Имоджин ахнула, узнав наконец о чудовищном заговоре, едва не погубившем ее.

— Я никогда не обещал тебе ничего подобного! — высокомерно заявил Ланкастер. — Ты сам позволил ей ускользнуть! Но ведь я и сегодня сделал все, что обещал! Не моя вина, что его люди не выпили это вино…

— Как бы там ни было, теперь она у меня в руках, и я заставлю ее показать, где зарыты денежки! — Уорбрик зловеще улыбнулся Имоджин. — Думаю, она сделает это с большой охотой, чтобы спасти Фицроджера, своего супруга! Правда, моя цыпочка?

— Да. — Она готова была на все ради своего мужа.

— И ты сама ляжешь со мной в постельку, чтобы сохранить ему жизнь?

— Да, — сдерживая рыдание, пообещала Имоджин.

Фицроджер посмотрел на нее. Его лицо оставалось, как всегда, бесстрастным, и все же между ними успела проскочить какая-то искра.

Он через голову Ланкастера взглянул на Уорбрика.

— Забирай деньги, Уорбрик, и убирайся из Англии. Я не буду тебя преследовать. Попробуй ее обидеть — и ты умрешь в страшных мучениях.

— Ишь, раскукарекался петушок! — злорадно ухмыльнулся Уорбрик. — Шпоры-то тебе обломали! — Он с силой ткнул Ланкастера мечом в спину. — Дерись!

Граф с отчаянным воплем выхватил меч из ножен. Глядя прямо перед собой широко распахнутыми от ужаса глазами, он сделал шаг вперед.

Это заняло больше времени, чем можно было ожидать, и Имоджин уже испугалась, что Фицроджер совсем ослабел от ран, но вскоре поняла, что он просто играет с графом, как кошка с мышью, чтобы подольше помучить его. Его гнев оказался гораздо сильнее, чем она думала, и даже сильнее того, что можно было ожидать.

Он на дух не выносил предателей, не говоря уж о тех, кто посягал на благополучие его людей.

И все равно было непонятно: как он надеется драться с Уорбриком — один против целого отряда?

Придет ли к ним помощь?

До Кэррисфорда отсюда рукой подать, и наверняка повсюду снуют его патрули.

Она стала молиться — не за исход поединка, но за исход того, что ей предстояло пережить. Она с легкостью рассталась бы со своими сокровищами — теми самыми, ради которых столько выстрадала, — чтобы спасти Фицроджера.

Но хватит ли ей сил отдаться Уорбрику и не умереть от позора?

Граф был уже сильно измотан и с трудом отбивал удары противника. Но надежда не покидала его. Он с упорством отчаяния караулил удобный момент, чтобы одним взмахом меча избежать собственной гибели.

Имоджин знала, что такой момент не наступит никогда.

Ей показалось, что Фицроджер бился целую вечность, прежде чем расправился со своим противником. Его меч со всей силы ударил Ланкастера по шее, разрубив ее до середины. Граф рухнул на землю, как сломанная кукла.

Фицроджер был очень спокоен, но Имоджин догадалась по едва уловимой неловкости движений его руки, что он измучен болью и наверняка теряет последние силы. А рана скорее всего опять кровоточит.

— Провалиться мне на месте! — восхитился Уорбрик. — Я слышал, что ты хорош на мечах, а теперь вижу, что слухи не врут. Хотел бы я попробовать тебя сам!

— Да хоть сейчас, — с вызовом ответил Фицроджер.

Имоджин видела, как заплывшие жиром глазки Уорбрика сверкнули от искушения. Он был известным драчуном и, безусловно, надеялся, что сумеет подавить Фицроджера грубой силой. Она взмолилась, чтобы негодяй принял вызов. С его смертью у них появлялся шанс на спасение.

Но он заявил:

— Сначала деньги! Пока ты жив, я могу не бояться, что наша маленькая наследница попытается меня надуть! А теперь отдай мне свой меч, Бастард!

Фицроджер даже не шелохнулся.

— И не пытайся меня провоцировать: я все равно не буду сейчас с тобой драться, — рявкнул Уорбрик. — Мои люди обезоружат тебя в считанные секунды. Даже если ты прикончишь кого-то из них, со всеми тебе не справиться, а они разозлятся и намнут тебе бока. Тогда твои шансы сведутся к нулю, если ты все же решишься выйти против меня, чтобы спасти свою шкуру. А может, и свою жену.

Это его заявление давало им пусть маленький, но все же шанс на спасение. Фицроджер молча швырнул меч на землю.

— Хорошо, — кивнул Уорбрик. — Между прочим, люди Ланкастера захватили одного из твоих людей. И ему кое-что известно о тайном проходе в замок. Но теперь, как я полагаю, он нам больше не нужен. Если бы леди Имоджин не показала тебе потайной ход — как ты мог бы проникнуть в Кэррисфорд? — Уорбрик оглянулся на свой отряд. — Нужно решить, что делать с людьми графа.

Имоджин увидела, как побелели шестеро солдат.

— Убейте их, — взмахнул рукой Уорбрик.

Имоджин закричала в бесполезном протесте. Когда началась резня, она спрятала лицо в ладонях и прижалась к Фицроджеру. Однако она слышала вопли, и булькающие стоны, и мольбы о пощаде, и кровожадный хохот. Сейчас смерть подступила к ней вплотную, она окружала ее, и от ее запаха трудно было дышать.

Она услышала, как Уорбрик невозмутимо пробурчал:

— Ну вот, а теперь будем ждать темноты. Фальк! Ты говорил, что где-то рядом есть пещера?

