Если бы не янки, Ричард, возможно, был бы жив, негры не убегали, Одри и ее отцу не грозило бы разорение в случае непродажи хлопка. У Джо­зефа Бреннена было в запасе достаточно денег, но на какое время их хватит? Ведь земли, строения, столько ртов, содержание поместья требуют ог­ромных затрат. Хотя Одри наследовала состоя­ние Ричарда, она понимала, что наступают тяже­лые времена, и ей нужно научиться жить эко­номно.

Землю всегда можно продать, но Одри обе­щала Ричарду не делать этого, да и сама не хотела. За что же все сражаются, если не за землю? Да и кто купит сейчас такую большую плантацию, когда на Юге невесть что творится и невозможно быть уверенным, что рабство сохранится? Сколько понадобится денег, чтобы содержать в порядке землю, собрать урожай, если все рабы разбегутся?

Чувство вины, растерянность перед неизвест­ностью одолевали Одри. Она пыталась успоко­иться, убедить себя, что невозможно решить все разом. Сегодня она должна думать только о том, что ее муж похоронен здесь, на лесистом холме неподалеку от дома в Сайпресс-Холлоу. Из Батон-Ружа на похороны приехал священник, но Одри почти не слышала, что он говорил.

Священник бросил горсть земли в могилу. Одри стала на колени, затянутой в перчатку ру­кой взяла немного земли и высыпала ее на крыш­ку гроба.

– Я люблю тебя, Ричард, – тихо и бесстрастно сказала она, решив, что должна хотя бы на людях показать скорбь. Пора положить конец сплетням и пересудам, пусть все считают ее брак с Ричардом счастливым. Возможно, Бог накажет ее за ложь? Но она хотелалюбить своего мужа, хотя он рас­топтал все ее надежды. После того, как он обо­шелся с ней, было достаточно, что она его прости­ла и сделала все, чтобы облегчить и скрасить умирающему последние дни. Она не отходила от его постели. Перед смертью жестокий и надмен­ный Ричард Поттер вел себя словно перепуганный ребенок, цеплялся за Одри, говорил, что боится смерти. В последние мгновения жизни мужа сер­дце Одри оттаяло, она поняла и осознала, что их супружеская жизнь вполне могла быть счастли­вой. Она видела, что Ричард тоже понял все, и это было самым печальным.

Одри хотелось прильнуть к кому-нибудь хотя бы ненадолго. Она чувствовала себя одинокой, никому не нужной.

Когда закончились похороны, тетя Джанин пригласила всех в дом к столу, добавив, что приехавшие издалека могут остаться на ночь. Джозеф Бреннен подошел к дочери, попытался успокоить, утешить ее, но Одри холодно отстра­нилась. Если бы не настойчивость отца, она ни­когда бы не вышла замуж за Ричарда, ей не пришлось бы испытать столько боли и униже­ний.

– Одри, дорогая…

– Оставь меня, отец. Я хочу побыть одна. Лина присоединилась к Джозефу, выражая ей соболезнование, но Одри настояла, чтобы ее оставили одну. Джозеф вытер слезы и ушел вместе с гостями, а Одри осталась, побыла еще несколько минут у могилы, потом резко повернулась. Надо было возвращаться в дом. И только сейчас поня­ла, что находится здесь не одна. Перед ней стояла Тусси, гордо вздернув подбородок. Она печально смотрела на сестру. Одри знала, что Тусси пони­мает настоящую причину ее горести и скорби. Одри хотела пройти мимо, но Тусси коснулась ладонью ее руки, и Одри не решилась оттолкнуть девушку.

– Я ни в чем не виновата перед тобой, – резко сказала Тусси. – Ты не имеешь права ненавидеть меня так же, как ненавидишь отца или мою мать.

Одри приподняла вуаль и вытерла слезы.

– Я ни к кому не испытываю ненависти, Тусси. Теперь я не знаю, как ко всему отношусь.

– Скоро станет еще труднее и опаснее, мы все будем нуждаться в поддержке. Я скучаю без тебя, Одри.

Одри хотелось обнять девушку, но она никак не могла отделаться от чувства, что нельзя по-дру­жески обращаться с неграми, потому она сдер­жанно сказала:

– Извини, но пока что я не могу вернуться домой.

– Тебе нельзя возвращаться. Отец считает, что опасно оставаться и здесь, и в Бреннен-Мэнор. В негритянских поселках неспокойно. Ты была занята с Ричардом и, скорее всего, не знаешь, что случилось. Я уверена, что ты должна все знать.

Одри нахмурилась. Она видела глубокую пе­чаль в глазах Тусси и хорошо понимала, что скорбь девушки вряд ли связана со смертью Ри­чарда Поттера.

– Чего же я еще не знаю, Тусеи? Тусси заговорила, еле сдерживая слезы:

– Марч Фредерик был разъярен, совершил несколько налетов на негритянские поселки здесь и в Бреннен-Мэнор. Я не сомневаюсь, что кое-кто из наших людей ведет себя отвратительно, может быть, они заслужили, чтобы их выпороли или даже повесили, но не все плохие, Одри. Конечно, твой отец испугался, что они взбунтуются и убьют всех в доме, включая меня и мать. Им всем хорошо известно, что он спит с моей матерью и что я его дочь, – она глубоко вздохнула и открыто посмотрела в глаза Одри.

– Твой отец предоставил Марчу Фредерику полную свободу действий, а тот воспользовался его доверием, чтобы отомстить старому немощно­му Джорджу. Он повесил заодно и бедного садов­ника.

Одри чуть не задохнулась от боли и негодова­ния.

– Джорджа?! Он же мухи не обидел за свою жизнь! Он был таким добрым человеком!

