— Прости, что причинил тебе боль, Джоанна, — ласково сказал он и добавил уже с некоторым раздражением: — Почему ты подгоняла меня? Я думал, что ты уже готова… — Не дождавшись ответа, Джеффри нежно вытер слезы с ее щек. Глупец! Откуда ей знать что-нибудь об этом? — Пожалуйста, — опять заговорил он, уже более нежно, — открой глаза и посмотри на меня, Я больше не побеспокою тебя, если ты не захочешь. Я ведь не чудовище! Сейчас тебе станет легче.

Джоанна по-прежнему молчала. Джеффри оперся на локоть и взглянул на жену. Она уже не плакала и послушно открыла глаза, но ее лицо оставалось непроницаемым, а мысли, видимо, не имели к нему никакого отношения.

Возможно, Джоанна плакала не от боли. Что с ней, что мучает ее: сожаление или даже отвращение? А подгоняла его, чтобы лишиться последней надежды на спасение от ненавистного брака? Но она была такой веселой, счастливой, такой трогательно непосредственной на протяжении всего пиршества и праздника… Прочь сомнения, это все плод его воображения!

Но сомнения не оставляли Джеффри. У него появилось желание ударить Джоанну, закричать, что она поступила безрассудно, приговорив их к вечному аду. Джеффри понимал, почему она на это пошла. Он сделал бы то же самое, осознавая свой долг. Если бы он не любил ее, то охотно превозносил бы ее целомудрие. Что ж, теперь поздно что-либо менять: они соединили свои тела и души навеки и должны найти способ жить вместе.

— Вот что я тебе скажу, Джоанна… — Джеффри попытался улыбнуться. — Если я когда-нибудь окажусь в чужой постели, это будет далеко не постель девственницы. Я слышал, как мужчины говорили, насколько приятно лишить девушку невинности. Безумцы! Клянусь, что по своей воле никогда не стану утруждать себя хлопотами с целомудренными девицами.

— О, Джеффри, действительно так? Ты уверен?

— Что значит, уверен ли я? — удивился он. — А ты думала, я буду наслаждаться, насилуя маленьких девочек?

Джоанна даже улыбнулась. Она была слишком поглощена своей проблемой, чтобы понять шутку Джеффри, но тем не менее повеселела и ожила.

— Ты думаешь, я предоставила доказательства?

— Доказательства?! — взревел Джеффри. — Да я чуть не умер, превращая тебя в женщину! Какие еще доказательства мне нужны?! Я знаю, что побывал там, где не был до меня ни один мужчина!

— Как я рада! — прошептала Джоанна. — Так рада! Я думала… боялась, что ты усомнишься во мне.

— Усомнюсь в тебе?! Ты намекаешь на Брейбрука? Ты с ума сошла, Джоанна! Никогда раньше и сейчас тоже — нет!

Джеффри улыбнулся жене и устроился на кровати поудобнее.

Он оказался гораздо глупее ее, терзая себя мыслями, что противен ей. Все ее странности всего лишь от излишней нервозности. Сомневаться в ней? С чего бы? Ах да… это… ему рассказала леди Эла… Он полагал, что у леди Элинор хватит благоразумия не посвящать такую невинную девушку, как Джоанна, в историю о своем бескровном лишении девственности! Почему она не обратилась прямо к нему? Неужели леди Элинор думала, что он мало знает Джоанну и заподозрит в намерении скрыть грех? Все женщины глупы, даже умные! Нет, даже очень умные! Они так стремятся перехитрить мужчин, что приносят себе и другим бесконечные страдания.

Джеффри совсем успокоился и, широко зевнув, закрыл глаза. Джоанна беспокойно заворочалась рядом.

— Хорошо, ты не сомневаешься во мне, — тихо сказала она. — Но другие? Мне хотелось бы убедиться…

— Посмотри сама, — сонно пробормотал Джеффри. — Я знаю: доказательства есть. Я чувствовал, когда ты поддалась, что пошла кровь.

Джоанна приподняла одеяло: Джеффри и она, простыни тоже в красных пятнах. Она удовлетворенно вздохнула и легла на спину. Боль исчезла, но сон не приходил.

Она так устала, а тут еще эта неприятная, скверная мысль… Джеффри верит ей, это ясно. Он верит, ибо знает, что у нее пошла кровь. А если бы этого не случилось? Сделал бы он ради нее то, что ее отец совершил ради матушки? Конечно, сделал бы!

Джоанна беспокойно повернулась сначала на один бок, затем на другой. Джеффри что-то недовольно пробормотал во сне. Джоанна лежала не двигаясь. Несправедливо было бы беспокоить его из-за такой глупости!

Наконец Джоанна тоже почти уснула. Многие годы она ни с кем не делила свою постель, и близость другого тела доставляла ей неудобства. Повернувшись, Джоанна уперлась в мускулистую спину Джеффри и вздрогнула от неожиданности. Ее потрясение было сродни настоящему шоку. К счастью, она вспомнила, где находится и кто спит рядом с ней, прежде чем успела позвать на помощь служанку — вот была бы потеха!

Кровать как-то странно скрипнула.

Джеффри спас бы ее честь, твердила себе Джоанна. Удивительно, но ей стало горько от этой мысли: теперь ей никогда не узнать, смог бы ее муж солгать ради их любви. Перевозбужденной, переутомленной Джоанне казалось, что именно это послужило бы последним доказательством его любви к ней. Джеффри так воспитан: для него ложь — бесчестье. Если бы он солгал ради нее, значит, она для него гораздо важнее чести.

Кровать снова скрипнула.

