— Игра? — не поверила Гарриет.

Родерик улыбнулся ей.

— Глупышка! Разве ты не знаешь, что мы с Джеймсом лучшие друзья? — Он посмотрел на брата и протянул ему руку. — Мы самые лучшие друзья. Видишь, Гарриет?

Джеймс пожал ее.

— Лучшие друзья, — подтвердил он.

Гарриет успокоилась. Она вытерла слезы и вкрадчиво спросила:

— Мама, можно я пойду с вами в театр? Скажи «да». Я люблю Гилберта и Салливана. Пожалуйста! Пожалуйста!

Они вышли из комнаты, словно не произошло ничего предосудительного, хотя улыбки дам были слегка натянутыми. Никто не хотел разрушать иллюзии ребенка.


Идти в театр сразу после убийства показалось Фэйт неправильным. С другой стороны, ей нужно было как-то отвлечься от постоянного прокручивания в голове сцены в сарае для лодок, когда она споткнулась о тело Денверса. Были еще мысли о Джеймсе, о том, что они теперь вместе и это так же неожиданно, как гром среди ясного неба. Это была большая нагрузка для нее, и она понимала, что не сможет насладиться представлением.

Но она ошиблась. Театр «Савой» в Стренде был гораздо лучше, чем его себе представляла Фэйт. Зданию было всего четыре года; везде роскошь, яркое освещение, а сцена настолько великолепна, что могла бы соперничать с амфитеатрами Древнего Рима. Но все это превзошло само представление. Гилберт и Салливан, безусловно, знали, как доставить удовольствие публике. Фэйт топала в такт музыки, смеялась, хлопала в ладоши, даже напевала себе под нос веселый припев. Когда наконец в зале зажегся свет и настало время идти домой, она почувствовала легкое головокружение, как будто выпила шампанского.

Фойе было заполнено зрителями, которые выстроились в очередь к экипажам, а Джеймс с Родериком оказались впереди. Все толкались. Кто-то наступил на подол платья Фэйт — на одно из тех платьев, которые она заказала у мадам Дигби. Девушка почувствовала, что оно рвется, и хотя ей сложно было вести себя как ни в чем не бывало, она натянуто улыбнулась и повернулась, чтобы посмотреть, кто это сделал.

Это был мистер Хьюз из Общества египтологов. Он и не думал извиняться, а смотрел сквозь нее, словно не узнавая, и не подозревал о нанесенном уроне. Фэйт открыла рот, но, прежде чем она успела обратиться к нему по имени, тетя Мария схватила ее за руку и отвела в сторону.

— Не сейчас, Фэйт! — убедительно произнесла она приглушенным голосом. — Ты не можешь узнать джентльмена, если он с объектом его симпатии.

Фэйт была поражена.

— Объект его симпатии? Вы имеете в виду любовницу?

— Именно это я и имею в виду. — Тетя Мария покачала головой. — Мне жаль его жену. Это переходит все границы по отношению к ней. Не удивлюсь, если здесь сегодня находится кто-то из ее друзей, который поспешит рассказать ей о неверном супруге. Словно бедной Софи нужно об этом говорить!

Фэйт сказала:

— Почему она не уйдет от него или не прогонит? Я имею в виду, что сейчас ведь восьмидесятые годы девятнадцатого века! Мужчина не контролирует финансы женщин, как когда-то. К тому же миссис Хьюз досталось хорошее состояние, не так ли?

— Мудрость молодых так забавна, — заметила тетя Мария с легкой улыбкой. — Я полагаю, потому что она любит его. Да, я знаю, это печально, но некоторые женщины являются рабынями любви. Софи Хьюз — одна из них. Но здесь кое-что еще. Она бы тоже пострадала. Разведенные или живущие отдельно от мужа женщины все еще отвергаются обществом. Софи потеряла бы своих друзей, ее никуда не приглашали бы.

В этот момент с ними поравнялись Маргарет и Гарриет, поэтому разговор был прерван. Лицо Гарриет сияло от удовольствия; она возбужденно тарахтела:

— Разве это не самая превосходная оперетта, которую вы когда-либо слышали? Было так забавно! Когда я вырасту, я хочу выступать на сцене и…

Фэйт слушала одним ухом. Ее взгляд был прикован к паре, которая продвигалась к выходу. Мистер Хьюз и «объект его симпатии»… Хотя он и был красивым мужчиной, но этой леди годился в отцы. А она действительно выглядела, как леди — не тихая, воспитанная леди, но энергичная модница с кокетливой улыбкой.

Фэйт было обидно за обманутую жену. Миссис Хьюз была сама доброта: когда Фэйт ожидала своей очереди при допросе полиции, после того как обнаружила тело Денверса, та предложила ей сухую одежду. Она сидела с ней рядом и держала ее за руку. Ее успокаивающие присутствие помогло Фэйт не сломаться. Она заслуживала большего от своего неверного супруга.

Фэйт вспомнила унылую картину: женщина, чья пора расцвета уже миновала, но которая была одета, как дебютантка. Молодящаяся старушка. Пыталась ли Софи Хьюз выглядеть моложе, чтобы соперничать с леди, с которой сблизился ее муж?

