— Вы пересчитаете золото сейчас, или можно повременить с этим делом до тех пор, пока я не уложу своего мужа в постель?

Голос был негромким, но надменным и холодным, как лед. Джиллиан повернулась и открыла рот. Неудивительно, что в письме лорд Джеффри сравнивал свою жену с солнцем, ослепившим его настолько сильно, что он не замечал других женщин. Она действительно была подобна солнцу, но…

Джоанна восприняла удивленный взгляд женщины с явным удовлетворением. Что касается внешности, то тут между ними не могло возникнуть соперничества. К тому же леди Джиллиан старше… Ревность перешла в раздражение: Джеффри уронил бы свое достоинство, польстившись, хоть и на время, на такую замену!

Затянувшееся молчание становилось гнетущим.

— Приказать ли мне своим людям внести в замок сундуки с золотом, или можно сначала отнести в комнату Джеффри одежду с лекарствами и уложить его в постель? — повторила свой вопрос Джоанна, повысив голос.

— Золото… — нерешительно пробормотала леди Джиллиан. — Не знаю, право… Леон скажет вам, что делать дальше, — с явным облегчением сказала она.

С языка Джоанны чуть было не слетела насмешливая реплика по поводу такой глупости, но она вовремя стиснула зубы: неблагоразумно идти на открытое оскорбление. Она приказала Нуду выложить все, что может понадобиться Джеффри, и снять Эдвину с дамского седла, в котором та сидела позади всадника. Потом приказала Эдвине найти слугу, который покажет ей комнату Джеффри, и подготовить все к его приходу. Нуд должен поставить у сундуков с золотом охрану, если сэру Леону не терпится пересчитать деньги. Сэр Ги останется с ней, ибо она хочет сначала позаботиться о Джеффри.

Джоанна снова устремила взгляд на мужа. Как они медленно движутся! Она собралась уже было попросить Джиллиан прислать носилки вопреки протестам Джеффри, но мужчины остановились, и сэр Ги взял Джеффри на руки. Джоанна с тревогой следила за ними. Джеффри был не тяжелым, но сэру Ги пришлось поднимать его так, чтобы не причинить боли.

— Я же говорила, что он еще слаб! — укоризненно заметила леди Джиллиан.

Внутри Джоанны все дрогнуло, хотя внешне она ничем не выдала своего беспокойства. Когда сэр Ги, а следом за ним и сэр Леон вошли во двор замка, она лишь коротко распорядилась:

— Будьте добры, проведите нас в комнату Джеффри или прикажите кому-нибудь из слуг сделать это.

Они пересекли двор. Замок был небольшим, без наружного рва и подъемного моста. В воротах не было даже опускной решетки.

Джиллиан машинально начала спускаться в подземелье. Причин держать Джеффри в подвале уже нет, можно было бы идти во внутренние покои. Но Джиллиан настолько привыкла к пребыванию Джеффри в подземелье, что повела туда Джоанну, не подумав о том, какое впечатление это может произвести. Однако Джоанна в эти минуты просто не способна была понять, поднимается ли она наверх или спускается вниз.

В помещении стояла кровать. Джоанна откинула одеяло, провела рукой по простыням. Какие грубые, поморщилась она. Каково здесь лежать раненому человеку? Но в комнату вошел сэр Ги, и менять простыни было уже поздно. Сэр Ги осторожно опустился на колени, чтобы положить на кровать свою ношу, не потревожив ее, хотя Джеффри вряд ли что-либо чувствовал сейчас. Джоанна протянула руку, чтобы развязать тунику Джеффри. Леди Джиллиан машинально сделала то же самое.

— Я сама позабочусь о нем, — спокойно сказала Джоанна, но, если бы человека можно было убить взглядом, Джиллиан рухнула бы на пол замертво. — Не теряйте времени на моего мужа. Окажите внимание своему.

Джиллиан опустила руку, отошла к двери, но не спешила уходить. Ей казалось, что Джоанна слишком молода и благородно воспитана, чтобы сделать все необходимое. Вряд ли она предложит Джеффри питье или снизойдет до раздевания мужа и уймет дрожь в его больном теле. Джиллиан, едва заметно улыбаясь, ждала, когда к ней обратятся за помощью. Вместо этого она увидела искусные действия врачевательницы, прошедшей многолетнее скрупулезное обучение у леди Элинор.

Через две минуты Джеффри был уже раздет. Джоанна вздрогнула, увидев его раны, но не потеряла способности действовать. Она тихо выругалась, заметив, как скверно зашиты раны мужа, но взяла себя в руки. Вскрыв с помощью маленького ножа швы, Джоанна опять разразилась проклятиями: на ранах гнойники! И это после стольких недель «хорошего» ухода! Джоанна основательно промыла раны «живой водой» — раствором порошкообразной морской водоросли темно-коричневого цвета. Неумелое правление короля Джона научило эту молодую женщину разбираться в боевых ранениях гораздо лучше, нежели леди Джиллиан.

В какой-то момент этой операции Джеффри пришел в себя. Он поморщился от нестерпимой, непривычной боли, не успев еще открыть глаза. Сэр Ги был начеку и удержал его.

— Спокойно, — послышался тихий голос. — Спокойно. Завтра тебе станет лучше.

Глаза Джеффри открылись, и он прошептал:

— Джоанна! Слава Богу!

