Коста Портиа да - Незнакомец

И все же жаль, что они не провели ночь вместе. Теплое тело в постели – это то, чего ей сильно не хватало со смерти Джеральда. Для утешения. Для успокоения, когда время от времени снилось что-то страшное. Да просто для животного удовлетворения.

«Но этим бы дело не ограничилось, не так ли?» – мысленно спросила она себя, положив расческу после того, как уложила свои коротко постриженные, послушные волосы в красивую, шедшую ей прическу. Клодия уставилась на свои руки так, словно никогда раньше их не видела. Эти руки становятся жадными и неугомонными, оказавшись поблизости от тела Пола, и если бы она делила с ним постель, то не смогла бы сдержаться. Разбудила бы, начала упрашивать, требовать, а ведь ему так нужен спокойный, долгий сон.

А раз так, то все же хорошо, что она оставила его в покое, подумала Клодия, подавив эгоистичное сожаление, затем поднялась и изучила свое отражение в большом викторианском зеркале в подвижной раме – одном из многих роскошных свадебных подарков Джеральда.

«Неплохо», – решила она, любуясь кремово-синим платьем на пуговицах, которое надела после долгих раздумий. Платье было без рукавов, доходило до середины икр и на первый взгляд выглядело скромным. Однако в длинном ряде квадратных синих пуговиц содержался некий смутный намек, неочевидное приглашение. Не откровенно вульгарное, но многообещающее. Босоножки с тонкими ремешками на не слишком высоких, но изящных каблуках лишь усиливали легкое провоцирующее впечатление.

«Идиотка! – отругала она себя. – Чего ты ждешь от этого визита? Ты же едешь в клинику, везешь больного друга на обследование, а не в отель на тайное любовное свидание».

И все равно Клодия чувствовала себя увереннее от того, что выглядит так, будто вариант с адюльтером не исключен. Разгладив юбку, она задорно подмигнула в зеркале.

– Что случилось? – встревоженно спросила Клодия, когда, обернувшись, обнаружила, что Пол прирос к месту. Он стоял как вкопанный, во все глаза уставившись на машину, которую она вывела из гаража, пока ждала его. На лице застыло смешанное выражение боли и надежды.

– Что такое, Пол? – повторила Клодия, положив ладонь ему на руку, когда он даже не пошевелился.

Что-то определенно произошло: либо очень плохое, либо, напротив, очень хорошее. Старый классический «Ягуар» Джеральда часто вызывал возгласы восхищения и даже зависти, но еще никто и никогда не терял дара речи, едва лишь его увидев.

– Эй! – Она легонько встряхнула гостя, почувствовав под рукой мелкую дрожь. – Скажи, наконец, что случилось! Ты меня пугаешь!

Пол повернулся и посмотрел на нее большими глазами.

– У меня когда-то была такая машина, – проговорил он чуть слышно, шагнул вперед, бессознательно стряхнув руку спутницы, и положил пальцы на гладкий стальной корпус «Ягуара».

«Не притворяется», – подумала Клодия, и сердце ее сжалось. Внутри Пола определенно шла какая-то напряженная борьба, словно некая неведомая сила вырывала воспоминания из его серого вещества. Пол сопротивлялся что есть сил и еще никогда не казался ей красивее.

– Почти ни на что не годная развалюха… но точно именно эта модель и такого же цвета. – Он провел ладонью по крыше, как будто погладил.

– Хорошо. Ты что-то вспоминаешь. Это может быть очень важно, – сказала Клодия, становясь рядом с ним, у дверцы. – Ничего больше не приходит? По ассоциации?

Пол вновь ушел в себя, водя рукой по машине, потом коснулся кончиками пальцев фигурки застывшего в прыжке зверя, эмблема «Ягуара». Через минуту он обошел машину спереди, шагнул к пассажирской дверце, распахнул ее и, наклонившись, заглянул в салон. Когда Пол забрался внутрь, Клодия открыла свою дверцу, бросила сумочку на заднее сиденье и проскользнула на водительское место. Она хотела еще порасспрашивать, но понимала, что момент в высшей степени деликатный. Пол хмуро оглядел приборную доску орехового дерева.

– Да… да, приходит, – запоздало отозвался он, продолжая разглядывать счетчики, индикаторы, радио. – Вроде как… – Он повернулся к ней. – Но трудно. Все какое-то далекое и путаное.

– Не насилуй себя, – посоветовала Клодия, снова дотрагиваясь до него. Ей пришло в голову, что прикасаться к нему становится небезопасно. Вот и теперь, в машине, ее уже окатывали волны знакомого жара. – Наберись терпения. – Да, Клодия, уж постарайся! Она быстро, как будто обожглась, отдернула руку. – Послушай, если ты не слишком хорошо себя чувствуешь, мы можем все отменить. Уверена, Беатрис и этот специалист, или кто он там, поймут.

– Нет, все в порядке, – ответил Пол, повернувшись к ней. Лицо его теперь было спокойным, почти блаженным. – Я чувствую себя прекрасно. Думаю, начинаю вспоминать чуть больше… что-то как будто… проясняется. – Он снова нахмурился, но с какой-то грустью, даже некоторым изумлением. – Но что бы это ни было, не думаю, что это что-то недавнее. Скорее похоже на воспоминание о воспоминании, если ты понимаешь, о чем я.

Он улыбнулся своей волшебной, ангельской, мальчишеской улыбкой, и Клодия поспешно вцепилась в руль.