— Да, милорд. Примерно в часе езды.

— Тогда едем туда.

Несмотря на ее сопротивление, Фицроджер заставил Имоджин повернуться, и она поняла: ей опять предстоит выдержать разговор с Уорбриком. Ее рассудок словно затянуло туманом, а руки и ноги почти не слушались. Она подняла на негодяя затравленный взгляд.

— Все никак не привыкнешь к смерти, леди Имоджин? — проговорил он, окинув ее внимательным взором. — А пора бы, ведь все это из-за тебя. От красивых баб одни неприятности. Вот и твой муж наверняка это подтвердит. А ты могла бы улыбнуться мне, неблагодарная девка! Я только что избавил тебя от слишком приставучего жениха. — Все это время он так плотоядно смотрел на свою пленницу, как будто она уже была распята для его насилия.

Она отступила в надежде получить поддержку у Фицроджера, и он, обняв ее за талию, прижал к себе.

— Обожаю смотреть, как бабы трясутся от страха! — Ухмылка Уорбрика не предвещала ничего хорошего. — Погоди, то ли еще будет! — Жирная лапа протянулась к Имоджин, но вдруг повисла в воздухе. — Нет, сейчас не время. Вот видишь, — он с притворной нежностью погладил ее по щеке, — я умею терпеть, когда это нужно!

Свиные глазки злобно сверкнули, когда через ее голову Уорбрик посмотрел на Фицроджера.

— А как насчет тебя, милорд Бастард? Последний в роду, безземельный сын, ты станешь пустым местом без твоего Красавчика — а ему скоро придет конец! На трон взойдет Роберт Нормандский, и он уже обещал моему брату, что сделает его великим лордом на западе. Вся Англия станет нашей, и никто не посмеет встать у нас на пути! Но война — дорогая забава, и нам потребуется целая куча денег!

Он расхохотался, перекатываясь с носка на пятку.

— Я непременно попользуюсь всеми твоими сокровищами, Бастард, и посмотрю, как ты будешь корчиться от бессилия. Может, лучше прикончишь ее сразу? Ты ведь способен на это, верно? А вдруг вас все-таки освободят? Вот будет незадача: у тебя останется труп вместо жены! Или ты будешь тянуть до последнего и слушать, как она молит о смерти?

Имоджин почувствовала, как сжались у нее на талии руки Фицроджера. Она чуть не вскрикнула от боли, но он уже ослабил хватку.

Он действительно ее убьет?

А если не убьет — не пожелает ли она сама умереть?

Уорбрик протянул руку и поймал ее за тунику, рывком дернув к себе. Она почувствовала, как Фицроджер снова сжал руки, а потом отпустил ее. Она вскрикнула, оказавшись притиснутой к брюху Уорбрика. От застарелого запаха пота и грязи ее чуть не стошнило. Но он уже оттолкнул ее к одному из своих солдат.

— Лиг! Посади ее перед собой и держи кинжал у нее перед носом. Режь, как только она попытается выкинуть какой-нибудь фортель. Но не вздумай прикончить ее — иначе я поджарю тебя живьем!

Имоджин застыла в руках тощего мрачного солдата, не сомневаясь, что все угрозы Уорбрика будут выполнены мгновенно. Ее взгляд встретился со взглядом Фицроджера. Не может быть, чтобы они не нашли выхода!

Однако выхода не было.

Он спокойно ответил на ее взгляд. Его глаза не обещали спасения, и все же ей стало легче. Он всего лишь человек, как и она. Они сделают все, что в их силах, и если у него будет возможность, в самый последний момент он подарит ей избавление в виде мгновенной смерти.

Они поскакали к пещерам. Отряд выбрал другую дорогу, и Имоджин старательно запомнила ее, как будто это имело какое-то значение.

Лиг, приставленный к ней солдат, крепко держал ее за пояс одной рукой, а в другой сжимал острый кинжал, нацеленный на ее глаз. Но в остальном он относился к ней достаточно равнодушно. Тем не менее она понимала, что при малейшем признаке опасности он не задумываясь пустит свой кинжал в ход.

При виде знакомых холмов и пещер у нее потеплело на сердце, хотя она пока не знала, чем ей это может помочь. Во всяком случае, оставалась надежда, что Уорбрик не станет насиловать ее прямо здесь. Даже этот негодяй понимал, что в таком случае ничего от нее не добьется. Единственное, на чем он мог играть, — это оставленная им хотя бы призрачная надежда.

Впрочем, у него была масса других возможностей. К примеру, он мог пытать Фицроджера, но не убивать, чтобы было из-за чего торговаться.

Они выкупали и напоили лошадей в ручье, прежде чем подняться на холм к пещерам. У них был с собой овес, и лошади отдыхали под охраной в самой просторной пещере — одной из тех, что были частью огромного лабиринта.

Если бы их тоже отвели в эту пещеру, Имоджин могла бы ускользнуть от преследования в путанице коридоров и выйти на волю. Она отлично знала эти переходы.

Уорбрик сам осмотрел все закоулки и выбрал ту самую пещеру, где они прятались утром.

— Сюда, — приказал он. — Она не связана ни с одной из соседних. Заметь, как я добр! — зловеще процедил он. — Я оставляю вас вместе на несколько часов. Будете наслаждаться друг другом — или от страха тебе не до женщин, Бастард? Пользуйся, я не жадный! Меня не волнует, сколько раз до меня ты ее попробуешь — все равно она достанется мне!