспокойно потеребила рукав платья.

— Лорд Эдвард, я только что встретилась с отцом после трех месяцев разлуки, когда он рисковал собой. Он сочтет странным, если меня не будет. К тому же, как вы понимаете, я не привыкла к светской жизни Лондона...

— Разумеется, — немного натянуто ответил Эдвард Фитцморис. — Я понимаю.

Доктор Энис погрузился в оживленную беседу с мужчиной небольшого роста со светлыми глазами и приятной внешности, и как только выдалась возможность, позвал Росса и представил ему Гемфри Дэви. Выходец из Корнуолла и член Королевского общества открыл закись азота и получил металлический натрий и калий, он был самым ярким маяком в научном мире тех дней. Дуайт начал переписываться с ним десять лет назад, три или четыре раза они встречались. Россу Дэви показался щеголем — говорил он без следа акцента западных графств, растягивая слова. Потом Дэви извинился и ушел, и друзья на время остались наедине. У Росса и Дуайта не было секретов друг от друга (точнее, у Дуайта был один, давно похороненный темной декабрьской ночью 1799 года), они полностью доверяли друг другу и разговаривали открыто и откровенно. Обсудив Португалию, Росс рассказал другу о своей встрече с принцем Уэльским, а Дуайт объяснил причины своего пребывания в Лондоне.