Джоанна Линдсей - Нежный плут

Но очень скоро Джорджине представилась первая возможность увидеть, как объединяются Мэлори. Едва в комнату вошел Николас Эден, виконт Монтиссийский, как Энтони и Джеймс прекратили цапаться друг с другом и объединились против него.

– Эден, ты опоздал, – приветствовал его Энтони с холодной резкостью. – Я подозреваю, что ты забыл, где я живу.

– Я старался, старина, но жена постоянно напоминает мне, – ответил Николас (его натянутую улыбку трудно было назвать приятной). – Ты же не думаешь, что мне нравится приезжать сюда?

– Сынок, тебе бы следовало научиться притворяться. Твоя жена заметила, что ты приехал, и ты же знаешь, как она злится, когда видит, как ты провоцируешь своих дорогих дядей.

– Это я-то провоцирую? – бедняга едва не задохнулся от гнева.

Но когда он взглянул туда, где Реджина была занята разговором с Эми и Шарлоттой, выражение его лица полностью изменилось. Реджина сделала ему знак, что присоединится к нему через минутку. Он кивнул и улыбнулся ей с невероятной нежностью. Джорджина старалась быть нейтральной, хотя слышала истории о том, почему эти мужчины вели себя так странно друг с другом, и подумала, что это нелепо, если такие странности продолжаются больше года. Наблюдая за этими нежными взаимными взглядами, она выбрала сторону Николаса Эдена… пока тот не повернулся и его глаза не зажглись, увидев Джеймса.

– Так быстро вернулся? А я-то надеялся, что ты утонул в море или что-то еще подобное.

В ответ Джеймс лишь рассмеялся.

– Жаль, парень, что приходится тебя разочаровать, но в этом рейсе у меня был ценный груз, поэтому пришлось быть особо осторожным. А как ты? Часто в последнее время спал на кушетке?

Николас нахмурился.

– Ни разу с тех пор, как ты уехал отсюда, проклятый педик, но думаю, что теперь это изменится, – пожаловался он.

– Будь в этом уверен, дорогой мальчик. – Джеймс коварно улыбнулся. – В конце концов, мы с удовольствием помогаем в хорошем деле.

– Ты сама душка, Мэлори. – Затем эти янтарные глаза задержались на Джорджине, стоявшей между этими братьями, при этом рука Джеймса обнимала ее за плечи. – А это что, могу я полюбопытствовать?

Намек был более чем прозрачен, и Джорджина оскорбилась из-за того, что ее опять приняли за любовницу. Но до тою как она смогла подумать о достаточно язвительном ответе, и прежде чем Джеймс смог ответить в еще более резких выражениях, в ее защиту выступил Энтони, удивив не только ее, но и Николаса.

– Ну-ка давай, Эден, без усмешек, – сказал он, и его гнев хорошо чувствовался в его спокойном голосе. – Это моя невестка, которую ты пытаешься сейчас оскорбить.

– Прошу прощения, – сказал Николас Джорджине, явно смущаясь и извиняясь за допущенную ужасную оплошность. Но его смущение быстро прошло, и он сказал Энтони:

– Я думал, что твоя жена была единственным ребенком в семье.

– Так оно и есть.

– Тогда как она может быть?… – Красивые янтарные глаза уставились на Джеймса и невероятно широко раскрылись. – О, господи, ты хочешь сказать, что ты женился! Тебе нужно было проплыть до края земли, чтобы найти женщину, которую бы не испугала твоя гнусная репутация. – Он снова перевел взгляд на Джорджину и добавил: – Вы знали, что берете в мужья кровавого пирата?

– Я думаю, что об этом упоминалось перед свадьбой, – уклончиво ответила она.

– И вы знали, что он держит обиды до конца жизни?

– Сейчас я начинаю понимать, почему, – возразила она, заставив и Энтони, и Джеймса взорваться смехом.

Николас неохотно улыбнулся.

– Очень хорошо, моя дорогая, но знали ли вы, что он донжуан и мошенник, настолько пресыщенный…

В этот момент в разговор вмешался Джеймс, который негромко буркнул:

– Если ты продолжишь дальше, то вынудишь меня…

– Вынудит тебя? – сказала Реджина, которая подошла к мужу и взяла его под руку. – Ты сказал ему, дядя Джеймс? Невероятно. Я могла бы поклясться, что это была маленькая пикантная новость, которую ты хотел скрыть от Николаса. В конце концов, тебе ненавистно иметь с ним что-то общее; а то, что вы оба были вынуждены жениться, – разве в этом мало общего?

Николас ничего на это не сказал. Он уставился на свою жену, стараясь, по-видимому, понять: говорила ли она серьезно или нет. Он был готов уже рассмеяться – Джорджина видела это по его глазам, но сдержался, заметив хмурый взгляд Джеймса.

Удивительно, но Энтони тоже не засмеялся. Вероятно, он просто не хотел иметь что-то общее с этим молодым виконтом, даже то, что оба считали очень забавным.

– Реджи, киска, – сказал он с явным неудовольствием, – я не знаю: удавить ли тебя или отправить к себе в комнату.

– У меня нет здесь больше комнаты, Тони.

