Ли Бристол - Нежный ангел

Он мог бы никогда не найти ее, если бы в то утро у него не кончился кофе и если бы после полудня он не поехал в табачную лавку. Есть много вещей, без которых человек может обходиться, идя по следу: хорошая пища, свежая вода, чистая одежда, удобная кровать и дружелюбное солнце над головой, когда он просыпается утром. Можно даже предположить, что некоторое время мужчина может обходиться без кофе или без сигарет — но только не без того и другого одновременно.

Солнце уже клонилось к закату, когда Адам Вуд прискакал в местечко Литтл-Хорс, что в штате Колорадо. Дождь шел три дня напролет, и улицы маленького городка тонули в грязи; грязь хлюпала под копытами коня, ее брызги летели на штанины, и брюки так испачкались, что их первоначальный цвет невозможно было узнать. Адам насквозь промок, замерз и выглядел жалко. Хотя дождь теперь только моросил, вода капала с полей его шляпы, стекая за ворот, а вещи его пахли плесенью. Ничто не манило его сильнее, чем желтый свет окон магазина вдали, разве что вывеска «Румз энд милз» напротив, через улицу.

Адам привязал лошадь возле магазина и пошел к двери, проваливаясь по щиколотку в грязь. Он так устал, что даже не мог ругаться. Сделав бесполезную попытку очистить подошвы о дощатый настил, он вошел в помещение и снял шляпу. Первый раз за эту неделю у него сегодня будет горячая еда, теплая ванна и крыша над головой. Но сначала он сделает то, ради чего сюда приехал.

До закрытия оставалось времени совсем чуть-чуть, и хозяин растерянно смотрел, как нежданный посетитель оставляет грязные следы на чистом полу.

— Вы что-то хотите?

— Да. Фунт кофе и банку табаку.

В магазине было тепло, пахло пыльными рулонами ткани и кислым сыром. Адам внезапно понял, насколько же он голоден.

— И отрежьте мне этого сыра на пять центов, пожалуйста.

Немного повеселев, что покупатель берет так много, владелец магазина положил табак и кофе на прилавок и снял стеклянный колпак с круга сыра.

— Давно в дороге?

— Да, — рассеянно ответил Адам. — Давно.

Он рассматривал полку с безделушками около окна: дамские веера, медные подсвечники, раскрашенные вазы. Его внимание привлекла фарфоровая музыкальная шкатулка, он наклонился и взял ее в руки, с улыбкой слушая металлические звуки вальса, зазвучавшего, когда он поднял крышку, Консуэло понравилась бы эта вещица. Она любила прелестные изысканные вещи, и каждый раз, когда Адам держал в руках что-нибудь красивое, он думал о ней. Он начал всерьез размышлять, а не купить ли ему эту музыкальную шкатулку только ради улыбки в ее глазах, которая непременно появится, когда он вручит ей подарок.

Он резко закрыл крышку и поставил шкатулку на полку. Зачем ей нужна безделушка, если он не привезет ей то, о чем она мечтает?

— Дома вас ждет девушка? — поинтересовался мужчина за прилавком. — У нас есть несколько очень милых вещиц, сделайте хороший подарок юной леди.

Адам что-то невнятно пробормотал в ответ и взял с полки деревянный почтовый ящик. Его не слишком интересовал этот ящик, и его желудок начинал напоминать ему о горячей еде, которая ждала его на другой стороне улицы. Но он уже давно не бывал в магазинах, и ему нравилось трогать славные безделушки и мечтать о лучших временах.

Он уже собирался вернуть товар на полку, как вдруг клеймо ремесленника на обратной стороне изделия привлекло его внимание. У него давно вошло в привычку проверять торговый знак на той или иной вещи — впрочем, он всерьез и не ожидал его обнаружить. На этот раз он не поверил своим глазам.

"Он долго смотрел на почтовый ящик, а затем протянул его хозяину:

— Вы знаете человека, который это изготовил?

Хозяин магазина поправил очки в проволочной оправе и бросил взгляд на маленькое клеймо.

— Ну да. Я его знаю. Его имя Хабер, Джереми Хабер.

Приезжает сюда раза два в год и продает свои товары. Хороший мастер, таких не много в здешних местах…

Адам старался говорить спокойно:

— Он приезжает сюда с девушкой?

Хозяин магазина посмотрел сначала удивленно, затем с подозрением.

— Да, со своей дочерью. Прелестная крошка, сколько я помню, она всегда путешествует вместе с ним.

— Наверняка вы не знаете, где они сейчас, правда?

Подозрение в глазах владельца магазина перешло в настороженность.

— Вы их приятель?

— Да, — ответил Адам просто.

Мужчина за прилавком поразмышлял немного, но что-то в лице молодого человека убедило его, что он безобиден.

Адаму обычно говорили правду, и он знал, что ему не лгут.

— В это время года они обычно останавливаются ниже по Платт-Ривер. Слышал, как в последний раз, когда они здесь были, они говорили что-то насчет Грин-Ривер.

— Грин-Ривер? — переспросил Адам. — Где это?

— Миль сорок на восток. Неблизкий путь, я вам скажу, да и надолго они не остаются на одном месте.

Адам посмотрел из окна на серый, пасмурный день.

