Хизер Сноу - Нежный враг

Задумавшись, он даже не сразу заметил, что Лилиан внимательно смотрит на него, а потом услышал ее твердый ответ:

– Я выйду за тебя замуж.

– Слава богу! – воскликнул с облегчением Джеффри, удивившись силе своего желания не только обладать ею, но и точно знать, что она никогда его не покинет.

Он подался к ней, намереваясь скрепить обещание поцелуем, но Лилиан прижала пальцы к его губам и проговорила так тихо, что сердце Джеффри пропустило удар:

– Если утром ты все еще будешь этого хотеть.

Радостно засмеявшись, он поцеловал каждый из ее пальчиков, зажимавших ему рот. Как она смеет опасаться, что он может передумать? Даже странно, что такая умная женщина временами может вести себя столь нелепо. Он уверен: страсть будет только возрастать и свяжет их навечно!

Лилиан хрипло застонала, раздвинула губы и попыталась втянуть в рот его язык, но Джеффри не хотелось спешить: зная, что теперь они вместе навсегда, он собирался соблазнять, а не покорять.

Он подумал, что следовало бы перейти в его комнаты: взять свою будущую жену на полу в библиотеке далеко не идеальный вариант, – но когда Лилиан разорвала на нем рубашку, понял, что совладать с собой не сумеет. Да и кого он пытается провести? Они не доберутся до его комнат – дай бог, до дивана, при таких-то темпах.

И Джеффри решил поддаться желанию, которое владело им с тех самых пор, когда увидел Лилиан верхом на своей призовой кобыле. Совершив довольно сложное телодвижение и удивившись, что старая рана почти не беспокоит, он сел и усадил Лилиан верхом себе на колени, одновременно уверенным движением задрав ее юбки.

Ее жар обжег его огнем, из горла Джеффри вырвался мучительный стон от ставшего нестерпимым желания, хотя лишь минуту назад он считал такое невозможным. Повинуясь инстинкту, Лилиан подалась вперед, а он стиснул руками ее бедра и приподнялся ей навстречу.

– Милая, давай не будем спешить и немного снизим темп…

В ответ Лилиан возмущенно пошевелила бедрами, отчего Джеффри бросило в жар, и заявила:

– Не желаю!

Он сдавленно хохотнул: ну надо же – она, видите ли, не желает! – и крепко зажмурился. Он искренне хотел сделать эту ночь для нее незабываемой, но быстро терял над собой контроль: перед ее напором просто невозможно сохранить способность соображать.

Руки Лилиан легли ему на грудь и неожиданно сильно сжали одновременно оба соска. Джеффри судорожно вздохнул. Глаза сами собой открылись. Острая боль отдалась в фаллос. Или это было наслаждение?

– Ну же, я прошу тебя!.. – с мольбой в голосе простонала Лилиан.

И он сдался. Быстро избавившись от панталон, он с недоумением обнаружил, что у него дрожат руки словно у зеленого юнца.

– Ты хочешь, чтобы мы легли, или тебе больше нравится вот так?

Сначала изумленно округлились ее глаза, потом сдвинулись брови вместе, и, заинтригованная, она спросила:

– Разве такое возможно?

– Почему же нет? – По замыслу Джеффри, таким образом он сможет ей наглядно показать, что не намерен господствовать над ней. – К тому же это дает тебе инициативу и возможность управлять… процессом.

По соблазнительной улыбке на ее губах стало ясно, что идея ей нравится. Проклятье! За одну вот такую улыбку он был готов дать ей возможность управлять абсолютно всем, чем пожелает.

– Как? – спросила она деловито, и Джеффри, поняв, что решение принято, скомандовал:

– Приподнимись на колени, и когда будешь готова, опускайся на меня. – Одна его рука лежала на ее бедре, другой он чуть направлял фаллос в нужное место. Желание было нестерпимым, но Джеффри дал себе слово, что предоставит право действовать Лилиан и не пошевелится, даже если для этого придется искусать себе губы до крови.

Лилиан, закрыв глаза, стала медленно опускаться, и вот уже головка фаллоса оказалась внутри ее. После секундной паузы она впустила его еще глубже, и Джеффри скрежетнул зубами, но не шевельнулся, стараясь запомнить каждое мгновение. Все его чувства сосредоточились в том месте, где соединялись их тела, а внимание сконцентрировалось на женщине, отдававшей ему себя без страха и колебаний.

Боже, как она красива! На нежном лбу выступила испарина, лицо серьезно, ровные белые зубки прикусили нижнюю губу – ни дать ни взять ученый при проведении очень важного эксперимента.

Она шумно втянула воздух, когда фаллос достиг последней преграды ее девственности, огромные фиалковые глаза широко распахнулись, но светились не страхом, а доверием, любовью, за что Джеффри был ей бесконечно благодарен. Чем он заслужил такое счастье? Что бы это ни было, он чувствовал готовность всю оставшуюся жизнь отдавать долг судьбе, пославшей ему эту женщину.

Лилиан наклонилась вперед, ласково касаясь своими пышными волосами груди, и, накрыв его губы своими, в этот самый момент опустилась на него, отдав ему себя целиком.

– О боже, Лилиан!.. – прохрипел Джеффри, когда снова обрел способность дышать.

Ему никогда не доводилось испытывать столь изысканных ощущений. Он не мог облечь свои мысли в слова, но твердо знал лишь одно: все правильно. Все так, как и должно быть. И еще у него появилось чувство ответственности – за нее, за эту женщину, только что отдавшую ему себя без остатка.

