Фронар язвительно рассмеялся ей вслед:

— Вы лжете, мадемуазель. Лжете!

Его слова звенели у Джасины в ушах. Как мог он узнать, «что у нее на уме», если она сама этого толком не понимает? Что означает его предупреждение? Как может ее дружба с графом поставить под угрозу его брак? Все знают, что граф очарован своей невестой.

Если тогда Джасина думала, что несчастна, то чувства, которые она начала испытывать через несколько дней, убедили ее, что то были сущие пустяки.

Граф не обсуждал сцену в библиотеке. Он просто перестал приглашать Джасину читать ему наедине. Когда их пути пересекались в замке и девушка приседала в реверансе с тихим «милорд» на губах, он только холодно кивал и шел дальше.

Джасина была убита горем, но спустя какое-то время попыталась убедить себя, что это к лучшему. Когда граф женится, их дружбе все равно придет конец. Она вернется к прежней жизни в поселке, и все будет, как было.

Джасина старалась нагрузить себя работой. Она помогала Нэнси разбирать шкафы с бельем, переводила для кухарки французские рецепты на английский. Девушка навещала бедных и больных жителей поместья и относила им продукты.

Однажды днем по пути к домику бедной вдовы она встретила Фелицию, которая возвращалась по тропинке из глубины леса.

Джасина удивилась. Она знала, что Фелиция не любит гулять по поселку. Как же она оказалась так далеко от замка, да еще и пешком? Впрочем, Джасина ничего не сказала. Она просто кивнула в знак приветствия и стала ждать, пока пройдет Фелиция.

На той был голубой плащ с капюшоном. Ее волосы растрепались, лицо разрумянилось. Похоже, она смутилась при виде Джасины. Фелиция бросила нервный взгляд через плечо, и Джасина заподозрила, что рядом может быть кто-то еще. Девушка посмотрела в ту сторону, но никого не заметила.

— Я гуляла в лесу, — неестественно громко произнесла Фелиция. — Воздух очень свежий.

— Да, воздух свежий, — тихо ответила Джасина. Она попыталась продолжить путь, но Фелиция громко вскрикнула.

— О-ля-ля, мои туфли! — принялась шумно сокрушаться она. — Смотрите, смотрите, они безнадежно испачкались!

Джасина взглянула на туфли. Они не выглядели такими уж грязными. У девушки возникло странное чувство, будто Фелиция намеренно удерживает ее. Но с какой целью?

— Что у вас в корзине? — спросила Фелиция.

— Пирог с дичью, — сказала Джасина. — Для одной семьи, которая живет в поместье. У них мать заболела.

Фелиция уставилась на нее, а потом коротко рассмеялась.

— Боже мой, вы такая добрая, прямо как... — она осеклась.

— Как кто? — спросила Джасина.

Фелиция пожала плечами.

— Пф-ф! Не важно. Personne[5].

Джасина задумалась, кем бы мог быть этот «никто». Быть может, Фелиция считала добрым Криспиана, своего первого жениха?

Фелиция теперь внимательно осматривала тропинку позади себя, как будто хотела в чем-то удостовериться.

— Прошу прощения, — сказала Джасина, — мне нужно идти.

Фелиция быстро повернулась к ней.

— Что? Ах да. Теперь можете идти. — Она наклонилась к уху Джасины. — Но... вы ведь не станете рассказывать, что видели меня в лесу, hein?[6] Граф может счесть это... странным.

Джасина смерила ее холодным взглядом.

— Не мое дело... рассказывать кому-либо, чем вы занимаетесь, — сказала она.

— Тогда мы друзья! — ответила Фелиция. Она мило улыбнулась и отступила в сторону.

Продолжив путь с корзинкой в руках, Джасина стала гадать, откуда Фелиция возвращалась в таком беспорядке. За поворотом тропинки стояла заброшенная хижина дровосека. Джасина нахмурилась, увидев, что дверь открыта и болтается на петлях. Не годится, чтобы сюда забредали животные или цыплята.

Следующие несколько дней Джасина упорно старалась не думать о графе и Фелиции, но это было очень сложно, ведь она постоянно видела их вместе. Вечерами, когда она спускалась к ужину, было труднее всего. Но, по крайней мере, Джасина не оставалась наедине с помолвленной парой. В замок каждый день приглашались гости, чтобы Фелиция могла познакомиться с местной знатью.

Гости восхищались всем и вся и без умолку болтали. Джасина знала, что граф приглашает их исключительно ради Фелиции и чтобы исполнить волю деда, который планировал подобные собрания перед свадьбой. Девушка знала, что графу мучительно выставлять на публику свою слепоту.

Джасину никто не замечал.

Каждый раз она молча ела и при первой же возможности просила позволения удалиться.

Однажды вечером, как раз перед десертом, месье Фронар постучал по бокалу и граф поднялся на ноги. Гости с любопытством смотрели на него, а Джасина вжала голову в плечи, словно в ожидании удара. Сильный голос графа разнесся по комнате. Прозвучало объявление, которого Джасина так боялась.

День свадьбы наконец был назначен.


