Барбара Картленд - Нежный взгляд

Мужчины начали подниматься по ступеням замка со своей ношей. Врач торопливо шагал рядом, не спуская с пациента тревожного взгляда.

Внезапно парадная дверь распахнулась и на пороге появилась Фелиция. Увидев, что граф без сознания, она широко распахнула глаза.

— Он жив, графиня, — быстро сказал врач. — Надежда есть.

Фелиция с громким криком упала на тело мужа. Джасина молча наблюдала с подножия лестницы.

— Мы должны отнести его в спальню, графиня, — мягко сказал врач.

Фелиция позволила оттащить себя от графа. Она достала из рукава платок и принялась вытирать слезы со щек. Ее рука замерла, когда она увидела Джасину, поднимающуюся по ступеням в замок. Сначала она просто наблюдала, а потом резко повернулась, чтобы уйти.

Когда Джасина поднялась наверх лестницы, тяжелая дубовая дверь с шумом захлопнулась у нее перед носом.

Весь день граф был без сознания.

Пуля попала ему в голову над левой бровью. Доктор полагал, что она прошла под кожей и костью и застряла в задней части черепа. Он не считал себя достаточно компетентным, чтобы оперировать графа, поэтому послали за хирургом в Карлайл.

В ожидании его приезда все в замке ходили как в воду опущенные. На кухне почти не разговаривали. Слуги с мрачными лицами молча выполняли поручения.

В коридоре перед спальней графа было тихо, как в могиле.

Когда сгустились сумерки, в галереях замка появился блуждающий огонек свечи. Это была Джасина.

Она ждала весь день и больше ждать не могла. Ей отчаянно хотелось увидеть графа и понять, велики ли его шансы выжить. Сара сказала ей, что для графа наняли сиделку — женщину из поселка. Не станет ведь сиделка возражать, если Джасина одним глазком посмотрит на графа?

Девушка добралась до спальни и тихонько постучала. Внутри послышались шаги. Дверь открылась, и Джасина увидела перед собой графиню Фелицию. Девушка в страхе отпрянула.

— Что вам угодно? — холодно спросила Фелиция.

— Я п-пришла увидеть графа.

— Вы пришли к моему мужу, hein?

— Да, к вашему мужу. Я только хотела...

Фелиция безжалостно осадила ее:

— Вам здесь не место. Мой муж прикован к постели, потому что вы совали нос куда не следует. Если он умрет, то по вашей вине. Понимаете, мадемуазель? По вашей вине!

Джасина попятилась. Она на миг застыла, тяжело дыша, потом повернулась и побрела к себе в комнату. Свеча в ее руках догорала.

Всю ночь и все следующее утро спальню графа охраняла Фелиция. Она отослала сиделку и не впускала никого, кроме врача. Похоже, она решила ухаживать за мужем сама. Все соглашались, что она ведет себя как примерная жена. Фронар плохо на нее влиял. Теперь, когда его нет, Фелиция вновь стала собой.

Джасина терзалась, не зная, что думать. Возможно ли, что Фелиция любит графа?

Она вспомнила, как графиня рыдала на теле Хьюго, когда его принесли в замок раненным.

Возможно, Фелиция говорила правду и Фронар навязывал ей свое внимание, но она не отвечала ему взаимностью. Той ночью в рощице Джасине так не показалось, но она могла неверно истолковать ситуацию. Быть может, она с самого начала ошибалась. Эта мысль повергла девушку в пучину сожалений.

«Если он умрет, то по вашей вине». Как можно винить Фелицию за эти жестокие слова? Она всего лишь говорила правду. Если бы Джасина не отправилась той ночью гулять при луне, если бы не увидела, как Фронар и Фелиция якобы обнимаются... если бы не рассказала этого Саре и графу, жизнь графа не висела бы теперь на волоске.

Джасина несколько часов просидела у окна, неотрывно глядя на дорогу. Она ждала, когда же появится экипаж Рувенов, который привезет хирурга из Карлайла.

Наконец ее терпение было вознаграждено и вдали показался экипаж. Лошади галопом несли коляску к замку. Взмокшие, они доставили экипаж к порогу. Хирург выскочил из коляски и побежал к замку с саквояжем «гладстон»[9] в руках.

Через три часа Рувен облетела радостная новость: пулю удалили, граф пришел в сознание и его жизнь вне опасности. Ранение не причинило серьезного вреда.

Джасина облегченно вздохнула. Она сложила руки и произнесла благодарственную молитву.

Хирург уехал перед ужином. Он объявил, что доволен состоянием графа. Неделя покоя, и тот сможет вернуться к нормальной жизни.

Джасина могла наконец расслабиться. Она провалилась в глубокий сон и проснулась, только когда Нэнси принесла ей ужин в комнату. Служанка повернулась было, чтобы уйти, но вдруг сунула руку в карман фартука.

— Чуть не забыла, мисс. Это вам.

Она протянула Джасине записку, присела в реверансе и вышла.

«Дорогая Джасина, — говорилось в записке. — Врач велел графине отдохнуть, поэтому сегодня ночью с графом сижу я. Он спрашивал о тебе. Приходи после десяти. Сара».

Джасина покраснела и уставилась на записку.