– Позволь теперь мне… позволь любить тебя.

После этих слов Джеффри с удивлением понял, что ничего не боится: Лилиан уничтожила всякий страх. Он не знал, сумеет ли любить ее так, как она этого заслуживает: ведь он так много лет боролся с этим чувством, – но был твердо намерен попытаться.

Она выпрямилась и потянулась словно довольная кошка.

– Да.

Джеффри поднял ее – на мгновение их тела разъединились и голова Лилиан поникла – и почти сразу снова вошел в нее сильным мощным толчком.

– Да, Джеффри, пожалуйста! – почти выкрикнула Лилиан, задыхаясь.

Джеффри застонал, понимая, что долго не продержится в ее горячем влажном лоне, но ему было важно, чтобы ей было хорошо именно в этот, первый раз. Лилиан сразу уловила ритм, поэтому он отпустил ее бедра и, нащупав пальцем центр ее удовольствия, принялся массировать его, обхватив другой рукой ее за талию, чтобы горячим страстным поцелуем подхватить крик восторга.

Его губы буквально пожирали ее, передавая все мыслимые оттенки эмоций, а бедра ритмично вздымались ей навстречу. Он чувствовал, как в ней нарастает напряжение, и мысленно молил: «Поспеши. Пожалуйста, поспеши, дорогая!»

Джеффри чувствовал себя на вершине блаженства и быстро терял над собой контроль, но все же хотел взять ее с собой. В очередной раз войдя в нее, он резко нажал на клитор, и в тот же миг она закричала и забилась в судорогах страсти. Еще один мощный толчок – и Джеффри познал, что такое настоящее, подлинное опустошение. Он излил в эту женщину не только семя, но и душу.

Далеко не сразу, но все же Джеффри в конце концов выплыл из тумана страсти. Чувства возвращались постепенно. Сначала он ощутил, что тонкое полотно и самая лучшая шерсть, которую только можно купить за деньги – остатки одежды, – царапают ставшую на редкость чувствительной кожу словно грубая дерюга. Прохладный воздух постепенно охлаждал его разгоряченное тело, и те места, которые несколько минут – или часов? – назад горели огнем, теперь покрылись мурашками. Горячие капли стекали по шее – туда Лилиан уткнулась лицом, обмякнув на нем…

Горячие капли? Джеффри понял, что мозг еще не начал работать. Открыв глаза и сфокусировав взгляд, он ощутил искушающий аромат яблок и лимона, исходивший от ее волос. Запах наполнил его умиротворенностью, покоем, но что-то смущало…

Что с Лилиан? Никак не может отдышаться? Или дрожит от холода?

Джеффри сделал над собой усилие, сосредоточился и сложил разрозненные кусочки в единое целое: дрожь… горячие капли… Да это же слезы! Она плачет.

Он инстинктивно привлек ее к себе. Теперь к нему, похоже, вернулся слух, и он отчетливо услышал тихие рыдания. Будто острым ножом полоснули по сердцу. Неужели он причинил ей боль? Да, он не был мягким и нежным, но ведь ей, похоже, это нравилось.

Чертов осел! Она неопытна! Ему следовало контролировать ситуацию, а не перекладывать все на нее: ведь она не знала, о чем просила.

– Лилиан, любовь моя, что с тобой? – Слова больше походили на хрип, что не удивительно, учитывая животные крики, которые он издавал. Хорошо, что вообще может говорить.

Она напряглась и задержала дыхание, но не сумела справиться с собой, и ему на шею хлынул новый поток слез.

– Милая, я причинил тебе боль?

Джеффри с чувством глубокого раскаяния ожидал ответа. Лилиан подняла голову, и у него заныло сердце. Ее лицо выражало полное удовлетворение и одновременно являлось воплощением страдания. Выпрямившись, она печально взглянула на него сверху вниз и вытерла слезы. Это встревожило Джеффри всерьез: она не относилась к числу чувствительных барышень, по любому поводу льющих слезы. Он знал женщин, которые рыдали от восторга после совокупления, но тут был явно другой случай.

– Любовь моя, – начал он, чувствуя, как им постепенно овладевает ужас, – прости…

Лилиан покачала головой, прижав дрожащие пальчики к его губам, и со вздохом проговорила:

– Нет. Если кто и должен извиняться, то это я. – Она прикусила губу и склонилась к его плечу, не в силах сдержать слезы. Глаза ее превратились в бездонные озера, дыхание было частым и прерывистым, лоб прорезала морщинка. Наконец она собралась с духом: – Я бесконечно виновата перед тобой.

Опершись ладонями о пол, Джеффри привстал, а Лилиан так и осталась сидеть на нем верхом.

Ей в такой позе сидеть было явно неудобно: нужно на что-то опереться, чтобы не завалиться на спину, – и Джеффри сел и обнял ее. Так она, во-первых, не упадет, а во-вторых – не сможет убежать.

Неужели она жалеет, что отдалась ему? Гнев в нем боролся с нежностью и раздражающей неуверенностью. Он еще никогда не имел дел с девственицами. А тут еще Лилиан со своим пытливым умом и склонностью к экспериментам постоянно провоцировала его. Возможно, он не оправдал ее ожиданий? Нет, исключено. Ему никогда не забыть потрясения на ее лице, когда впервые она испытала наивысшее наслаждение.