– Мне з-здесь очень н-нравится, – медленно ответил Джой.

– Джой волнуется, – вмешалась Одри, – и просил меня поблагодарить вас за приглашение на прогулку.

Ли искоса посмотрел на девушку. Сегодня она выглядела прекрасно, одетая в белое хлопчатобу­мажное платье, расшитое мелкими зелеными и желтыми цветочками. Голову покрывала широко­полая шелковая шляпа, завязанная под подбород­ком зеленой лентой. Изящные руки затянуты в белые перчатки.

Четырнадцатилетний Джой был хорошо сло­жен для своего возраста и обладал приятной внешностью. У него были такие же, как у сестры, рыжие волосы. Но глаза, скорее, светло-карие, чем зеленые. Джой часто улыбался, чем сразу же расположил Ли.

– Вам нужно позволять Джою отвечать само­му, – мягко попенял он Одри. – А вы всегда перехватываете у него инициативу, – Ли обод­ряюще кивнул Джою. – Говори, когда тебе этого хочется. Не волнуйся и не переживай, если у тебя получается медленно.

Мальчик радостно засмеялся.

– Мы едем на п-пляж? – спросил он. Ему очень нравился Ли Джеффриз.

– Да, так и есть. Хотя мы могли бы сходить на пляж возле дома. Но я решил, что прогулка в экипаже будет интереснее. – Ли продолжал пра­вить лошадью, показывая им красивые и богатые загородные дома в Малберри-Пойнте, где состоя­тельные люди из Нью-Йорка, Стенфорда и Нью-Хэвена имели поместья.

– Мой отец – владелец фабрики, производя­щей парусину и брезент для палаток, тентов и прочего, – сообщил он. – У него есть обувная фабрика и завод по выплавке чугуна и стали. Поэтому он, Карл и Дэвид очень заняты. Но меня не интересуют семейные предприятия. Мне всегда хотелось завести свое дело. Думал даже пойти в армию после окончания Вест-Пойнта. Но потом решил получить диплом адвоката. И начал собст­венную практику в Нью-Йорке. Однако, в отличие от отца и братьев, раз в году беру себе отпуск. Отдыхаю здесь душой. Люблю бывать в Мэпл-Шедоуз. Здесь меня охватывают детские воспоми­нания.

Одри смотрела на сильные руки молодого че­ловека. Он крепко держал вожжи и направлял впряженную в экипаж лошадь по склону к отда­ленному пляжу. Сегодня Ли оделся в темные брюки, которые тесно облегали стройные муску­листые бедра. Белая рубашка была без галстука, ворот распахнут.

– Слишком тепло, чтобы соблюдать прили­чия, – словно бы извинился он. Сегодня в нем чувствовалась какая-то дерзость, одновременно смущавшая и волновавшая девушку. Ли очень отличался от мужчин, с которыми она до сих пор водила знакомство в Луизиане, непредсказуемо­стью поведения, свободными, раскованными ма­нерами. Конечно, он совершенно не похож на Ричарда. Ли не был таким официальным и манер­ным. И вместе с тем Ли мягок и воспитан. Мужчины-янки, определенно, отличались от джентль­менов Юга, с которыми ей приходилось общаться до сих пор. Ли был более живой, более резкий, подсознательно чувствовалось, более смелый и решительный.

Одри смущенно отвела глаза и стала с преуве­личенным вниманием рассматривать окружаю­щий лес, блики солнца на листве дубов и кленов. Экипаж, покачиваясь, поднялся на небольшой холм и спустился к пляжу. Ли остановил лошадь, выбрался из коляски и привязал лошадь. Одри начала было спускаться на землю, но Ли подхва­тил ее за талию и легко опустил, будто она весила не больше перышка. Девушка покраснела. При­ятно было ощущать сильные руки, подхватившие ее. Что-то многозначительное было в том, как Ли поднял ее, вместо того, чтобы просто вежливо предложить руку. Она затрепетала от возбужде­ния, мгновенно пронзившего все тело.

– Я, несомненно, взял бы на прогулку маму, но у нее опять приключился этот ужасный при­ступ головной боли, – сказал Ли. – Я, действи­тельно, всерьез обеспокоен ее здоровьем.

– Мне так жаль миссис Джеффриз, когда она так страдает, – сочувственно ответила Одри. – У нее уже был однажды очень сильный приступ, с тех пор, как я приехала. И главное – невозмож­но ничем помочь, когда такое случается.

– Мне тяжело осознавать, что мама так мучается. Она совершенно не заслуживает по­добных страданий. Я хотел отменить прогул­ку, но она заявила, что будет лучше, если мы оставим ее в покое. Чем тише в доме, тем спокой­нее для нее.

Ли помог Джою вынести из экипажа вещи, многозначительно улыбнулся девушке, пытливо заглянув ей в глаза.

– Вы впервые выезжаете с мужчиной без сопровождения? – пошутил он.

Одри почувствовала, что щеки снова покрас­нели.

– С нами Джой. Потому нельзя утверждать, что я отправилась без сопровождения, Ли Джеф­фриз. Однако я доверяю вам как джентльмену. И решила поехать, надеясь, что ваша мама останется довольна тем, что не испортила нам прогулки.

Ли наклонился ближе. Девушка почувствова­ла, как все внутри снова затрепетало.

– Думаю, вашему отцу совсем необязательно знать об этом, верно?