Откуда этот звук? Джоанна недоумевала: она даже не шелохнулась, а Джеффри спит как сурок. Когда снова раздался тот же скрип, она замерла и прислушалась. Кожаные ремни кровати так скрипеть, конечно, не могут…

— Джеффри! — Джоанна растолкала его. — Под кроватью крыса!

— Что? — пробурчал он.

— Крыса! Под кроватью крыса! — повторила Джоанна.

Прежде ничего подобного не случалось. В ее опочивальне все время находился Брайан, а крысы не водятся там, где спят собаки.

— Не выдумывай! Спи! — опять буркнул Джеффри. — Это котенок, а он не съест тебя.

— Вот как? Котенок? Что может делать котенок под кроватью? Джеффри!

Он неохотно открыл глаза.

— Котенок? А, ну да… — Джеффри зевнул и снова закрыл глаза.

— Лентяй! — закричала Джоанна. — Встань и убей эту крысу! Или прогони ее! Я ни за что не засну с этим скрежетом и писком под кроватью!

— О Господи! — проворчал Джеффри, потом поднялся и спрыгнул на пол.

— Дурачок, ты же голый! Она укусит тебя! Возьми нож или еще что-нибудь…

Однако Джеффри, проигнорировав предупреждение Джоанны, полез под кровать, при этом отвратительно ругаясь. Джоанна огляделась в надежде отыскать что-нибудь, чем можно было бы ударить крысу, если та выскочит с ее стороны, но не нашла ничего подходящего. Послышался скрип кожи, словно кто-то растягивал кроватные ремни. Потом из-под кровати появился Джеффри. Он встал на колени и швырнул Джоанне полотняный мешок, в котором что-то шевелилось и пищало.

— Я же говорил тебе, что это котенок! — с раздражением сказал Джеффри. — Твоя глупая служанка должна была дать ему побольше снотворного, но, полагаю, поскупилась.

Пока он говорил и опять устраивался на кровати, Джоанна сняла веревку, которой был завязан небольшой мешок. Оттуда тотчас же выпрыгнул котенок черепаховой масти. Это милое создание явно возмущалось столь пренебрежительным отношением к себе. Но, когда Джоанна погладила его и почесала шейку, оно обрело спокойствие и даже начало мурлыкать.

— Но, Джеффри, что он здесь делает?! Найти котенка здесь! Да еще привязанного к кроватным ремням… Не странно ли э…

— Что с тобой, черт возьми?! — рассердился Джеффри. — Если бы у тебя не было крови, мне надо себя резать, по-твоему?! Изабелла уже давно насмехается надо мной. Неужели ты не видела, как она осматривала меня, каждый мой волосок? Она объявила всем, что у меня на теле нет ничего, кроме одной незалеченной царапины! В каком месте я пустил бы кровь так, чтобы не осталось следов? Она и тебя осмотрела, всю, тоже. Я пустил бы кровь коту, пока он спал, и…

Но он так и не успел рассказать, как намеревался избавиться от улики: Джоанна обхватила руками его шею.

— О Джеффри! Джеффри! Я буду тебе хорошей женой! Хорошей, послушной и верной спутницей до самой смерти, клянусь тебе! Ты такой добрый…

— Ну и глупышка ты, Джоанна! — нежно сказал он, притянув ее к себе. — Теперь ты действительно моя! Неужели ты думаешь, я позволил бы кому-нибудь обидеть тебя по какой бы то ни было причине?

Последние слова Джеффри проговорил, уже целуя Джоанну в шею. Мимолетный ее страх, навеянный недавней болью и неспособностью ответить на его ласки, тотчас же развеялся, когда она почувствовала теплоту губ Джеффри. Джоанна вздохнула и полностью расслабилась. Джеффри осторожно высвободил руки из-под ее упругого тела, что Дало ему свободу действий. Он еще некоторое время целовал Джоанну, затем поднял голову и взглянул на нее. Как только его ласки приостановились, она что-то обиженно прошептала и медленно открыла глаза.

— Ты хочешь меня? — тоже шепотом спросил Джеффри.

Такой вопрос показался Джоанне весьма странным. Она уже забыла, что Джеффри обещал не трогать ее больше, если она не пожелает испытать боль вторично. Какая необходимость в словах? Джоанна просто притянула голову Джеффри к себе.

Он правильно понял ее, но на этот раз не стал спешить. Джеффри целовал и ласкал Джоанну — медленно двигаясь по всему ее телу. Его губы пили жаркий мед ее губ, прикасались к ее груди, ласкали ее живот. Вначале Джоанна просто наслаждалась ощущением горячих прикосновений к своему телу, ощущая, как губы Джеффри нарисовали на нем огненную дорожку, по которой волнами стекало и пульсировало неведомое ей пьянящее и острое наслаждение. Затем оно сменилось мучительным сладостным томлением, приятным и невыносимым, будто жажда, которую хочется утолить немедленно. Джоанне казалось, что тело взлетает огненным вихрем к самому поднебесью, а потом мигом падает к земле, чтобы в следующее мгновенье воспарить снова. Это было наваждение, колдовство. Всю ее плоть окутал дурман страсти. Она не могла ждать больше ни секунды: из ее груди вырвался стон, она изогнулась всем телом, зовя Джеффри в себя. Она пыталась с силой притянуть его к себе, протиснуться под него, но он будто наслаждался ее мукой… Он видел, как пробуждается в ней женщина, и это было несопоставимо большее удовольствие, чем все, что ему приходилось когда-либо испытывать. Она готова была отдать ему всю себя, раствориться в нем, подчиниться ему, лишь бы он прекратил эту сладкую муку.