Леди Джиллиан тихо выскользнула из комнаты, безропотно проглотив досаду, смешанную с неожиданным для нее облегчением. Она изо всех сил старалась спасти Джеффри, превозмогая отвращение к уходу за ним, а он и словом не обмолвился о ней… Но так оно и лучше. Хорошо, что он может благодарить Бога за свою жену, которая, бесспорно, ускорит его выздоровление. Тем не менее к радости леди Джиллиан примешивалась печаль. Никогда больше не возникнет в ней робкое греховное желание, порожденное великодушной учтивостью Джеффри, его готовностью помогать ей советами и объяснениями в вопросах, касающихся управления владениями.

Когда Джоанна закончила обрабатывать раны, Джеффри отдышался и обеспокоенно спросил:

— Все хорошо, Джоанна? Я понимал, что меня лечат неправильно, но не знал, что сказать этой женщине. А поскольку я и сам не видел, в чем заключается ее ошибка, то решил, что жаловаться неблагодарно.

— Теперь все будет хорошо, — успокоила его Джоанна. — Хорошо, что твои раны не зажили, — добавила она немного сердито, чего Джеффри, к счастью, не заметил. — Мне пришлось вскрыть две и хорошенько промыть их, но теперь ты поправишься и сможешь легко передвигаться. Спи. Клянусь, с тобой будет все в порядке!

Джеффри облегченно вздохнул. Джоанна не стала бы лгать ему в подобном деле. Если бы пришлось остаться калекой, ему понадобилось бы время, чтобы свыкнуться с этой мыслью и решить, как биться в сражениях и дальше, либо подыскать для себя другое дело. Глаза его начали закрываться, но он поднял тяжелые веки.

— Дома все хорошо?

— Конечно. Разве может быть по-другому? Я обо всем позаботилась. Чем я еще могла заниматься в твое отсутствие? Чуть не забыла: я отложила до твоего приезда два судебных дела, ибо они касаются вопросов чести, но это пустяки. И в королевстве все спокойно. Бразды правления в руках епископа Винчестерского, а кнут — у графа Пемброкского. Конь понимает, что становиться на дыбы под такими всадниками опасно для него.

Джоанна почти не лгала. Здесь была значительная доля истины. Вводя мужа в заблуждение относительно политических дел ради его же блага, Джоанна не переживала за них так, как за здоровье Джеффри. В правление епископа Винчестерского и графа Пемброкского в Англии действительно установилось спокойствие, но напоминавшее бурлящий котел, где вода кипит под плотно закрытой крышкой, и этот котел может взорваться, извергая из себя свое содержимое.

Джеффри понимал, что правдивость Джоанны в данном вопросе не выдерживает сравнения с ее искренностью в отношении его здоровья. Чувство глубокой благодарности к ней переполняло его. Он задал вопрос, исходя из чувства долга, своей ответственности, и тем не менее был благодарен Джоанне за то, что она избавила его от мучительных переживаний. Слишком уж часто леди Джиллиан хваталась за любое его предложение, когда он вежливо интересовался, не может ли чем-нибудь помочь ей. Объясняя вещи, которые, по его мнению, должна знать каждая здравомыслящая женщина, Джеффри сильно уставал, хотя он не привык щадить себя. К тому же он не мог заставить себя сдерживаться. Вежливость брала в нем верх, прежде чем Джеффри задумывался над своим предложением. Согретый и успокоенный присутствием Джоанны, он улыбался, понимая, что теперь от него ничего не потребуют, пока он не поправится.

Джоанна молча сидела около мужа до тех пор, пока не убедилась, что он спит. Затем она повернулась к сэру Ги и невольно вздрогнула, увидев его стоящим у двери с обнаженным мечом в руке. Он жестом попросил ее приблизиться.

— Вам известно, что мы находимся в подземелье, которое могут закрыть? — прошептал сэр Ги.

Джоанна и не догадывалась об этом. Ее обуял страх. Вот где опасность! Она знала! Чувствовала с самого начала! И все же здравомыслие взяло в ней верх.

— Не думаю, что нас могут закрыть в этом подвале, — тихо сказала она. — Если бы нас хотели закрыть здесь, то сделали бы это, когда все мы были заняты милордом. Кроме того, он находится здесь уже давно. Видите, здесь есть даже кресло, стол и ковер. Они скорее хотели понадежнее спрятать лорда Джеффри, нежели заточить в подземелье. Да и куда ему было бежать, что он мог сделать в своем состоянии?

Сэр Ги хотел что-то ответить, но ему помешал появившийся вдруг раскрасневшийся и запыхавшийся сэр Леон.

— Мне надо поговорить с лордом Джеффри, — сказал он несколько неуверенно.

— Он спит! — воспротивилась Джоанна. — Что вам от него нужно? В данное время я лучше подойду для вас. Поговорите со мной.

Сэр Леон не хотел говорить с Джоанной. Она не нравилась ему. Красива, возможно, но слишком строга, неженственна, горда и властна. По сути дела, она вобрала в себя все изъяны, какими только может обладать женщина. И все же… По обнаженному мечу сэра Ги, по их обеспокоенным лицам было совершенно ясно, что они знают, где находятся. Кое-какие объяснения необходимы.

— Я только хотел извиниться перед лордом Джеффри, что его держат в этом месте, — сказал сэр Леон. — Мои близкие отнюдь не собирались нанести оскорбление его чести. На эту меру пошли только ради безопасности лорда Джеффри, ради того, чтобы его не нашли и не схватили люди Филиппа. Как только он проснется, вы сможете перебраться в более подходящие покои.