– Пожалуй, да, – ответила она, на самом деле плохо представляя, о чем он говорит. – В некотором роде…

Замкнутое, пахнущее кожей тесное пространство оказывало бурное, пугающее действие, концентрируя магию Пола в поле со сногсшибательным эффектом выдержанного виски. Не заблуждалась ли она, думая, что сможет сосредоточиться за рулем?

– Нам пора, – наигранно бодро объявила Клодия.

С опозданием она заметила, что Пол даже не попытался пристегнуться. Он просто сидел рядом, оглядывая салон и словно переориентируя себя на всплывший из памяти кусочек прошлого. Дотронулся до приборной доски, кожаной обивки сиденья, рычага передач – откинулся на спинку и ушел в себя.

«Не будь он таким неотразимым, сосредоточиться на поездке и предстоящей программе было бы намного легче», – растерянно подумала Клодия. Из имевшейся в ее распоряжении одежды Джеральда Пол, похоже, намеренно выбрал лучшее, то, что шло ему больше всего: свободный летний костюм кремового цвета – ее покойный супруг надевал его всего один раз, объясняя, что костюм слишком молодежный, не по возрасту, – в сочетании с белой шелковой рубашкой без воротника и бежевыми кожаными туфлями. Буйная шевелюра, сияющие ясные глаза и бледная кожа – Пола вполне можно было принять за современного «дизайнерского» мессию. Клодия устыдилась: в его присутствии она становилась слабой и безответственной, ей хотелось немедленно отправиться с ним в постель – и к черту больницу!

– Пол! – напомнила она.

Он лишь рассеянно посмотрел на нее, и Клодия приступила к действиям. Протянув руку, вытащила ремень безопасности, протянула через грудь пассажира и дрожащими, неловкими пальцами защелкнула. Руки ее оказались в опасной близости от самой соблазнительной части великолепного тела.

– Извини.

Клодия завела машину и, к собственному удивлению, спокойно и уверенно выехала с подъездной дорожки на улицу, ведущую на север, к Оксфорду и его окрестностям.

– Отвлекся, – добавил он, все еще оглядывая салон машины. – Думаю…

– Вспоминаешь что-то еще?

– Да. Но это какие-то весьма специфические обрывки. Главным образом, связанные с этой машиной… или моей машиной… и тем, что произошло и как-то связано с ней. – Не спрашивая разрешения, он открыл «бардачок», словно ища подсказок. Лежавшие там дорожные карты ничем, однако, не помогли. – Твоя машина в прекрасном состоянии. – Он грустно улыбнулся, словно вспомнил что-то приятное. – Та, что я помню, по сравнению с ней просто куча металлолома.

– Возможно, она была у тебя в молодости. Купил из экономии? – Такое объяснение казалось логичным.

– Возможно. – Пол закрыл глаза и прижал пальцы к виску, прямо под быстро заживающей ссадиной.

Они ехали по прямому участку дороги почти в одиночестве, и Клодия позволила себе помечтать, представить своего незнакомца молодым, лет в двадцать или, может, чуть за двадцать. Интересно, он был тогда еще красивее? Или несколько лишних лет только подчеркнули его исключительную красоту, добавили мужественности? В любом случае он, конечно, был неотразим.

Невольно юный Пол представился ей с женщиной. С девушкой. Хорошенькой, милой и свежей, тонкой как тростинка, но сексуальной, со струящейся массой непослушных черных волос. Отзывчивой на его ласки со всей страстью и энергией юности. А он был неутомим, он вгрызался в ее тело, возносил ее выше и выше, к самой вершине наслаждения в том бурном, страстном слиянии, на которое способны лишь очень молодые.

– Клодия! Ты что-то слишком уж разогналась!

Голос Пола, негромкий, но заметно озабоченный, вдребезги разбил образ двух сплетенных гибких тел, трепещущих в пароксизме страсти. Не на шутку перепугавшись, Клодия взяла себя в руки и снизила скорость.

– Извини, – сосредоточенно пробормотала она. – Пыталась сэкономить время. Подумала, мы могли бы заехать куда-нибудь перекусить. Я знаю неплохое местечко неподалеку от клиники. Решила, что тебе не помешало бы немножко отвлечься от предстоящего обследования и всего прочего.

Мысль эта лишь слабо брезжила на периферии сознания, но теперь показалась вполне разумной. Перекусить, выпить чашечку хорошего кофе? Да что угодно, лишь бы обуздать чересчур разыгравшееся воображение.

Пол задумчиво помычал.

– Да. Почему бы и нет? Отличная идея. – Он помолчал, нервно водя пальцами по брючному шву. – И всегда есть вероятность, что мы встретим кого-нибудь, кто меня знает.

Это было бы весьма и весьма интересно, проворчал недоверчивый голос пока еще не исчезнувших подозрений. Чем дальше, тем больше Клодия убеждалась, что Пол говорит о себе правду, но ведь вплоть до его появления два дня назад она была человеком осторожным и кое-что от этой осторожности оставалось.

Некоторое время ехали в молчании. Клодия сосредоточилась на дороге и управлении мощным классическим автомобилем, который любила почти так же, как и Джеральд. Пол, похоже, углубился в мысли или силился собрать в кучу обрывочные воспоминания. Он сидел, наморщив лоб, задумчиво потирая подбородок костяшками пальцев.