– Тогда удави ее, – сказал Джеймс, взгляд у него был такой, будто он в буквальном смысле хотел этого. Но потом он посмотрел на свою племянницу со смесью нежности и раздражения. – Ты поступила так специально, любимая, не так ли?

Она и не пыталась отрицать это.

– Ну вы двое всегда против него, что вряд ли справедливо. Но ты не сердись на меня. Ведь, в конце концов, я живу с ним.

Это не разрядило обстановки, особенно когда на лице Николаса Эдена появилась ухмылка во весь рот.

– Возможно, мне следовало бы самому жить с тобой, Реган, – сказал Джеймс.

При этом Николас взорвался.

– Только через мой труп.

– Милый мальчик, это можно устроить.

В этот момент к ним присоединился Эдвард.

– Кстати, Джеймс, во всей этой суматохе я забыл тебе сказать, что сегодня вечером у дома остановился какой-то парень и спросил тебя. Я сказал бы ему, где тебя можно найти, но его вопрос прозвучал довольно враждебно. Я подумал, что если бы он был другом, то у него были бы более вежливые манеры.

– Он назвался?

– Нет. Хотя это был довольно крупный парень, очень высокий и, судя по акценту, – американец.

Джеймс медленно повернулся в сторону Джорджины, его брови сошлись на переносице, в глазах собирались штормовые облака.

– Неужели эти чурбаны, твои родственники, и здесь нас преследуют?

Ее подбородок демонстративно приподнялся, но она все еще не могла скрыть удивления, которое отражалось в ее глазах.

– Джеймс, мои братья просто беспокоятся обо мне, поэтому если ты вспомнишь, что последний раз Дрю и Бойд видели меня на твоем корабле, то получишь ответ на свой вопрос.

С трудом, но Джеймс все же вспомнил, что нес ее, схватив в охапку, на свой корабль с кляпом во рту, и тихо, но с чувством произнес:

– Проклятый непрекращающийся ад.

– Черт тебя побери, ты можешь быть серьезным? – разъяренно сказала Джорджина. – Мне нужно по крайней мере их увидеть. Они же проделали такой путь…

– А мне наплевать, сколько они сюда добирались! – ответил Джеймс с такой же злостью.

У нее не было возможности поднять вопрос о своих братьях прошлой ночью, поскольку она поднялась в свою комнату вскоре после отъезда «стариков» и хотя все ждала, что Джеймс присоединится к ней, тем не менее заснула раньше, чем он пришел. А сейчас, этим утром, он наотрез отказался отвезти ее в гавань, отказался организовать транспорт для нее, когда она попросила его об этом, и, наконец, заявил ей, что она вообще не увидит своих братьев, и точка.

Сейчас она собралась с мыслями и попыталась перевести обсуждение на более разумную основу, спросив негромко:

– Ты можешь мне сказать, почему ты занимаешь такую позицию? Ты должен понять, что они приехали сюда лишь для того, чтобы убедиться: со мной все в порядке.

– Как бы не так! – рявкнул он, не желая или не умея быть рассудительным, разумным или просто уравновешенным. – Они приехали, чтобы забрать тебя обратно.

Это был вопрос, который она не могла больше носить в себе.

– А не это ли ты намеревался делать все это время – отправить меня обратно?

Она затаила дыхание, пока он продолжал несколько долгах секунд сердито смотреть на нее. Затем фыркнул, будто она спросила нечто невероятно нелепое.

– Бога ради, с чего ты это взяла? Я что, говорил об этом?

– Тебе и не нужно было говорить. Я была на нашей свадьбе, помнишь? Тебя нельзя было назвать нетерпеливым женихом.

– Что я помню, Джордж, – это то, что ты убежала от меня, не попрощавшись!

Она моргнула глазами в удивлении от услышанного.

– Я убежала? Всего лишь, Джеймс, отправилась домой. Вот что я делала на твоем корабле в первую очередь – возвращалась домой.

– Даже не сообщив мне!

– Но это не моя вина. Я бы тебе сказала, но к тому времени, когда Дрю начал кричать на меня, что я сказалась на Ямайке, когда он думал, что я была дома, «Тритон» уже отплыл. Что же мне, прыгать за борт, чтобы просто сказать тебе «до свидания»?

– Ты не должна была вообще уезжать!

– Но это же смешно. Между нами не было ни взаимопонимания, ни даже устной договоренности, которая могла бы заставить меня поверить тому, что ты хотел продолжения наших отношений на какой-то постоянной основе – или любой основе. Что же я – должна была читать твои мысли? У тебя было что-нибудь постоянное в голове?

– Я собирался просить тебя быть моей… – Он заколебался над этим словом, когда увидел, как сузились ее глаза. – Ну, ты не должна выглядеть оскорбленной, – закончил он обиженно.

– Я не оскорблена, – сказала она, едва открывая рот, и он ясно понял, что это так. – Во всяком случае я ответила бы на твою просьбу – нет.

– Тогда я чертовски рад, что тебя не попросил! – выпалил он и направился к двери.

– Как ты смеешь уходить? – крикнула она ему вслед. – Ты еще не ответил на мой вопрос!

– Я не ответил? – Он повернулся, бровь его поднялась, он заводился. – Достаточно сказать, что ты – моя жена, а раз так, ты никуда не поедешь.