Чувствуя, что общение еще больше входят в тупик, Женя с отчаянием схватилась за голову и прошептала:

– Оставь меня в покое! Я не хочу! Я ничего не хочу! Мне нужна только моя девочка. Как ты не понимаешь? Почему не даешь прохода? Мне от тебя ничего не нужно. Не трогай, не дави, просто отойди в сторону.

– Я не хочу, – спокойно заявил мужчина, понимая, что еще немного и его контроль полетит в пропасть. Черт, как же она на него действовала! Да его всего выворачивало от мысли, что Женя не хочет его видеть. Предполагать – это одно, а слышать было невыносимо. И от кого? От его женщины.

Спокойный ответ прозвучал подобно вызову. Девушка моментально пришла в себя, развернулась и прошептала:

– А кто тебе разрешал что-то думать и решать в отношении меня? Неужели ты такой гордый, что не приемлешь отказа? Я должна согласиться только потому, что ты хочешь?!

Громов смотрел некоторое время в нежное лицо желанной женщины, а потом яростно сцепил руль, с такой силой сдавливая, что кожа стала скрипеть от давления. Глянув в правую сторону, он насупился, что-то решая про себя, а потом крутанул руль, направляя машину к остановке. Заглушив мотор, он некоторое время не двигался, а потом отстегнул ремень и вышел из машины. Обошел и встал у моста, поглядывая вниз, сопротивляясь той буре эмоций, что бушевала внутри.

Через несколько бесконечных минут Андрей обернулся и уверенно направился к передней дверце внедорожника. Открыв, ухватился пальцами в ремень безопасности и быстрым движением отстегнул, дергая пассажирку на себя.

Стоило только Липиной ногами коснуться асфальта, как вдруг мужчина моментально потянул на себя, а в следующую секунду накинулся на нежные губы, действуя молниеносно, страстно и обжигающе. Андрей поглощал, сводил с ума, соблазнял, отдавая всего себя. Как он не старался, он проиграл своим демонам…

Женя задыхалась от нахлынувших эмоций, сладких ощущений, не в силах бороться с мужчиной и противиться удовольствию. Кровь в венах кипела от страсти, превращаясь в лаву, заглушая сознания, оголяя все чувства.

Девушка тяжело дышала, лишь через мгновение отстраненно осознавая, что поцелуй прекратился. Она с трудом посмотрела в темно-серые глаза Андрея и открыла рот, с ужасом понимая, что совершила ошибку. Громов сделал свои выводы. Только хотела сбежать, уворачиваясь от сильной руки, отступая в сторону, как мужчина схватил за локоть, не позволяя скрыться, и хрипло выдал:

– Обманщица, в какую игру играешь?

– Андрей, перестань.

– Что перестать? Что не так?

– Ты… – она замялась, обдумывая, что сказать, – меня пугаешь.

– Да черта с два я тебя пугаю! Уже привыкла – я это вижу.

– Мне нравится другой.

– Нравится другой, и вот так отвечаешь на мои поцелуи?! Да? Поверь, опытная так не сможет, а ты в этом новичок.

– Я не хочу отвечать.

– Вот и отлично! – Андрей вдруг ухмыльнулся, чувствуя облегчение. – Поехали в приют. Нас уже заждались, – сказал он и открыл дверь, но тут задержался, немного отодвинулся, объясняя свое поведение: – И лучше тебе самостоятельно залезть… и очень быстро. Дотрагиваться до тебя сейчас будет ошибкой. Ты довела.

Не желая понимать его слова, девушка поспешно проскользнула в машину. Пристегнувшись, она постаралась сотворить на лице безразличную маску, но задумка потерпела полное поражение. Смятение, отчаяние, возбуждение, страх так отчетливо демонстрировали состояние девушки, что это не могло ускользнуть от мужчины. Громов довольно оскалился и сказал:

– Успокойся, а то директор приюта решит, что я озабочен своей женой.

– Глупости, – выдавила Женя, поправляя ремень, дергая его в стороны.

Андрей засмеялся и как-то странно заметил:

– Если бы…

Глава 12

Три года назад

Обнимая свою малышку, Женя искренне радовалась, не сдерживая слез. Такая маленькая, курносая, невероятно красивая. Когда девушка смотрела на нее, видела свою сестру, только сейчас она была ласковой и родной. Мягко прижав к груди кроху, Липина посмотрела на водителя, постоянно наблюдающего за ними. Он задумчиво щурился всю дорогу, и когда уже машина завернула в сторону дома, вдруг произнес:

– Если предложу переехать ко мне с девочкой, откажешься или у меня есть шанс?

– Перестань, – тихо попросила Женя, не желая говорить на такие темы при ребенке.

– Почему? Мы… жена и муж, уже есть ребенок. Заметь, как у нас с тобой все быстро происходит.

– В договоре…

– Только общие положения. Где проживать, зависит от нашего желания. Так что?

– Андрей мы с тобой поговорили, я сказала, что меня…

– Точно, лучше пока оставить тему, – выдал он и вдруг спросил: – У тебя дома есть продукты? Я потом съезжу.

