– Ублюдок!

– Я всегда знал, что я ублюдок, миледи.

Он поднялся, вышел из воды и повернулся к ней спиной, но она успела заметить его возбужденный фаллос. Сердце ее сжалось от боли. У Арианы были все причины ненавидеть его. Он хотел наказать ее за то, что она привела его на эту скорбную стезю, за то, что заняла такое важное место в его сердце, и ради нее он предал своего короля. Быть может, наказание оказалось слишком суровым, но оно не сравнимо с его собственными страданиями. Да, он ублюдок, во всех смыслах этого слова, но когда человек лишается чести, то перестает быть достойным любви и теряет способность любить.

Лион быстро оделся, чувствуя на себе волнующий взгляд Арианы.

– Я не побеспокою вас снова, миледи.

Ариана отчетливо почувствовала боль, заключенную в его словах. Он стоял в полутемной комнате такой высокий, сильный, красивый, что у нее перехватило дыхание. Он унижал и обижал ее, но, если он разделит ложе с другой женщиной, она умрет. Он мог сколько угодно это отрицать, однако она знала, что он любит ее. Если бы не любил, позволил бы ей выйти за Эдрика и сохранил бы свою честь. Зачем бы он стал накликать на себя гнев Вильгельма, если бы она была ему безразлична?

– Кого же вы будете беспокоить, милорд? Какую-нибудь сговорчивую служанку?

Он повернулся и обжог ее взглядом.

– Вас это тревожит? Разве я не нормандский ублюдок?

– Да. Я никогда еще так хорошо не понимала это, как сейчас, милорд. Быть может, вы запамятовали, что мы произносили клятвы перед священником и пообещали забыть всех остальных? Я хочу, чтобы вы придерживались этих клятв, Лион Крагмерский.

– Значит, – выпалили Лион, – вы хотите, чтобы я жил монахом.

По правде говоря, других женщин ему не хотелось. Ни одна, кроме Арианы, не возбуждала его. Но было бы глупостью признаваться ей в этом, когда их разделяла его искалеченная гордость.

– Вам не обязательно жить монахом, – проронила Ариана, глядя на него сквозь опущенные ресницы. – У вас есть жена.

– Жена! – вскипел Лион. – Думаете, я мог забыть об этом, если ради вас пожертвовал честью? Вы заколдовали меня, Ариана. Вы превратили мой мозг в кашу, а тело – в сплошное желание. Я презираю все, что вы сделали со мной, и то, что мне пришлось сделать ради вас.

Его страстные слова лишили Ариану дара речи. Рассказ о том, как тесно переплелись их жизни, был отнюдь не признанием в любви. Насколько она поняла, ее вид был ему ненавистен, потому что напоминал об утрате благосклонности Вильгельма. Но, во всяком случае, хоть какие-то чувства она в нем вызывала, а это уже что-то. До чего сложным человеком был этот мужчина, за которого она вышла против воли, но которого полюбила всем сердцем!


Ариана с головой ушла в управление Крагмером. Нужно было наделать свечей, засолить и накоптить мяса, заготовить на зиму последние дары лета. К тому же Ариана решила провести генеральную уборку всего замка, так что слугам без работы сидеть не приходилось.

Лион же в разгар всего этого оживления старался как можно больше времени проводить с другими рыцарями, совершенствуя боевые навыки, и выезжал на охоту. Кроме того, ему нужно было тренироваться в стрельбе из лука, следить за сбором позднего урожая, объезжать деревню. Лион часто сопровождал управляющего, когда тот собирал подати и решал хозяйственные вопросы. За вечерней трапезой он сидел на своем месте рядом с Арианой, с угрюмым видом слишком много пил, пожирал ее глазами, но почти ничего не говорил. Где он проводит ночи – Ариана не знала, потому что к ней он ни разу не пришел.


На третью неделю после возвращения в Крагмер Ариана поняла, что носит ребенка Лиона. Однажды она проснулась посреди ночи с ощущением тошноты и вырвала в ночной горшок. Как будто этого было недостаточно, к ней явилась Надя, чтобы подтвердить опасения. То был их первый разговор после ее возвращения из Шотландии. Оторвав голову от горшка, Ариана увидела старуху, стоявшую рядом, с чашей холодной воды и полотенцем. Ариана, уже привыкшая к загадочным появлениям и исчезновениям ведьмы, с благодарностью выпила воды и вытерла лицо полотенцем.

– Льву известно, что у него будет детеныш?

Ариана не удивилась, что Надя узнала о ее беременности одновременно с нею самой.

– Я до этого мгновения сама не знала. Да и не думаю, что Лиону есть до того дело. Ты же знаешь, после возвращения я его почти не вижу.

– Лев – гордец, госпожа. В его глазах вы опасность. Он не понимает своих чувств и видит только то, чем для него обернулась любовь к вам.

– Опасность? Я? Нет, Надя. Я для Лиона ничего не значу. Он испытывает телесную тягу, он сам мне в этом признался, но не хочет поддаваться этим желаниям. Он не хочет меня. Как я могу рассказать ему о ребенке, если он отказывается от матери.

– И что вы будете делать? Лев скоро сам догадается.

– Поеду в аббатство, – вдруг решила Ариана. – Они не откажут мне, если я пожертвую им земельный участок. Я приму монашество и буду растить ребенка в Сен-Клере.