– Это всем известно. Когда твой отец узнал о самовольстве Марча, было уже поздно. Он страш­но разозлился и уволил надсмотрщика. Тот угро­жал твоему отцу… и предупредил, что однажды доберется до тебя. Это случилось почти две недели назад, с тех пор Марча никто не видел. Отец хочет, чтобы мы с тобой уехали в Батон-Руж. Даже если туда придут янки, в доме тети Джанин будет безопаснее, чем на плантации, считает отец. Слишком опасно оставаться здесь, негры очень злы, Марч Фредерик где-то неподалеку и мечтает о жестокой мести.

– А что будет с отцом?

– Ты же, должно быть, хорошо знаешь Джо­зефа Бреннена. Он никогда не покинет Бреннен-Мэнор, а мать никогда не оставит его одного. Они будут жить дома, – Тусси обернулась и посмот­рела вслед Джозефу Бреннену, который о чем-то разговаривал со своей золовкой Джанин.

– Не волнуйся, у него достаточно людей, что­бы охранять поместье. Пока он будет платить хорошо, они не бросят его. – Тусси снова внима­тельно посмотрела на Одри.

«Интересно, сколько времени у него будет воз­можность оплачивать их услуги, если в этом году не удастся собрать урожай? – подумала она. – И сколько людей сбежит, когда янки приблизятся к Батон-Ружу?»

– Ты считаешь, что должна остаться здесь, но будет лучше, если уедешь в Батон-Руж, так решил отец. Я знаю, это не мое дело что-либо советовать тебе, но' я люблю тебя и очень беспокоюсь. Если солдаты Союзной армии наводнят Луизиану, все, кто живет на отдаленных плантациях, окажутся в большей опасности, чем те, кто живет в городах. Я уже слышала рассказы о том, что янки сжигают поместья и насилуют женщин. Твой отец может рассказать тебе то же самое. Я только… только хотела сообщить тебе о Джордже и убедить тебя, что я не обижаюсь на тебя за то, что ты стала холодно относиться ко мне. Но сейчас нам необ­ходимо забыть о неприязни друг к другу, стать смелыми и сильными. Сегодня твой отец получил известие, что янки прорвались через два фронта в устье Миссисипи и наступают на Новый Орлеан. Значит, скоро они придут и сюда.

Одри охватила нервная дрожь. Сразу столько сложностей, которые необходимо разрешить.

– Я так волнуюсь и переживаю за Джоя. Кажется, мы проигрываем войну, Тусси.

– Это еще неизвестно. Мы должны верить, – Тусси печально посмотрела в глаза Одри.

– Бедный Джордж! Должно быть, он очень испугался? Как ты считаешь, это, наверное, ужас­но… мне больше жаль Джорджа… чем собствен­ного мужа.

Тусси слабо улыбнулась и покачала головой.

– Нет. Джордж был гораздо лучше Ричарда, хоть и негр.

Одри почувствовала скрытый смысл в словах Тусси. Джордж не меньше любого белого человека заслуживал любви и уважения. Временами Одри совершенно не замечала цвета его кожи. Он всегда был мягким, относился к ней доброжелательно и по-дружески… Одри вдруг поняла, что ее отец точно также не замечает цвета кожи Лины. Поче­му не все так относятся к неграм?

– Хорошо, я поеду в Батон-Руж, если так хочет отец. Но сначала я должна побывать на могиле Джорджа.

Тусси кивнула.

– Конечно. Я знала, что ты именно так и поступишь, – девушка протянула руку, и Одри приняла ее. Они крепко обнялись, и Одри, неожи­данно для себя, горько расплакалась. Как все изменилось, как стало тяжело жить. Джой на войне. Джордж умер. Она отдалилась от когда-то горячо любимого отца. Ричард погиб от руки негра. Янки приближаются к Батон-Ружу. Что будет с Сайпресс-Холлоу и Бреннен-Мэнор? Что будет со всем Югом? Единственным человеком, к которому Одри могла обратиться за помощью, оказалась сестра-мулатка, о существовании кото­рой она не подозревала до недавнего времени.

Одри уже измучилась, постоянно размышляя о судьбе негров. Ричарда убил негр. Но были и хорошие, добрые, любящие людей негры, такие как Джордж, Тусси, Лина, Генриетта. Долгие годы она считала их счастливыми людьми, вполне довольными своей судьбой^

– Я совершенно запуталась. Не знаю, кому можно доверять, во что верить, на кого надеяться, что плохо и что хорошо. Я хочу сейчас только одного, чтобы Джой вернулся домой и чтобы все снова стало как прежде.

Тусси крепко обняла ее за талию и повела к дому.

– Я не думаю, что теперь все будет как прежде. Мы можем жить только одним днем и радоваться, если этот день окажется мирным и спокойным.

Одри еще раз оглянулась на могилу, ей захоте­лось, чтобы в ней лежал Марч Фредерик. Бедный старый Джордж! В каком он, наверное, был ужа­се, каким одиноким и забытым чувствовал себя перед смертью! От горьких мыслей ей стало нехо­рошо. И Одри мысленно поклялась: если Марч Фредерик когда-нибудь снова окажется в Сайп­ресс-Холлоу или Бреннен-Мэнор, она убьет его.

Глава 22

Май 1862 года

Одри сидела в кресле-качалке на веранде дома тети Джанин и наблюдала, как вырастают кону­сообразные солдатские палатки на пустыре в вос­точной части города, словно грибы после дождя. Дом стоял на холме, было отлично видно, что янки устраиваются в Батон-Руже, будто прибыли на пикник, всего в четверти мили от особняка Мак Аллистера. Хорошо, что дядя Джон ушел на войну и не видит, что случилось с его родным городом.