– Твоя кузина увлекается всеми, кто носит штаны, – саркастически сказал Ричард. – Мо­жет быть, это у вас в крови, Одри?

Он сжал пальцами ее спину. Одри спокойно посмотрела ему в глаза.

– Я не похожа на Элеонор. Почему ты не хочешь понять, Ричард? Мне тогда исполнилось только семнадцать лет, я была одинока, тосковала по дому и ничего не знала о мужчинах.

Он нехорошо усмехнулся:

– Благодаря мне, ты уже не так невинна и несведуща, верно? – порочная злая улыбка игра­ла на лице. – Думаю, мы должны вернуться в Сайпресс-Холлоу на какое-то время. В конце кон­цов там мой дом.

Она почувствовала, как желудок свело спазма­ми, видела выражение злорадства в его темных глазах.

– А мой дом здесь. Ты обещал отцу, что мы будем жить здесь.

– Большую часть времени, да. Я думаю, что он поймет меня, если мы будем проводить в моем доме три-четыре месяца в году.

– Прекрасно, – с вызовом согласилась Одри. По непонятной причине, после визита Ли она уже не так боялась этого человека. С ужасом вспоми­нала о том, что он с ней делал. Он казался по-прежнему омерзительным, но она уже не боя­лась. Ли сказал, чтобы она не позволяла мужу лишать ее гордости, она решила наконец-то вос­пользоваться его советом.

– Мы поедем туда, как только тебе захочет­ся, – спокойно сказала она. Он удивленно взгля­нул на нее. – Ты мой муж, у меня нет выбора. Я должна быть рядом с тобой, если ты этого хочешь. Сайпресс-Холлоу – твой дом, я понимаю, что тебе хочется жить там.

Ричард нахмурился, а Одри с удовольствием наслаждалась своей крохотной победой. Он, воз­можно, ожидал увидеть в ее глазах страх и ужас перед неотвратимостью. Наверное, хотел, чтобы она принялась умолять его остаться в Бреннен-Мэнор. Но она больше не хочет удовлетворять его сумасбродные желания и похоть. С мольбами и слезами покончено навсегда.

Танец завершился и начался другой. К радости Одри ее пригласил на танец Джой. Ричард благо­желательно и согласно кивнул мальчику и пере­дал Одри. Единственное, что как-то мирит ее с Ричардом, – его хорошее отношение к Джою. За этот год ее брат вдруг очень вытянулся, стал выше ее ростом. Они закрулсились в вальсе, Одри улыб­нулась и пожурила его:

– Ты хорошо усвоил уроки танцев, мой ма­ленький брат, но я не видела, чтобы ты танцевал с кем-нибудь из присутствующих девушек.

Джой растерялся и покраснел:

– Боюсь, что начну заикаться, и они будут смеяться надо мной.

– Джой, ты сын одного из самых богатых людей в Луизиане. Для них совершенно не имеет значения, как ты говоришь.

Джой нахмурился и пытливо посмотрел ей в глаза.

– И поэтому ты вышла замуж за Ричарда? П-потому что он богат?

Одри стала серьезной.

– Нет, конечно. Просто он подходит мне луч­ше всех. Это прекрасная партия. Я знала Ричарда много лет, всю жизнь. Он лучший друг отца.

Джой видел в ее глазах страх и отчаяние, когда она умоляла его не проговориться отцу и Ричарду о приезде Ли и о том, что его друг провел в доме ночь. До этого времени он считал, что его сестра счастлива с Ричардом. Но она так плохо выгляде­ла, когда вернулась из Сайпресс-Холлоу. Он обра­тил внимание, что она повеселела после визита Ли. Никто ему так не нравился, как Ли. Джой подозревал, что Одри Ли тоже очень нравится. Мальчик мог только молиться, чтобы она вышла замуж за Ричарда по любви, но не ради него и Бреннен-Мэнор.

– Ты, правда, любишь, Ли, да? – спросил он, когда молодой человек уехал. Но Одри принялась внушать ему, что он многого не понимает. Ли просто очень хороший друг, но, к сожалению, мужья иногда не хотят верить в дружеские отно­шения между женщиной и мужчиной. Джою нра­вился Ричард, но что он такое совершил, почему Одри так напугана? Он мог поклясться, что в день ее возвращения на ее щеке был заметен след кровоподтека. Первые три дня после отъезда Ричарда в Новый Орлеан она спала, почти не выходя из спальни, будто была больна или изму­чена.

– Ты очень хорошо выглядишь сегодня, – сказал Джой. – И счастливее, веселее. Ты каза­лась больной, когда вернулась из дома Ричарда. Я рад, что тебе стало лучше.

– Я чувствую себя прекрасно, Джой. Спасибо, что хранишь тайну о визите Ли. Ты, конечно, понимаешь, почему я просила тебя ничего не рассказывать, правда? Ведь Ли – янки по рож­дению и по воспитанию. Учти слабое здоровье папы, он бы ужасно расстроился, если бы узнал, что мы дружим с таким человеком, как Ли. Ли приехал совершенно некстати. Он больше не вер­нется сюда, поэтому нам лучше забыть о нем. А Ричард мог бы неправильно истолковать цель визита Ли. Ведь мы недавно женаты.

– Я нечего не стану рассказывать. К-как ты думаешь, война и в самом деле может начаться, Одри?

Она удивленно округлила глаза.

– Боже мой, нет, конечно! Просто мужчины любят порассуждать об этом. Клянусь, они только и думают о ссорах и драках. Надеюсь, дальше Конгресса дело не пойдет. Если политики и кон­грессмены не смогут прийти к единому решению, мы просто отмежуемся от Союза и станем незави­симыми. Этим все и кончится. От этого ничего не изменится.