Любила ли она своего мужа? Тетя Мария могла быть абсолютно права в своих рассуждениях по этому поводу, но ошибалась в отношении друзей миссис Хьюз. Они не подчинялись общественным правилам. Об этом свидетельствовали записи ее мамы. Они не повернулись бы спиной к подруге только потому, что та развелась с мужем. Им было бы все равно.

К тому времени как они вернулись домой, приятное возбуждение улетучилось. И тем не менее, пока они поднимались по лестнице к своим спальням, Фэйт поддерживала обсуждение представления. Гарриет была в своей стихии. Оба ее брата смеялись и вместе шутили, и оба настояли проводить младшую сестру до ее комнаты.

Фэйт было интересно, как долго продлится этот обмен любезностями между Джеймсом и Родериком.

Глава 19

— Ух ты, Милли, это прекрасно!

Фэйт в своей спальне рассматривала платье, в котором была на лекции, когда в ее комнату вошли Маргарет и тетя Мария. Она подняла на них глаза и предложила посмотреть на юбку.

— Милли — кудесница, — сказала она. — Посмотрите, нет ни пятнышка. — У нее язык не поворачивался произнести слово «кровь». — Как тебе это удалось, Милли?

Служанка залилась краской и радостно улыбнулась.

— Я перепробовала все, мисс, и, думаю, что это благодаря спирту.

Тут вмешалась тетя Мария:

— Да, Милли — чудо, именно поэтому я плачу ей целое состояние, чтобы ее не переманили.

Милли хихикнула и выпорхнула из комнаты.

Две пары глаз были направлены на Фэйт.

— Что? — спросила она.

— Твой секрет раскрыт, — строго объявила тетя Мария.

Маргарет вышла вперед и обняла Фэйт.

— Мы встретили миссис Хьюз на Бонд-стрит, и она сказала, что всем известно о вашей с Джеймсом помолвке. Естественно, мы не могли отрицать, хотя это было немного неожиданно. Нам казалось, что это секрет и что ты ждешь благословения своего дяди из Ирландии, прежде чем объявить о помолвке.

Фэйт медленно опустилась на кровать. Она вспомнила, как мистер Хьюз на лекции публично назвал Джеймса мужчиной, который помолвлен с дочерью Мадлен Мэйнард.

Посмотрев на Маргарет, она увидела в ее глазах радость. Взгляд тети Марии был более пристальным. Возможно, ее глаза и потускнели с годами, но проницательный ум остался таким же ясным.

Фэйт спрашивала себя, как она могла попасть в такую передрягу? И как она могла оправдать действия, которые, как казалось сейчас, не поддавались оправданию?

Даже не действия, а скорее, бездействие. Ей нужно было с самого начала признаться семье Джеймса, что они не помолвлены.

Но содеянного не воротишь. Как же она ошиблась!

— Дело вот в чем, — сказала она. — У нас с Джеймсом ничего не получилось несколько лет назад, и на этот раз мы хотим быть уверены, прежде чем свяжем себя обязательствами. Все, что нам нужно, — это немного времени, чтобы снова узнать друг друга.

Маргарет, вечный миротворец, заключила:

— Звучит разумно, не правда ли, Мария?

Мало-помалу напряженный взгляд тети Марии смягчился и на губах начала зарождаться улыбка.

— Очень разумно, — согласилась она, — но не жди слишком долго, чтобы принять решение. Это будет несправедливо по отношению и к Джеймсу, и к нам. Видишь ли, Фэйт, мы уже считаем тебя членом нашей семьи. И будет очень больно, если ты покинешь нас.

Когда леди ушли, Фэйт глубоко задумалась.


Она дождалась благоприятного момента, когда все начали расходиться спать, и пошла искать Джеймса. Он был в библиотеке, где рассматривал фотографии поездов.

Взглянув на нее, он улыбнулся.

— Я сейчас думаю о том, как сделать так, чтобы можно было переходить из одного конца поезда в другой во время движения. — Увидев ее лицо, он замолчал. — Что такое, Фэйт? Что случилось?

Она села на стоявший рядом с ним стул.

— Маргарет и тетя Мария встретили миссис Хьюз на Бонд-стрит, — начала она и сообщила ему, что теперь все считают, будто они собираются пожениться. — Это все из-за того объявления мистера Хьюза на лекции. Прости, Джеймс. Я не нашлась, что ответить тете Марии, поэтому решила: пусть они думают, что нам нужно время, чтобы принять решение. Ну, получится ли у нас все на этот раз.

Она выжидающе посмотрела на него. Вряд ли она призналась бы в этом даже самой себе, но у нее была надежда, что он скажет что-нибудь определенное.

Джеймс взглянул на фотографии, которые держал в руках, и отложил их в сторону.

— Не произошло ничего плохого, — ответил он. — Думаю, ты отлично с этим справилась.

Неужели это все, что он мог сказать? Определенным оказалось лишь ее чувство разочарования, и она злилась на себя за это. Чего она ожидала? Клятву в вечной любви? Он одержим поездами! Даже сейчас, в окружении книг, он предпочитал смотреть фотографии поездов. Ни одной женщине не удастся соперничать с этим.

Он тоже смотрел на нее, словно выжидая. Чего? Слез? Вспышки гнева? Она постаралась, чтобы ее голос звучал бодро, несмотря на то, что все, чего ей хотелось, — это забиться в темный угол, где она могла бы побыть одна.