– Что за глупость! Вы не можете пожертвовать землю, которая принадлежит вашему мужу, а настоятельница не примет вас, если вы не в состоянии заплатить. Нет, госпожа, вы будете жить со Львом в его логове и растить его детеныша.

Ариана упрямо вскинула голову.

– Не буду, если он не хочет меня.

Губы Нади вдруг обвисли, глаза помутились.

– Видения открывают мне многое, госпожа. Темный призрак грозит лорду Лиону. Чтобы обрести истинное счастье, вы должны обмануть смерть, – вещала она, глядя в точку, недоступную взору Арианы. – Но берегитесь, Ариана, ибо вижу я великую опасность на поле брани. Смерть притаилась там, но я ее вижу. Да, смерть, однако в вашей власти обмануть старуху с косой.

Пророчество ведьмы испугало и озадачило Ариану. Каким образом Лион может встретить смерть на поле брани, если он сослан в Крагмер и в ближайшее время вряд ли возьмется за оружие?

Когда Надя заговорила снова, голос ее звучал как обычно, жуткий блеск в глазах погас.

– Расскажите лорду Лиону о детеныше, госпожа. Не ждите, иначе будет слишком поздно.

– Ты как будто говоришь о верной гибели, – усмехнулась Ариана. – Мое Видение ничего такого мне не явило.

– Разве, госпожа? Вспомните тот первый день, когда Лион оказался у вашей двери.

Ариана побледнела, живо вспомнив, как ей представился призрак смерти, реявший над Лионом.

Надя глубокомысленно кивнула.

– Я знала, что вспомните. Я предупредила вас. Больше ничего не могу сделать.

– У меня не было видений уже много недель, – воскликнула Ариана, чтобы задержать старуху. – Так, какие-то нечеткие предчувствия, но ничего конкретного. Как думаешь, может быть, я переросла их?

– Что я думаю – не важно. Важно то, что вижу. Теперь я пойду, госпожа.

Ариана на миг закрыла глаза, а, когда открыла их, Нади рядом уже не было. Черт бы побрал эту женщину! Она приходила и уходила, когда вздумается, и появлялась только для того, чтобы напророчить что-то нехорошее или предостеречь от беды. Почему эта ведьма не может хоть иногда предсказывать доброе? Или хотя бы не говорить загадками?

Ариана, снова почувствовав рвотный порыв, с трудом выкарабкалась из кровати и следующие полчаса провела, тужась над горшком. Когда с кувшином воды и чашей эля появилась Терса, Ариана уже совсем обессилела.

Терса, едва увидев госпожу, в тревоге бросилась к ней.

– Что с вами, госпожа? Что случилось? Вы заболели? Послать за лекарем?

Ариана покачала головой, подыскивая слова, чтобы успокоить Терсу.

– Ничего, Терса, я просто… немного расстроена. Мне уже лучше.

Терса с сомнением посмотрела на леди.

– Вы говорите правду, госпожа? Я ничем не могу помочь?

Ариана заставила себя слабо улыбнуться.

– Нет, ничего не нужно. Скажи лишь, что нового у вас с сэром Белатном.

На губах Терсы заиграла солнечная улыбка, превратившая ее в настоящую красавицу.

– Белтан хочет просить у лорда Лиона разрешения жениться на мне. Я день и ночь молюсь, чтобы он не отказал.

– Не вижу причин для отказа Лиона, – сказала Ариана, впрочем, не особенно уверенно. В последнее время Лион пребывал в таком дурном настроении, что она не знала, чего от него ждать.

– Надеюсь, вы правы, госпожа, хотя даже сэр Белтан не знает, согласится ли лорд Лион. Он может подумать, что Белтан слишком хорош для меня. Но я люблю его, госпожа. Умоляю, поговорите с лордом Лионом, упросите не отказывать Белтану.

– Я сомневаюсь, что мои слова будут иметь какое-то значение для мужа, – откровенно призналась Ариана. Ладонь ее скользнула по пустой кровати рядом с нею.

– Пожалуйста, госпожа, – взмолилась Терса. – Я знаю, он послушает вас. Белтан говорит: лорд Лион боготворит вас.

Ариана, вскинув брови, удивленно посмотрела на Терсу. Лион боготворит ее? Откуда Белтан это взял? Да он скорее терпеть ее не может.

– Сделаю, что смогу, – сказала она наконец, не желая огорчать преданную служанку.

– Спасибо, госпожа. Помочь вам одеться?

– Не нужно. Я еще побуду в своей комнате.

Терса попыталась не показать удивления. Ариана была не из тех, кто любит поваляться в кровати. Дел в замке накопилось столько, что ее госпожа обычно весь день была на ногах. Через некоторое время Терса вышла из комнаты с задумчивым выражением лица.


Лион медленно встал с самодельной кровати у очага и пошел к столу. Рядом с ним с кружкой эля в руке возник слуга.

– Доброе утро, милорд.

– Доброе утро, – с каменным выражением лица пробормотал Лион, думая о том, что может быть доброго в этом утре. Каждое утро он старался оставаться в зале как можно дольше, тоскуя по жене, желая ощутить ее прикосновение, хотя бы взгляд ее зеленых глаз. И каждую ночь он заставлял себя не вломиться в ее комнату, не броситься к ней в постель. Ненависть и отвращение к самому себе росли стремительно, ему все труднее и труднее было держаться в стороне от женщины, околдовавшей его, от женщины, из-за которой он лишился милости короля. И все же он продолжал хотеть ее.