– Надеюсь, что твои предположения верны. «Я тоже надеюсь на это», – подумала она.

Выход из Союза, проблемы рабства, права штатов, возможность войны – эти темы не сходили с уст. Все судачили только об этом. Возникали споры, что лучше предпринять, если Эйб[4] Линкольн станет президентом. Но в данный момент Одри волновала далеко не только политика. Ее муж стад для нее более опасным противником, чем любок из янки.

Одри отыскала глазами мужа. Ричард танцевал с Элеонор. Одри и Джой провальсировали миме них. Элеонор весело смеялась, обнажая неровные зубы, строя глазки, будто она была необыкновен­ной красавицей. Кузина Одри была в два раза толще и шире Ричарда, казалась огромной глыбой в платье нефритового цвета, которое не смогло сделать ее красивее. Кузина взглянула в их сто­рону высокомерно и дерзко, видимо, желая, что­бы Одри приревновала ее к Ричарду. Одри чуть не рассмеялась от такой мысли. Если бы кузина знала, как Одри хочется, чтобы Элеонор заняла ее место в постели с Ричардом. И пусть бы это происходило каждую ночь до конца жизни, лишь бы только Ричард оставил ее в покое.

Вальс закончился, и Ричард, оставив Элеонор, направился к возвышению для оркестра. Он под­нял руку, призывая гостей послушать. Все гости повернулись к нему.

– Думаю, что сейчас моя прекрасная жена должна спеть для нас, – торжественно объявил он. Одри была удивлена и немного растерялась. Гости поддержали его, кто-то захлопал. Джой засмеялся, заставляя Одри согласиться.

– Я так давно не слышал, как ты поешь. «Это потому, чтов моем сердце нет места для песни»,– мысленно ответила она брату. И сразу вспомнила, что побудило Ли приехать сюда… песня. Она забыла листки с текстом песни, кото­рую написала в честь своего любимого в Мэпл-Шедоуз. И он примчался сюда. Для чего Бог позволил ему найти те злосчастные странички? Он ведь знал, что уже поздно, слишком поздно. Одри посмотрела на Ричарда и по его взгляду поняла, что это скорее приказание, чем просьба. Муж требовал от нее повиновения, и она должна подчиниться ему. Одри глубоко вздохнула и на­правилась к импровизированной сцене, уступая просьбам гостей. Да, она споет, но не для Ричарда и даже не для гостей. Она представит, что там, в толпе, стоит Ли, наблюдает за ней, восхищается, любит ее. Она будет сегодня петь для Ли.

– Какая мисс Одри красивая сегодня, – тихо сказал старый Джордж Генриетте.

На балконе третьего этажа, заглядывая в окна танцевального зала, стояли несколько негров и наблюдали за танцующими гостями, которые съе­хались на праздник со всей округи. Друзья, сосе­ди, важные персоны, прекрасно одетые женщи­ны, украшенные сверкающими бриллиантами, элегантные мужчины с безукоризненными мане­рами сновали по залу, весело улыбаясь и перего­вариваясь.

Как и обещал Ричард, Одри было дозволено пригласить несколько негров из Бреннен-Мэнор. Пусть и они посмотрят на праздник, через двери балконов и огромные окна. Им, конечно, не дозволялось быть среди гостей, и то, что им дозволили понаблюдать через окна, было большой радостью для слуг. Теперь они с удовольствием слушали, как прекрасно поет мисс Одри.

– Боже праведный, она просто копия своей красавицы-матери, – сказала Генриетта Джорд­жу. Портниха без конца обмахивалась веером, она была очень полная и ей трудно переносить духоту ночи. Женщина подошла ближе к окну, чтобы лучше видеть.

– Мистер Поттер хорошо разбирается, какая ткань нужна для нарядного платья. Никогда еще не видела ткань такого красивого цвета, как этот темно-темно-розовый. Нет никого красивее мисс Одри во всей Луизиане. Но для меня она всегда останется только ребенком.

– Нет, у нее голос совсем не ребенка, – ответил Джордж. – Никогда мне не приходилось слышать такого прекрасного пения. Я бы мог слушать ее целый день.

Лина стояла неподалеку, думая, что Генриетта права. Одри на самом деле была все еще ребен­ком во многих смыслах. Она вышла замуж за Ричарда Поттера и доверилась ему с такой надеж­дой, считала, что муж будет добросердечным и нежным. Но этот человек постарался сделать все, чтобы лишить Одри детской невинности. Лина не сомневалась, что Ли Джеффриз частично повинен в этом. Но была уверена, что Ли был любящим, нежным, потому Одри и вернулась из Коннекти­кута домой, полная призрачных грез и светлых надежд. Целое лето в Коннектикуте с этим янки не нанесло душе девушки такого урона, как одна неделя супружеской жизни с Ричардом Поттером. Сердце Одри исстрадалось в одиночестве и безыс­ходности. Если бы Лина могла помочь ей. Но она ничего не могла сделать. Конечно, если она рас­скажет обо всем Джозефу, он не выдержит, его больное сердце разорвется. Да и что реально он может предпринять, чтобы изменить жизнь доче­ри к лучшему? Документы о партнерстве уже подписаны, Ричарду Поттеру предоставлено пра­во управлять плантацией Бреннен-Мэнор. Ничего не изменишь, фактически Одри жена не только по закону, они обвенчаны в церкви. Ничто, кроме смерти, не сможет их разлучить.