Барбара Картленд - Нежность лунного света

– Как бы мне хотелось увидеть это прекрасное место в его былом величии! – печально вздохнула девушка.

– На этом месте было много разных святилищ, – тихо пояснил Орион. – Сначала – совсем маленькое, слепленное из воска и птичьих перьев. Второе – из ветвей папоротника.

Он немного помолчал.

– Третье было из ветвей благородного лавра. Четвертое – отлито из бронзы с золотыми певчими птицами на крыше.

– Как бы я хотела увидеть такой храм! – прошептала Афина.

– Пятый был построен из камня, – продолжал Орион. – Он был разрушен в 489 году до нашей эры. Шестой был разрушен землетрясением. И, наконец, в 400 году после рождества Христова седьмой храм был стерт с лица земли императором Восточной римской империи Аркадием.

Орион на мгновение замолчал, а затем продолжил:

– Но еще до этого император Нерон вывез из храма в Рим семьсот бронзовых статуй.

В его голосе прозвучала нота сожаления. Афина поняла, что Орион недоволен тем, как римляне обращались с сокровищами и святынями древних греков.

– У нас так много всего было похищено, – продолжал Орион. – Однако у нас не смогли отнять веры в то, что Аполлон по-прежнему с нами.

Афина произнесла эти строчки очень тихо, и Орион удивленно посмотрел на нее:

– Вы испытываете такие чувства!

– Нет, – ответила Афина. – Это сказал оракул императору Юлиану Отступнику, когда тот в 362 году пришел сюда и спросил, что ему следует сделать для того, чтобы сохранить былую славу богов.

– Откуда вы это знаете? – удивился Орион. – Кто вас этому научил?

– Мне с детства знакомы мифы Древней Греции. Поэтому мне всю жизнь хотелось побывать в вашей стране. И хотя мало что осталось от ее былой славы, я не разочарована.

Девушка заметила, как блеснули глаза собеседника.

– Вы вовсе не чужая в моей стране, – тихо произнес он, и девушка почувствовала, что это самый большой комплимент, который он мог ей сделать.

Они еще долго сидели и разговаривали.

Орион, который, похоже, знал о Дельфах абсолютно все до мельчайших подробностей, рассказал ей много нового об оракуле и о церемониях, которыми сопровождалось прибытие паломников.

Аполлон требовал, чтобы они приходили сюда в самый разгар лета, когда храм освещался ярким солнцем и мрамор казался ослепительно-белым.

– Они медленно и торжественно приближались к этому месту, – рассказывал Орион. – Среди них непременно оказывались такие, кто желал возложить свою душу и сердце к стопам Аполлона. Однажды в Итее собрались пятьдесят тысяч паломников!

Помолчав, Орион добавил:

– Теперь сюда почти никто не приходит. Да и что здесь можно увидеть?!

– Но, возможно, сюда приходят люди вроде нас, – сказала Афина, – чтобы ощутить присутствие духа Аполлона и, быть может, мысленно услышать голос оракула.

Орион удивленно посмотрел на нее.

– Так вот почему вы пришли сюда?

Афина не собиралась говорить ему правду, но ответ невольно сорвался с ее губ.

– Да. Поэтому.

– Оракула давно нет, – сказал Орион. – Но я думаю, что с вами будет говорить не пифия, а сама Афина Паллада. Разве она откажется выслушать вопрос девушки, носящей ее имя?

– Наверное, никто, кроме нас самих, не может помочь нам в наших трудностях, – вздохнула девушка, удивляясь тому, как легко и доверчиво она разговаривает с мужчиной, которого совсем не знает.

С любым человеком – особенно представителем сильного пола – из своего привычного мира она чувствовала бы себя гораздо более неловко. Кроме того, ей никогда не доводилось говорить с мужчинами о своих мыслях и чувствах или о богах и богинях, в которых она верила как в реальных существ. Чаще всего ей приходилось разговаривать о спорте или о каких-нибудь повседневных вещах. Но с этим человеком все было иначе.

Не приходилось сомневаться, что к Афине и Аполлону он относится так же, как она. С ним она свободно говорила о том, что думала, не испытывая ни малейшего смущения.

Оливы надежно защищали их от жгучих лучей утреннего солнца. После полудня жара немного спала. День начал клониться к закату, и Афина с легким сожалением поняла, что их разговорам неизбежно придет конец.

– Вы не посоветуете мне, где можно немного перекусить и остановиться на ночлег? – спросила она.

– Вы собираетесь остаться здесь? – удивился Орион.

Афина взглянула вниз, в долину. Чтобы добраться до Итеи, ей понадобится не менее двух часов. Уже начало смеркаться, а когда она доберется до порта, совсем стемнеет и ей вряд ли удастся уговорить рыбаков везти ее ночью в Микис.

Будет разумнее заночевать здесь и пуститься в обратный путь рано утром. К полудню она снова будет во дворце и к тому времени соберется с духом, чтобы решительно ответить на все упреки, которые наверняка обрушит на нее разгневанная леди Беатрис.

Афине не хотелось, чтобы такой восхитительный день был испорчен, а этого не избежать, если она появится во дворце поздно ночью.