Каждый день к торговым воротам замка подъезжали нагруженные телеги. С мельницы мешками везли муку. Кладовые наполняли ящиками яиц и тюками сахара, грудами поздних фруктов и банками цукатов. Кухарка оказалась в своей стихии. Ее постоянно видели по локти в муке. Она твердо решила сделать свадебный завтрак самым блистательным за всю историю замка.

Галантерейщик приходил с рулонами шелка, муслина и атласа; сапожник приносил образцы кожи. Приходили перчаточник и модистка; приходила портниха.

Джасина наблюдала за всей этой суетой из окна. Она искренне надеялась, что граф теперь обретет счастье.

Иногда девушка искала пристанища у Сары. Когда старушка доставала из буфета чайницу, Джасина с грустью рассматривала нарисованные индийские пейзажи.

Граф снова стал для нее далеким, как мечта.

Однажды днем артрит совсем одолел Сару. Та попросила, чтобы Джасина заварила чай. Когда девушка сняла с полки чайницу, на пол посыпались письма, лежавшие за ней.

Сара заметила.

— Это письма, которые мисс Фелиция присылала мне, когда мастер Криспиан был еще жив, — объяснила она.

Поднимая конверты, Джасина не могла не отмстить, каким изящным почерком они надписаны.

Сара ничего больше не говорила о Фелиции. Теперь она почти не упоминала о невесте графа и никогда не заводила речь о предстоящей свадьбе.

С каждым днем, приближающим это событие, Джасине все больше и больше хотелось вернуться домой, в поселок, но она понимала, что это невозможно. Дом заперт. Горничная уехала с доктором Карлтоном в Эдинбург. Кроме того, Джасина всегда повиновалась отцу. Как бы там ни было, она должна оставаться в замке.

Девушка читала и перечитывала письма отца. Тот писал, что граф пригласил его на свадьбу, но он не знает, успеет ли приехать.

Днем, накануне свадьбы, в дверь Джасины постучали. Девушка с удивлением открыла. На пороге стояла Нэнси.

— Мисс Фелиция хочет вас видеть, мисс, — сказала она, — в своей комнате.

Джасина была слишком заинтригована, чтобы отказаться.

Фелиции отдали комнату, затянутую желтым шелком. Когда Джасина пришла, по всей дубовой кровати были разбросаны платья. Шляпки и перчатки лежали рядом на стульях. Фелиция стояла перед трюмо. Портниха суетилась вокруг нее, прикладывая полоски белого атласа. Она заканчивала свадебное платье.

— Я хотела бы узнать ваше мнение, — сказала Фелиция. — Что вы думаете об этом платье?

— Оно... великолепно, — озадаченно пробормотала Джасина.

— Ах, думаю, оно недурное, хотя, по правде говоря, в Париже или даже в Лондоне мне сшили бы куда лучше.

Портниха, у которой рот был занят булавками, покраснела и попыталась сделать вид, что ее здесь нет.

Фелиция протянула что-то Джасине.

— А как насчет этого? Эти бриллианты хорошо смотрятся с белым атласом?

Джасина взглянула на колье, которое совсем недавно лежало на ее собственной шее, и отвернулась.

— Идеально, — сказала она.

Фелиция с любопытством на нее посмотрела, склонив голову набок.

— Вам бы хотелось, чтобы это колье стало вашим? — тихо спросила она.

Джасина встретила ее взгляд в зеркале.

— Я прекрасно понимаю, что оно никогда не будет моим, — просто сказала девушка.

Фелиция запрокинула голову и весело расхохоталась.

— Ах, как мне это нравится! — воскликнула она.

Джасина смутилась.

— Нравится... что? — спросила она.

— Все! — крикнула Фелиция. — Теперь все гораздо лучше! — Она промокнула глаза, как будто плакала от смеха, и махнула Джасине рукой.

— Почему бы вам не убраться назад, к своим скучным старым книгам?

Джасина не знала, что и думать. Фелиция играла с ней, как кошка играет с мышью, и девушка не могла понять почему. Джасина повернулась, чтобы уйти, но ей преградил путь месье Фронар. Он смерил девушку сердитым взглядом.

— Что вы здесь делаете? — спросил он.

— Я за ней посылала, — беззаботно сказала Фелиция.

— Ты за ней посылала? — повторил Фронар, поднимая взгляд на Фелицию, стоявшую перед трюмо.

— Mais oui[7]. Мне стало скучно, понимаешь? Скучно.

Фронар проворчал что-то, что Джасина разобрала как «Prenez guarde».

«Берегись!»

У Джасины лопнуло терпение. Она протиснулась мимо Фронара и в смятении поспешила к себе в комнату.

Что за женщина эта Фелиция Делиль? Позвать ее и насмехаться просто так, от скуки! И, похоже, ее вовсе не смутило, что Фронар зашел в комнату, когда она примеряла свадебное платье. Что, если граф узнает?

У Джасины похолодело сердце. Она поймала себя на совершенно неожиданной мысли.

Возможно, Фелиции на руку, что граф Рувен слеп!


Той ночью Джасина не могла уснуть.

Она ворочалась в кровати. Закрывая глаза, она каждый раз видела перед собой Фелицию Делиль с бриллиантовым колье в руках. В ушах у нее звенел громкий, заливистый смех Фелиции.