«Но разве я выгляжу менее распутной?» – подумала Клодия, поглядев на свои заострившиеся соски и тонкий налет испарины, покрывший кожу, как лак.

– Теперь твоя очередь, – сказала она, подвинулась на кровати и устроилась поудобнее, откинувшись на подушки. – Расскажи, что произошло межу тобой и Полом. Так будет по-честному.

Она похлопала по кровати рядом с собой, Мелоди сбросила халат, подвинулась на указанное место и, уныло вздохнув, начала рассказ.

– Это случилось, когда я разговаривала по телефону с Беатрис.

Как бы ей хотелось перестать дрожать и поведать свою историю с той же неотразимой пикантностью, с которой это только что проделала Клодия! Подруга сделала для нее все: взяла в дом, восстановила уверенность в себе, даже поделилась с ней своим любовником – первым с тех пор, как Клодия овдовела. Такая женщина заслуживает всего самого лучшего, в том числе полной искренности.

– Ну, полагаю, ты знаешь, как Беатрис любит поболтать и вызвать тебя на откровенность? – Она скорее почувствовала, чем увидела, как Клодия кивнула. – Разговор получился длинным. Она подробно расспрашивала меня о себе и о том, что произошло у нас… с Ричардом. И я обнаружила, что с ней очень легко говорить. Как-то успокаивает. Почти как с тобой.

Она неуверенно опустила руку на бедро Клодии легонько его сжала и получила в награду ободряющее мурлыканье.

– Как бы то ни было, минуты шли и шли, и я стояла, прислонившись к стене возле телефона в холле, поглощенная разговором, когда вдруг сзади возник Пол. Обнял. Я почувствовала его губы на затылке, а потом… потом пальцы на грудях.

В доме, где в воздухе буквально витал дух возбуждения, мужчина, занимающийся любовью с женщиной, пока она разговаривает по телефону, стал еще одним кирпичиком в растущем храме удовольствия. Пока Беатрис сочувственно расспрашивала ее о планах на будущее, незнакомец сеял смуту в чувствах Мелоди.

Задрав майку, он полностью обнажил ее грудь, потом проскользнул вперед, чтобы полюбоваться на нее, и легонько ударил по соскам, отчего они упруго подпрыгнули.

– Э… извини, я не расслышала, – пробормотала она, сдавленно охнув в трубку от его проделки. – А, да. Собираюсь это сделать, – продолжала Мелоди, отвечая на вопрос Беатрис об адвокатах и в то же время наблюдая, как Пол опускает голову и берет в рот сосок.

Посасывание его мягких, шаловливых губ рождало ощущение, контролировать которое она не могла. Беатрис неумолчно болтала о том, как важно иметь хорошего адвоката, а Мелоди извивалась на стене, только ухудшая – или, напротив, улучшая – дело. Пол не кусал ее, но посасывал все сильнее, словно был решительно настроен не прерывать контакта. Положив одну руку ей на ляжку, а другой обхватив мягкое полушарие, он ни на секунду не отрывался от своего занятия.

– Ох, пожалуйста, – пробормотала Мелоди, чуть ли не теряя разум, но резко пришла в чувство, когда Беатрис поинтересовалась, все ли с ней в порядке.

– Да… да… все прекрасно! – выпалила Мелоди, раздвинув ноги, ибо от того, что он вытворял с ее грудью, плоть разбухла и запульсировала. – Я просто хотела… э… да, пожалуйста, скажи, как зовут того твоего знакомого. У Клодии хороший адвокат, но не знаю, занимается ли он разводами.

Когда Пол обхватил обе груди и потерся между ними теплым, слегка колючим лицом, Мелоди вдруг пришло в голову, что Беатрис Куин, эта женщина с самой скандальной репутацией во всем Роузвелле, наверняка уже догадалась, что происходит на другом конце провода. Мелоди тяжело дышала, и Беатрис наверняка это слышала. Но контролировать дыхание было совершенно невозможно. Единственное, на что хватило Мелоди, это попытаться вежливо закончить разговор, чтобы целиком отдаться в руки Пола, но доктор, похоже, не собиралась закругляться и перешла к новой теме, связанной с предыдущей.

– А в твоей жизни появился кто-нибудь новый? – полюбопытствовала она, и Мелоди чуть не закричала, потому что в эту минуту Пол оставил грудь, задрал на ней юбку и резким рывком стащил трусики.

– Я… э… не уверена… что-то вроде того, – запинаясь, выдавила Мелоди, поражаясь себе, потому что переступила ногами, как послушная маленькая девочка, раздеваемая доброй старой нянюшкой. Глаза ее расширились, когда, посмотрев вниз, она увидела, что Пол собирает ее мягкую ситцевую юбку узлом на талии.

Беатрис выразила легкое недоумение, и Мелоди попыталась объяснить, не называя Пола, что было нелегко, поскольку Тот-кого-нельзя-называть стоял на коленях, лизал и покусывал внутреннюю сторону ее бедер.

– Это сложновато, – промямлила Мелоди, чувствуя, как рот-бродяга продвигается все выше и выше.

– Понимаю, – сочувственно отозвалась Беатрис.

У Мелоди тряслись коленки, но у нее еще хватило мозгов сообразить, что она и в самом деле ее понимает. И не только это. У нее создалось отчетливое впечатление, что Беатрис догадывается, что именно происходит в эту минуту.