Одри отвернулась и тихо засмеялась, смущен­ная своими новыми ощущениями. Она не ожида­ла, что Ли так понравится ей. И чересчур волно­валась, решив поехать с ним на пикник. Она перемерила три платья, прежде чем, наконец-то, выбрала, какое надеть. У бедной Тусси, должно быть, пальцы устали, расстегивая и застегивая пуговицы на нарядах.

Ли разостлал на песке одеяло. И компания вольно устроилась, чтобы съесть сэндвичи и вы­пить лимонад, которые им приготовили Тусси и девушка, работающая на кухне. Несколько минут они увлеченно жевали, не разговаривая. Одри понимала, что Ли совершенно прав, намекая, как рассердился бы отец, узнав, что она поехала на прогулку с мужчиной, тем более с янки. Пусть даже и в сопровождении Джоя. Отец доверял миссис Джеффриз, считая, что та будет присмат­ривать за Одри. Но женщина просто не в состоя­нии поехать с ними. Она поняла, что гостям хочется прокатиться по окрестностям. Если после пикника Ли станет лучше относиться к Одри, то стоило рискнуть.

Волны океана, мерно шелестя, накатывались на пляж. Девушка прищурила глаза, чтобы лучше разглядеть чаек, кружащихся непода­леку. Несколько птиц приземлились рядом. Ли кинул им ломтик хлеба. Чайки сразу же бросились к хлебу, принялись драться, вырывая его друг у друга и оглушительно крича. Одри рассмеялась, глядя на них. Она чувствовала себя сегодня более раскованной. И не такой одинокой, впервые с тех пор, как приехала сюда. Странно, но, кажется, в таком состоянии повинен Ли. Молодой человек передал Джою небольшую корзинку, в которой они привезли сэндвичи.

– Если прогуляешься вдоль берега, там, где волны накатывают на пляж, найдешь много ин­тересного, – предложил он мальчику. – Улитки, раковины. Их можно коллекционировать.

Джой поднялся, взял корзину в руки.

– С-спасибо. У меня уже есть небольшая к-к-к… – он остановился, расстроенно вздохнул, но мужественно закончил: – …колекция в доме. Я з-заберу ее в Бреннен-Мэнор.

– Хорошо, – Ли спокойно начал снимать высокие ботинки из мягкой кожи, – сначала разуйся, молодой человек. Очень приятно ощу­тить мягкий песок босыми ступнями.

Джой с готовностью подчинился. Ли не только не унижал подростка. Но знал толк в развлечени­ях. Уже давно мальчик не чувствовал себя так свободно и раскованно. Сейчас, когда юноша ста­новился старше, отец постоянно читал нотации, упрекая Джоя в том, что он никогда не сможет управлять домом и рабами, если не перестанет заикаться. Он не сможет беседовать с конгрессме­нами и деловыми людьми. То есть, он просто-на­просто не сможет делать все то, что необходимо уметь владельцу плантации. Мальчику уже давно не было так весело. Он радостно рассмеялся, осознав, что Одри смущена. Мужчины сняли бо­тинки и носки, даже не попросив разреше­ния. Но он не мог отказаться от сладостного ощущения свободы. Отец ни разу не отдыхал с ним. И не играл, даже когда Джой был совсем маленьким.

– Веселись и отдыхай, – сказал ему Ли. Джой снова засмеялся, взял корзинку и пошел, наслаждаясь прикосновением шелковистого пес­ка к обнаженным подошвам.

Ли повернулся к Одри.

– Ваш отец высмеивает его, верно?

Это замечание заставило девушку забыть о смущении, вызванном тем, что Ли разулся в ее присутствии. Казалось неприличным смотреть на босые ноги человека, с которым едва знакома. Она отвела взгляд и стала внимательно смотреть на чаек, важно вышагивающих по песку на тонких длинных ногах. Чайки разыскивали, чем бы по­живиться.

– Боюсь, что да, – подтвердила она, – но он не жесток. И очень любит Джоя. Думаю, он просто не понимает, что дефект речи Джоя – не что иное, как результат потрясения, вызванного смертью мамы, – она снова посмотрела на Ли. – Он совсем не заикался до болезни мамы. Из-за его речи у него все время возникают трудности с учебой. Это очень расстраивает отца. Кажется, он чувствует себя обманутым. А Джою не хватает любви и душевного тепла. Но не думаю, что отец хочет ему плохого. Он просто считает, что дол­жен передать сыну свое дело. И волнуется за будущее Бреннен-Мэнор.

Она наблюдала, как брат наклонился и поднял что-то из-под ног.

– Джой многое мог бы сделать, чтобы завое­вать уважение отца и заставить его гордиться сыном. Он старается изо всех сил, но у него пока что плохо получается. А я пытаюсь сделать все, чтобы заменить брату маму, смяг­чить душевную боль, вызванную грубостью отца. Когда мы беседуем вдвоем, Джой не волнуется и почти не заикается. Но в при­сутствии отца он бывает возбужден, обеспокоен тем, какое впечатление произведет, и заикается еще сильнее.

Ли тоже стал наблюдать за подростком.

– Джой становится мужчиной, Одри. Невоз­можно все время отвечать за него и защищать всю жизнь, словно несмышленого ребенка, – молодой человек поднял камешек и бросил его. Но каме­шек не долетел до воды. – А чем он любит заниматься больше всего?

Одри помедлила, выпила несколько глотков лимонада.

– Джой любит вырезать из дерева. В его комнате много всяких фигурок. Иногда он выре­зает и поет. Удивительно, но когда он поет, то совершенно не заикается. Дома еще любит охо­титься на зайцев.

Ли заглянул в корзину и достал оттуда мягкий пирожок.