Сердце сжалось в тревоге, когда она увидела, что лошадьми управляет Марч Фредерик. Над­смотрщик стоял, остервенело нахлестывая лоша­дей кнутом.

Коляска подкатила к дому. Лицо Марча было искажено гневом и яростью, сквозь которые скво­зил страх. Ричард лежал в коляске возле ног служащего. Одри выбежала навстречу, Марч рез­ко остановил лошадей перед домом, из-под колес поднялся столб пыли.

– Что случилось? – встревоженно воскликну­ла Одри.

– Этот проклятый ниггер Герни Гатерс, – выругался Марч, соскочил на землю и быстро привязал лошадь к столбу. – Тот самый, из-за которого у вашего отца было столько неприятно­стей пару лет назад! Сбежал от нового владельца, прятался здесь в негритянском поселке. Ричард обнаружил его, а ниггер проколол хозяина вила­ми.

– О Боже! – Одри склонилась над мужем, через жилет и брюки сочилась кровь.

Марч приказал негру, стоящему поблизости, внести Ричарда в дом. Тот нерешительно топтал­ся, медлил. Ричард вытащил револьвер.

– Иди сюда и помоги мне, иначе сейчас полу­чишь пулю между глаз, ты, вонючий ниггер! – приказал он. Слуга поспешил на помощь, они вдвоем внесли Ричарда в дом. Одри приказала положить мужа внизу, чтобы не нести его по лестнице вверх, в спальню. Ричард стонал. Марч быстро разрезал жилет и рубашку хозяина, кровь сильно сочилась из четырех колотых ран пониже груди. Одри стало дурно. Несмотря на отвращение к этому человеку, она никому бы не пожелала таких страданий. Одри вопросительно посмотрела на Марча.

– Я не знаю, чем ему можно помочь!

Надсмотрщик был бледен.

– Вряд ли вы ему поможете, надо прикла­дывать холодные компрессы на живот. Сейчас прикажите людям отвезти хозяина к докто­ру в Батон-Руж, – Марч смотрел на Одри мрачными, воспаленными глазами. – Понадо­бится несколько человек для охраны. Негры сейчас злы, некоторые в бегах и могут скры­ваться в лесах вдоль дороги. Поезжайте с мужем, миссис Поттер. Прошу вас, разрешите мне лично разобраться в этом деле! Нельзя позволять ниггерам безнаказанно совершать та­кие жестокие поступки, иначе Сайпресс-Холлоу придет конец, а, может быть, заодно и Бреннен-Мэнор.

Одри приложила руку ко лбу, стараясь со­браться с мыслями. Она знала, на что способен Марч Фредерик, но взглянув на страдающего Ри­чарда, испугалась. Неужели негры могут взбунто­ваться, насиловать, убивать, грабить, если вдруг почувствуют вкус свободы? Попытка убить Ри­чарда не должна остаться безнаказанной. Ради спасения Ричарда она должна разрешить Марчу наказать виновных.

Марч почувствовал нерешительность хозяйки.

– Они становятся все более наглыми, миссис Поттер. Этот Генри Гатерс всех взбаламутил. Я должен поймать его и повесить, чтобы все ви­дели. Если я не сделаю этого, они все здесь разграбят, вы все потеряете.

Ричард застонал, Одри снова стало дурно. Она взглянула на надсмотрщика глазами, полными слез.

– Я не хочу, чтобы пострадали невинные, особенно не должны пострадать женщины и дети.

– Не беспокойтесь. Я знаю, кто мне нужен, мне нельзя терять время. Те, кто виновет, возмож­но, уже разбежались. Мне нужны люди и собаки.

Одри опустилась перед Ричардом на колени. Несколько домашних слуг собрались внизу, дро­жа от страха, тревожась за свои жизни из-за случившегося. Сонда принялась громко плакать, а старая Генриетта, которую Одри забрала с собой из Бреннен-Мэнор, в отчаянии заламывала руки.

– Боже праведный! Боже праведный! – воск­лицала женщина.

– Тише, Генриетта, – приказала Одри. – Принеси холодной воды и чистые салфетки. Бы­стрее!

Женщина с готовностью заковыляла прочь. Одри взглянула на Марча.

– Делайте, что считаете необходимым. Но имейте в виду то, что я вам сказала. Нельзя допустить, чтобы пострадали невиновные.

Марч удовлетворенно вздохнул.

– Даю вам слово, – сказал он, прошел мимо, и Одри почувствовала резкий запах пота. – Сей­час я подготовлю экипаж и людей, чтобы отвезти мистера Поттера.

Служащий ушел, Одри осторожно убрала со лба Ричарда влажные от пота волосы.

– Все будет хорошо, Ричард.

Он с трудом открыл глаза, пристально посмот­рел на нее. В его темных глазах сквозил ужас. Но Ричард ничего не сказал ей.

Почти две недели Ричард цеплялся за жизнь. Он лежал в больнице Батон-Ружа. И, наконец, доктор объявил, что у Ричарда началось зараже­ние крови. Надежды на то, что он выздоровеет, не осталось. Одри привезла мужа домой в Сайпресс-Холлоу. Какие бы чувства она к нему ни испыты­вала, было понятно, что он любит свой дом. Он умолял отвезти его домой. Он хотел умереть в собственном доме.

Сейчас Одри стояла и молча смотрела на све­жую могилу. Черная вуаль закрывала ее лицо. Она так и не смогла понять своего отношения к смерти этого человека. Она простила его за то, что он мучил ее. В один из моментов, когда он пришел в сознание, то попросил у нее прощения. Прибли­жение смерти сделало его покорным, он ужасно боялся умереть и иногда так судорожно хватался за ее руку, так крепко сжимал, что Одри боялась, как бы он не сломал ей кости.