И тем не менее ее собеседница была явно не прочь еще поболтать и с энтузиазмом перескочила на иной предмет. А у Мелоди между тем голова шла кругом от подступавших чувственных спазмов. Ища поддержки, она тяжело привалилась к стене. Пол уже целовал мягкий пушок на лобке.

– Знаешь, мне бы хотелось поближе познакомиться с женщинами в деревне, – бодро заявила Беатрис. – Мы уже очень сблизились с Клодией, но я бы хотела стать и твоим другом. Как ты на это смотришь?

– Что? О! Да, конечно, – выдохнула Мелоди, чувствуя, как ловкие пальцы раздвигают мягкую поросль и раскрывают влажные, набухшие складки. – Да, да, Беатрис, это было бы здорово, – продолжала она, призвав на помощь остатки самообладания под угрозой стремительно надвигающегося эротического забытья.

– Вот и чудненько, – жизнерадостно воскликнула Беатрис.

«О боже, да! Да!» – мысленно воскликнула Мелоди, когда Пол лизнул кончик клитора. Она еще никогда не знала ласки настолько точной, настолько безошибочной. Даже собственные пальцы не говорили на языке наслаждения так хорошо.

Не в состоянии больше держаться на ногах, Мелоди медленно и очень неуклюже соскользнула на пол. Однако, несмотря на все ее ерзанья и метания, Пол умудрился не потерять контакт. Он как будто слился с ней воедино – мучитель и спаситель в одном лице.

«Если он остановится, я умру», – подумала Мелоди и беспомощно захихикала, почувствовав приближение кульминации. Та надвигалась, как тайфун в тропиках, и Мелоди опасалась, что не переживет удара стихии. По крайней мере, не выдав своей тайны.

– С тобой все в порядке?

Голос едва сдерживал веселье, но принадлежал он не тем, о ком она думала. Мелоди заморгала, прогоняя воспоминания о ласках Пола и разговоре с Беатрис, и вернулась в настоящее, как будто проснулась.

– Мелоди? – повторила Клодия; помимо искренней озабоченности на лице подруги не менее явственно читалось еще и желание.

– Да, все хорошо. Чувствую себя прекрасно благодаря Полу. И, пожалуй, Беатрис. – Она застенчиво улыбнулась, затем неуверенно положила руку Клодии на талию. – И, конечно же, тебе. Главным образом тебе.

Теплая кожа под пальцами съежилась и затрепетала.

– Вот и отлично, – отозвалась Клодия и проделала то же самое, а потом пошла дальше, потянув Мелоди на себя. – Но окончание этой увлекательной истории, – она потянула решительнее, и Мелоди повалилась на нее, – расскажешь потом.

«Да, как-нибудь потом», – подумала Мелоди, опуская голову для поцелуя.


За прошедшие с тех пор несколько дней Клодии так и не удалось убедить Мелоди отправиться вместе с ней и Полом на вечеринку к Беатрис. Вместе с Полом они могли уговорить ее почти на все, как и Мелоди могла уговорить их почти на все что угодно, но в этом она оставалась непреклонна.

– Я уже не знаю, что еще сказать, чтобы она передумала, – пожаловалась Клодия Полу, разглядывая его обновленное «эдвардианское» платье, как следует вычищенное и разложенное у нее на кровати.

Она собиралась сама и руководила его приготовлениями просто на всякий случай, если он, как и Мелоди, решит увильнуть от посещения вечеринки. Ибо, понимая важность мероприятия, энтузиазмом он отнюдь не пылал.

– Я уже начинаю жалеть, что не сумел убедить тебя передумать, – вздохнул Пол, с задумчивым видом сидевший перед зеркалом.

Он пытался привести в мало-мальский порядок свои только что вымытые волосы, но получалось не слишком хорошо даже при помощи дорогого геля, который Клодия купила накануне.

Клодия разгладила воображаемую морщинку на сером атласном платке.

– Если тебе так не хочется, я могу позвонить Беатрис и сказать, что мы не приедем. Она поймет.

Клодия залюбовалась тем, как он приглаживает тонкими пальцами свою буйную шевелюру. Меньше всего на свете ей хотелось бы причинить ему боль. Даже помыслить об этом было страшно.

– Не обращай на меня внимания, – отмахнулся Пол и, в последний раз поправив падавшую на лоб прядь, повернулся к ней и наградил своей магической улыбкой. – Это не более чем ребячество, Клод. Я хочу вспомнить, правда, хочу, но эгоистичная часть меня не хочет ничего вспоминать. – Улыбка потеплела, и озабоченность обратилась в желание. – Чтобы навсегда остаться с тобой.

Клодия уронила платок и чуть ли не бегом ринулась к нему. Она не могла говорить. Сказанное Полом отражало глубинное желание, которое она старалась не облекать в слова даже себе самой из страха захотеть слишком многого. Но и ей было не под силу скрыть реакцию тела и на него, и на то, как он впервые с такой неподдельной нежностью назвал ее «Клод».

Сегодня он выглядел так изумительно, а ведь еще даже не облачился в свой щегольский костюм. Завершив туалет, Пол надел самый любимый Клодией халат из принадлежавших Джеральду, темно-красный, длинный и роскошный, с широким стеганым воротником и поясом с кистями. Муж всегда называл его «халатом Шерлока Холмса». Полу же халат придавал шарм франтоватого молодого профессора, что прекрасно сочеталось с его поразительными математическими способностями. Плохо только, что в эту минуту одежда скрывала куда более привлекательную плоть.