– Есть, – ответила девушка, радуясь, что вчера успела все приобрести. И нужно еще переговорить с соседкой, напомнить ей о договоренности. Добрая женщина будет присматривать, пока она будет на работе. Несколько месяцев придется вот так, а в полтора года Марине положен садик, если девочка к этому времени будет самостоятельно кушать ложкой и ходить на горшок. Учитывая все обстоятельства, направление ей обещали выдать, как только подойдет время.

Остановившись у дома, Евгения нежно взяла малышку на руки и, наклонившись к ее лицу, нежно выдохнула:

– Пойдем домой, моя маленькая.

Громов стоял рядом и наблюдал, ощущая ревность. Странно ему было испытывать такое глупое чувство, тем более к ребенку. Но Женя его не замечала, вернее, старалась игнорировать, хотя реагировала на каждый жест, слово, ласку. Притворяться она не умела. Совсем.

Понимая, что его топит все сильнее и сильнее в омуте новых чувств, Андрей задумчиво посмотрел в сторону. Кто бы сказал ему, что он будет настойчиво добиваться хрупкой рыжей девчонки, воротившей от него нос, никогда не поверил. Кто он, кто она? Смешно. Но Громов не мог быть вдалеке, постоянно думал о ней, даже когда злился. Странные чувства, вызывающие агонию.

Сознание атаковали эмоции. Невыносимые мысли не давали покоя. Что такое любовь? Неужели это то, что он испытывал к маленькой докторше? Нет. Он не видел счастья. Он не получал наслаждения. Наоборот. Его потребность в ней уничтожала разум, требовала быть рядом, вновь идти против своих правил, заставляя дрожать от неудовлетворения. Разве такая зависимость дает наслаждение? Разве она спасает? Почему ему с каждым днем все тяжелее и невыносимее быть вдалеке от нее?

Андрей горько усмехнулся, наблюдая, как девушка торопливо бежит к дому, переживая, что девочка замерзнет. Даже не посмотрела на него. Как обычно. Он ей действительно не нужен. Выходит, так? От такого вывода по телу прошла волна ярости и отчаяния. Громов сходил с ума, не зная, как вести себя с желанной красавицей, чтобы еще больше не оттолкнуть ее. Бог свидетель, он старался, но, когда она оказывалась рядом, эмоции брали верх. А когда она боялась, он ненавидел себя, одновременно презирая за слабость.

Глянув на лавочку у небольшого заборчика, Громов заострил внимание на нетронутом снежном покрывале, блестящем на солнце, и медленно направился к дому. Решив, что постарается менее давить, он достал связку ключей из кармана, открыл дверь и вошел в подъезд. Поднимаясь по лестнице, мужчина усмехнулся. Если бы Липина узнала, что у него есть ключи, была против. Да и квартира… Он купил ее у хозяйки, заплатив вдвое больше рыночной цены, не желая, чтобы его жена жила в съемной лачужке. Она бы отказалась. Поэтому он попросил продавца позвонить ей и порадовать, что квартплата уменьшилась и ей необходимо будет деньги отправлять на счет.

Поднявшись на нужный этаж, Андрей увидел, что Женя стоит у двери, но не входит. Девушка прижимала к себе ребенка, пораженно вглядываясь в лицо высокого мужчины в черной куртке, не в силах произнести ни слова. Понимая, что Женя напугана, Громов прибавил шаг и быстро оказался рядом, закрывая своим телом девушку. Он смерил оценивающим взглядом незнакомца и грубо отчеканил:

– Что вам нужно?

– Мне? Мне нужна она, – деловито начал мужчина, сохраняя улыбку на лице.

Громов сжал руки в кулаки, желая кинуться на наглеца, но сдержался, слыша странные хрипы позади себя. Еще немного и Женя расплачется. В чем дело? Что здесь происходит? Андрей скривился, злясь на себя, что оставил ее одну, и грубо процедил:

– Она МОЯ.

– Я Мигалов Артем Игоревич, гражданский муж Евгении.

Секундный шок сменился раздражением. Андрей сложил руки на груди и выдал:

– Ты ошибся, Женя моя жена.

– Не ошибся. Липина Евгения Александровна – моя гражданская жена. Три месяца назад она сбежала от меня после того… – мужчина с тоской посмотрел на девушку, – как потеряла нашего ребенка.

– Ты лжешь, – с яростью процедил Громов, отказываясь верить. Чутье его не обманывало, он точно знал, что Женя никогда не была с мужчиной. Он знал. Знал! Или за невинность он принял ее страх после травмы? Нет.

– Я не лгу. И у меня есть доказательства, – Мигалов потянул свою сумку и, открыв замок, достал паспорт, в котором лежала фотография. Он с нежностью посмотрел на нее, поглаживая пальцами по снимку, вновь заостряя внимание на девушке, напоминая ей о том, что он есть, и отдал Громову со словами: – Вот. Мы с ней учились в институте. Собирались пожениться. Все было хорошо, а потом она потеряла ребенка и… не могла меня видеть. Когда ей написала сестра с просьбой посидеть с ребенком, она… как с ума сошла. Помешалась на этом ребенке, желая увидеть. Я не отпускал ее, но она тайком уехала. Я даже не знал, куда она сбежала… и вот только нашел.

Громов жадно смотрел на фотографию, где улыбающаяся девушка с огромными глазами стояла с парнем, обнимающим ее за плечи. Было столько нежности, счастья в ее глазах, как никогда с ним. Сосем другая. Счастливая.