Дождь снова полил, крупные капли падали в двухфутовые лужи, бежали по бокам его забрызганного грязью коня. Нужно взять другую лошадь, чтобы она могла скакать всю ночь.

Но даже в этом случае шансы найти их не слишком велики.

Желтые огни гостиницы через дорогу манили к себе.

Сорок миль…

Его плечи понуро опустились, когда он, отвернувшись от окна, обратился к хозяину магазина:

— Заверните-ка вместе с сыром немного содовых крекеров.

Он также купил и почтовый ящик. Он обошелся ему в два доллара, но если ему хоть чуть-чуть повезет, это окупится.

Энджел Хабер смотрела на мужчину, сидящего за столом напротив нее, с брезгливым презрением. Бедняга от отчаяния покрылся потом, а в его глазах, изучающих карты, которые он держал в руках, застыло выражение пойманного кролика. Может, она бы его даже пожалела, если бы не отвращение, переполнявшее ее. Если не умеешь играть, не садись за стол.

— Ну что, каменная рожа, — процедила она нетерпеливо, — что надумал? Ты в игре или выходишь?

Взгляд незадачливого игрока был устремлен к двери, как будто он ждал, что сейчас сюда войдет сам Господь Бог с горсткой наличных и выручит его из неприятной ситуации.

Его кадык нервно задвигался, когда он прикоснулся к картам, а затем повертел в руках две последние монеты.

— Послушайте, — начал он, — я почти разорен. Если бы кто-нибудь мог одолжить мне пять долларов…

Сидящий слева от него Ред Крейгор презрительно фыркнул, потом расхохотался:

— А почему мы в Сэм-Хилле должны захотеть это сделать, незнакомец?

— Потому что большая часть денег в этой куче моя!

Джимбо Кац, сидящий рядом с Энджел, захихикал:

— Эй ты, мистер, у тебя в руках нет ничего такого, что стоило бы пятерку. А ты что скажешь, Энджел?

Энджел только пожала плечами:

— Ни у кого из вас, ребята, нет ни в руках, ни где-то еще ничего такого, за что бы я заплатила.

Эти слова вызвали новый взрыв хохота и несколько непристойных шуток, но вскоре наступила тишина из-за того, что положение игроков было неравным. Никто не заходил слишком далеко, если рядом была Энджел. Во-первых, ее любили и им понадобятся ее деньги в следующей игре. Во-вторых, все знали, что никто в трех ближайших округах не мог сравниться с ней во владении ножом. В-третьих… это была Энджел.

Грин-Ривер был так себе городишко, а «Одинокий бык» — так себе таверна. Но у них было то, чего не было ни у кого другого: у них была Энджел. Она уже три месяца посещала «Одинокий бык», а это достаточный срок, чтобы заметить, как возрос интерес посетителей к этому заведению. Они восхищались ею, они смотрели на нее, они говорили о ней так, как гордый владелец ранчо говорит о хорошем участке пастбища. В городке не было ни одного мужчины, который бы не был хоть чуть-чуть в нее влюблен. Она принадлежала им всем.

Энджел приходила каждый вечер и садилась за столик, стоящий в центре зала, перебирала карты, ожидая начала игры. Она могла позволить мужчине купить ей стаканчик или два виски, но ничего больше им не позволяла. Она приходила сюда, чтобы играть. Мужчины приходили в таверну поглазеть на ее соблазнительную грудь, выпирающую сквозь мягкую ткань одежды, или, когда она была в игривом настроении и, как сегодня, надевала платье с очень низким декольте, полюбоваться на округлость ее белых плеч и на игру света и тени на ее ключицах, пока у них не пересыхало во рту и не мутилось в голове. Они глаз не могли оторвать от бликов закопченной лампы на ее черных локонах, и запоминали изящную линию ее подбородка, и иногда весь вечер проводили в ожидании, когда в этих больших темно-синих глазах или в уголках рта заискрится улыбка. Они, разумеется, тоже играли, но чаще всего проигрывали. Время от времени Энджел позволяла им выиграть, просто ради того, чтобы они приходили сюда снова, но ей необязательно было это делать. Они бы все равно возвращались.

Они не возражали, что она, казалось, была более заинтересована в картах, чем в них самих, их не беспокоило, что ее тон был резок, а ее речь подчас груба, им было все равно, что чаще всего ее глаза зажигались от удачной игры, а не от игривого смеха. Это была Энджел, и высокомерный, неприступный вид делал ее еще более желанной и еще более интригующей.

Сейчас она сказала:

— Вы собираетесь играть или только болтать об игре?

Уже поздно и мне пора домой.

— Незнакомец, похоже, вы выходите из игры. У меня есть… — Ред начал было раздавать карты, но проигравший схватил его за руку.

— Подождите! — Он быстро отпустил руку Реда и начал шарить по карманам, в его взгляде было отчаяние. — Послушайте, у меня с собой есть кое-что, что стоит намного больше пяти долларов. — Он вытащил какое-то ювелирное изделие и бросил его на стол. Он посмотрел сначала на одного игрока, потом на другого и, наконец, перевел взгляд на Энджел. Его глаза лихорадочно блестели, в них сквозила неуверенность. — Ну что?