– Скажи мне, что у тебя будет ребенок, – просил он в один из моментов просветления. Что­бы облегчить его состояние, она солгала, что беременна, ему нужна была даже ложь. Но в Сайпресс-Холлоу не будет наследника. После того как Одри любила и потеряла Ли, пережила насто­ящий ад с Ричардом, она не испытывала потреб­ности полюбить кого-то еще. Когда-нибудь все будет/ принадлежать Джою. Кроме него у Одри больше никого не осталось. Может быть, он встре­тит женщину, которая полюбит его. Вероятно, Джой будет счастлив в браке, о нем она мечтала когда-то. Джой не станет жениться только пото­му, что его будущая жена соответствует его поло­жению богатого плантатора. Джой такой человек, который женится только по любви.

Одри неутешно плакала о несостоявшемся сча­стье с Ричардом, об аде, который пришлось пере­жить с ним, об аде, который ему пришлось испы­тать в конце жизни. Несправедливо, что человеку приходится умирать такой медленной и мучи­тельной смертью. Ричард Поттер был холодным, расчетливым человеком-тираном. Но он был вос­питан таким же плантатором – расчетливым и жестоким, потому и стал таким. Ему с детства внушали, что единственно важным в его жизни является земля. Интересно, если бы он чудом выжил, научились бы они понимать друг друга? Смогла ли бы Одри смягчить его суровое сердце, спрятанное так глубоко за красивой внешностью, за темными глазами, взгляд которых заставлял ее трепетать от страха? Почему только перед лицом смерти он раскрылся Одри, показал свою уязви­мость, настоящие чувства, дал понять, как она ему необходима? Одри чувствовала себя одновре­менно обманутой и виноватой. Ричард никогда не делился с ней своими мечтами о будущем. И ни­чего уже нельзя исправить. Возможно, она не смогла прикоснуться к тайным уголкам его души, не сумела вызвать к себе любовь. Может быть, их брак сложился неудачно всецело по ее вине? И если бы она не была таким несведущим и напуганным ребенком, то знала бы, как нужно вести себя в первую ночь?

На ее вопросы, которые она задавала себе, не было ответов. Одри пыталась оправдаться перед собой, пыталась убедить себя, что у нее нет при­чины обвинять себя.

По другую сторону могилы стояла Элеонор и, не стесняясь, открыто и горько плакала. Она покрыла голову черной вуалью и вела себя так, будто это она, а не Одри – несчастная скорбящая вдова. Несколько месяцев назад Элеонор явилась с визитом в Сайпресс-Холлоу и страшно разозли­лась, когда встретила там Одри. Ричард немедлен­но отправил непрошенную гостью в Батон-Руж.

После этого обиженная, уязвленная девица ука­тила в Новый Орлеан и вернулась домой только в прошлом месяце с мужем, у которого был сму­щенный и растерянный вид обманутого человека. Элеонор понукала Альбертом Махони словно не­опытным щенком, хотя он был на десять лет старше ее, вдовец, владелец отеля. Одри подозре­вала, что мужчина запутался и его повели под венец прежде, чем он успел понять происходящее. Конечно, Элеонор специально уехала, задавшись целью доказать, что может с успехом найти себе приличного мужа. Но кузине для этого пришлось отправиться в Новый Орлеан, где мужчины со­всем не знали ее.

Альберт поспешно вернулся домой, узнав о том, что янки готовятся к наступлению на город. Он хотел быть уверенным, что его отель в безопас­ности. Элеонор осталась в Батон-Руже, потому и приехала с матерью на похороны Ричарда. Из-за надвигающейся угрозы наступления янки почти все мужчины, знакомые Ричарда, были на войне, потому Одри устроила скромные похороны в Сай-пресс-Холлоу. Среди скорбящих были Джозеф Бреннен, а также Лина и Тусси. Одри не видела их уже несколько месяцев, ей очень хотелось броситься к ним, обнять, чтобы они успокоили, утешили ее, но гордость и все еще не прошедшее чувство обиды сдерживали ее.

Позади нее стояли Генриетта и Сонда, обе плакали. Вокруг могилы собрались несколько не­гров как из Бреннен-Мэнор, так и из Сайпресс-Холлоу. Но это, конечно, была небольшая часть рабов, которыми владел Ричард Поттер. Одри хорошо понимала, что большинство из них не испытывали к хозяину никакой любви и привя­занности. Чувство тревоги царило как среди ра­бов, так и среди плантаторов. Наступали тяжелые времена, несколько рабов сбежали и их нигде не могли найти. Был убит очень богатый рабовладе­лец, и теперь все негры опасались за свою жизнь.

Марч Фредерик выследил и повесил Генри Гатер-са и нескольких его товарищей. Генриетта расска­зала, что нескольких рабов жестоко выпороли. Из-за похорон у Одри совершенно не было време­ни узнать все подробности жестокой расправы, да она и не очень хотела выяснять их. Главной заботой была теперь сохранность собственной жизни. К счастью, посевная уже закончилась, но если негры разбегутся, кто будет убирать урожай в конце лета? Даже если хлопок удастся собрать, кому его можно будет продать? Янки перекрыли все выходы, а теперь блокировали залив. Одри казалось, что над плантацией нависла черная туча, готовая разразиться ураганом и все уничто­жить.