Орион явно ждал ее ответа, и после короткого раздумья девушка сказала:

– Если это возможно, я предпочла бы заночевать где-нибудь здесь. Я слишком устала, чтобы сейчас отправиться обратно в Итею, даже если бы меня ожидала лошадь, на которой я приехала сюда утром.

– Она, несомненно, ожидала бы вас, – заметил Орион, – если бы ее хозяин знал, что вы захотите снова воспользоваться ею. Но мне кажется, что вы приняли мудрое решение. Не стоит торопиться на ночь глядя в порт. Тут неподалеку есть таверна, которую я мог бы порекомендовать вам. Она довольно скромная, но там чисто и вас радушно встретят хозяева.

– Не будете ли вы столь любезны показать мне, где она находится? – спросила Афина. Ей показалось, что нет ничего предосудительного в том, чтобы попросить у этого человека помощи. Она чувствовала, что ему можно доверять, и не сомневалась в его благородстве.

– Вы ведь сегодня ничего не ели и, конечно, изрядно проголодались, – ответил Орион. – Мне следовало бы подумать об этом раньше, но мы с вами так увлеклись пищей духовной, что забыли о той, что подкрепляет грешное тело.

Афина подумала в эту минуту о том же и улыбнулась ему, вставая. Орион взял ее сумку, и девушка только сейчас вспомнила, какой тяжелой она казалась ей весь долгий путь до стадиона.

Афина не стала надевать капор, испытывая восхитительное ощущение свободы и легкости и представляя, какой легкомысленной сочли бы ее родственницы прогулку юной леди с непокрытой головой в обществе мужчины, на котором рубашка с распахнутым воротом и закатанными рукавами. Но ведь они никогда бы не поняли, что заставило ее так неожиданно отправиться в Дельфы.

Сейчас Афина испытывала необычное воодушевление, и не только от сознания, что находится в священных местах, но и от того, что рядом с ней человек, который хорошо понимает ее. Человек, рядом с которым ей легко, свободно и безопасно. Человек, который покровительствует ей, как бог Гермес покровительствовал всем путникам и странствующим.

Они прошли через оливковую рощу, а затем поднялись по заросшим травой ступенькам на верхнюю дорогу. Там они остановились, чтобы полюбоваться ущельем, в которое низвергался каскад серебристой воды.

– Неужели это тот самый Кастальский источник, о котором упоминал лорд Байрон? – спросила Афина.

– Возможно, – ответил Орион, – но вам нужно что-то более существенное, чем простая вода. Давайте поскорее отыщем нашу таверну, где подают превосходный кофе и прекрасное местное вино.

– После ваших слов я сразу захотела пить и почувствовала, что ужасно проголодалась. Стыдно признаться, но какими бы возвышенными ни были наши умы и сердца, плоть всегда настойчиво напоминает о себе.

– Никогда не поверю, что ваш дух слабее плоти, – произнес Орион. – Когда я увидел вас сегодня днем, то убедился, что вы двигаетесь с грацией богини, на которую способны лишь нимфы, возникающие из морских брызг.

– Мне нравятся ваши комплименты, – засмеялась Афина, – потому что они не похожи на те, что мне приходилось выслушивать раньше.

– Вы, конечно, избалованы комплиментами, – насмешливо заметил Орион.

– Не особенно, – неожиданно посерьезнев, призналась девушка. Ей вспомнились те пышные и изысканные комплименты, которых она удостоилась в Афинах и которые относились скорее к ее богатству, чем к ней самой. Ее не оставляла мысль, что сейчас впервые в жизни она находится в обществе человека, который не знает, кто она такая, кто ее родители и какое место они занимают в обществе.

Для этого странного, загадочного Ориона она была просто Афиной. Он легко принял это имя и не задавал лишних вопросов. Они общались, как общаются двое уважающих друг друга ученых, для которых самое главное на свете – объект их научных изысканий.

– Хотя я отдаю должное вашему мужеству, – сказал Орион, когда они шли среди деревенских домиков, – я не советую вам путешествовать по дорогам Греции одной, без всякого сопровождения.

– Почему? – удивилась Афина.

– Ну, во-первых, вы молоды и очень красивы.

– А во-вторых?

– В этих краях опасно, здесь много разбойников.

– Разбойников? – удивилась девушка.

– Называйте их как хотите, но эти люди не уважают чужую собственность и безжалостны к женщинам.

Девушка вспомнила, что во время их пребывания в Афинах слышала много разговоров о каком-то албанском генерале.

Прерывающимися от волнения голосами ее собеседники рассказывали, что о его соплеменниках ходят легенды: они наемники и отъявленные головорезы, настоящие разбойники с албанских гор.

– Но они прекрасно сражались в годы войны за независимость, и, чтобы сохранить с ними добрососедские отношения, король назначил их предводителя, генерала Христодолуса Хаджи-Петроса, своим адъютантом, – вступил тогда в разговор кто-то другой.

Судя по всему, этот генерал – действительно выдающаяся личность, подумала Афина, прислушиваясь к спору.