«Он спрашивал о тебе».

Что это значит? Он хочет высказать ей за все беды, которые она невольно навлекла? Если и так, ей все равно. Слышать голос Хьюго, пусть суровый и холодный, лучше, чем не слышать его вовсе.

В лихорадочном волнении Джасина дождалась, когда часы пробили десять. Обычно в это время все слуги ложились спать. Девушка зажгла свечу и, прикрывая ее ладонью, открыла дверь. В коридоре было пусто. Да и весь замок казался тихим, как склеп. По пути Джасина не встретила никого, кроме горничной в конце одного из коридоров, которая несла кувшин горячей воды в спальню графини.

Дверь в комнату графа была приоткрыта. Джасина еле слышно постучала и вошла.

Она никогда не бывала в этой комнате, и роскошь убранства на миг лишила ее дара речи. Окна закрывала алая парча. На стенах висели великолепные гобелены. Стулья были затянуты голубым дамастом[10].

В комнате по стенам метались тени. В серебряных подсвечниках мерцали свечи, в камине горел огонь.

Сара дремала в кресле.

Джасина замерла в нерешительности, а потом на цыпочках подошла к краю огромной кровати с пологом.

Тень от балдахина почти полностью скрывала графа. Его открытые глаза походили на черные озера. Лоб закрывала белая повязка, кое-где на ней проступила кровь.

— Джасина? — пробормотал он, когда девушка наклонилась над ним.

— М-милорд, — встрепенулась она. — Как вы... узнали?

Граф улыбнулся.

— Думаете, я не узнаю поступь своей маленькой помощницы?

Джасина не ожидала такого ласкового тона. Одинокая слеза покатилась по ее щеке. Девушка смахнула ее.

— Милорд... я сожалею, что стала причиной такого... такого разлада. Я думала, что действую во благо...

Граф поднял руку.

— Тише, Джасина, тише. Все забыто. Я считаю нарушителем спокойствия Фронара, а не вас. Он имел нездоровую власть над моей женой. Вы действовали со всей искренностью, и поэтому я хотел, чтобы вы пришли. Я должен успокоить вас: никто не знает о вашей роли в этом деле, кроме Сары, конечно. Никто вас не винит.

— Спасибо, милорд. — Голос изменил Джасине, и ей пришлось выждать немного, прежде чем снова заговорить. — Что-нибудь... слышно о Фронаре, милорд?

— Ничего, — угрюмо ответил граф. — Двуколку, которую он взял, нашли в двух милях от замка, а сам он как сквозь землю провалился.

Джасина задумалась. Куда бы ни исчез Фронар, она всем сердцем желала, чтобы он никогда больше не вернулся в замок Рувен.

— Я так рада, что вам лучше, милорд, — сказала девушка.

— Мне в самом деле лучше, — отозвался граф. — Скоро я настолько поправлюсь, что можно будет отправляться в дорогу.

— В... дорогу, милорд?

— Жена предложила провести какое-то время в Швейцарии. Она убеждена, что горный воздух ускорит мое выздоровление. Фелиция поедет вперед, чтобы найти и снять для нас замок. Я присоединюсь к ней позже.

— Ах, — едва слышно произнесла Джасина.

Она смирилась, что Фелиция вернула себе доверие графа. Но то, что графиня решила забрать Хьюго из Англии, было неожиданным ударом.

Швейцария казалась Джасине такой же далекой, как луна.

— Вы едете надолго? — спросила она.

— Джасина, что я слышу? — поддразнил граф. — Неужели вы будете по мне скучать?

Джасина покраснела.

— Но... да, милорд, буду.

Граф молчал.

— Посмотрим, — пробормотал он наконец и отвернулся. Джасина видела явную попытку скрыть гримасу боли.

Повинуясь импульсу, девушка накрыла ладонью его руку, лежащую на одеяле.

Граф вздрогнул от ее прикосновения. Потом его пальцы медленно ответили на пожатие Джасины. Он вновь обратил к ней лицо, и теперь оно было расслабленным. Девушка попыталась убрать руку, но граф держал крепко. У Джасины гулко заколотилось сердце, когда он поднес ее ладонь к губам.

Девушку захлестнула волна странных ощущений; казалось, она вот-вот потеряет сознание. Ах, если бы он никогда не отпускал ее руку! Джасина чувствовала мощное влечение к этому человеку.

— Простите, что проявил слабость перед надежным другом, — прошептал граф.

Надежный друг! Это все, что она значит для графа. Все, на что она может надеяться.

Джасина закрыла глаза. Она упрекала себя, что посмела даже на миг вообразить, будто может стать для него чем-то большим.

Сара зашевелилась в кресле, и граф отпустил руку Джасины.

— Вам пора уходить, — сказал он.

— Д-да, милорд.

Открыв дверь, девушка оглянулась, чтобы бросить последний взгляд на постель. Тень балдахина скрывала графа.

Неделю спустя Джасина приободрилась, получив письмо от отца.

Доктор Карлтон писал, что возвращается в Англию и скоро заберет ее домой. Его друг профессор выздоровел, а эпидемия холеры пошла на спад. Оставаться в Эдинбурге больше нет нужды. Он приезжает в воскресенье.