Одри взглянула на отражение Тусси в зеркале, удивленная такими словами служанки.

– Разве ты не согласна со словами мистера Джордана? Я думала, тебя должны были по­радовать его нападки на меня и высказывания о том, как он не одобряет существование рабства.

Тусси опустила руку и посмотрела в глаза девушке.

– Мистер Джордан не понимает, что значит рабство для некоторых из нас. Я выросла в Бреннен-Мэнор. Это мой дом, моя родина. Если бы мне однажды сказали, что я свободна и могу идти куда угодно, возможно, я осталась бы там же и продол­жала бы заниматься тем же, чем занимаюсь сейчас. Мне не нужна свобода, мисс Одри. Я только не хочу, чтобы меня продали.

Одри встала, повернулась к служанке. Одри всегда была не уверена, как обращаться с Тусси, мягкой по характеру, красивой женщи­ной-мулаткой с развитой речью. Тусси горди­лась своим положением в доме и была очень умной.

Казалось, ей хотелось быть Одри не только служанкой, но и подругой. Случалось, Одри самой очень хотелось довериться Тусси, ведь та была на семь лет старше. Но могла ли Одри доверить ей свои сокровенные тайны?

Конечно, ей, наверное, стало бы легче, если бы она могла рассказать о чувствах к Ли. Скорее всего, Тусси поняла бы все. У нее ведь тоже когда-то была любовь. Она любила раба с планта­ции. Его звали Элиа. Одри помнила, что из-за этого поссорились отец и мать Тусси, Лина. И помнила, что когда Элиа продали, Тусси про­плакала весь день, а еще несколько дней ходила, словно в воду опущенная. С трудом сдерживала слезы, была очень угнетена. Она, наверное, люби­ла того человека. Интересно, испытывают ли не­гры те же чувства, что и белые? С тех пор мать Тусси оберегала дочь, как орлица, считая, что девушка достойна лучшей участи, чем быть же­ной человека, чистящего конюшни или собираю­щего на плантации хлопок.

– Надо было мне разрешить тебе самой отве­тить мистеру Джордану. Желательно, чтобы эти люди услышали то, что ты говоришь сейчас, – Одри поймала себя на мысли, что ей хочется обнять Тусси, но сдержалась. Не следует вести себя так. – Я бы никогда не продала тебя, Тусси. Мы… Мы так долго живем вместе. Ты все знаешь обо мне, знаешь, что я люблю. Никто не умеет так хорошо причесывать меня, как ты.

«Мы и вправду хорошие друзья, не так ли?» – хотелось сказать ей.

– Я слишком ценю тебя, чтобы позволить уехать куда бы то ни было. Знаю, что отец никогда не продаст Лину.

Тусси кивнула. Интересно, как бы мисс Одри поступила с ней и Линой, если бы узнала правду, которая известна только им троим? Возможно, тогда предпочла бы продать Тусси вместе с матерью и настояла бы, чтобы отец сделал это как можно быстрее. Если бы Одри принялась настаивать, отец выполнил бы прось­бу дочери. Одри всегда умела добиться жела­емого.

– Возможно, если так случится и негров про­возгласят свободными, ваш отец может прогнать нас, – сказала Тусси. – Он сократил бы коли­чество слуг, потому что им пришлось бы платить.

– Отец в любом случае найдет способ оставить тебя и Лину в доме. Они могут запретить нам продавать рабов, а также превращать в рабов новорожденных. Но правительство не может за­ставить нас освободить тех, кто принадлежит нам. Отец и остальные плантаторы никогда не позво­лят янки диктовать, что мы должны делать, а чего не должны!

«Янки! – подумала она. – Ли тоже янки. Как я могла только предположить, что он переберется в Бреннен-Мэнор и будет счастливым?»

– Боже, да весь дом развалится, если Лина уйдет, – добавила она.

Тусси овладело странное предчувствие, какой-то подсознательный страх. Времена менялись. Здесь, на Севере, это ощущалось сильнее. И Ли Джеффриз все время вел разговоры об отмене рабства, о том, как собирается поступить Феде­ральное правительство, чтобы принудить Юг от­казаться от рабов. Тусси хорошо знала, что такие люди, как Джозеф Бреннен, горды, самоуверенны и упрямы. Несоответствие политических взглядов может привести к тяжким последствиям. Тусси боялась неизвестности. Что случится с людьми, подобными ей?

Одри склонилась к зеркалу, вдела крошечные сапфировые сережки.

– Губернатор Виклиф, другие губернаторы и конгрессмены южных штатов уверены, что ничего не изменится, вплоть до того, что нам придется выйти из Союза и образовать собственное государ­ство, – заверила она.

И задумалась: «А что тогда будет со мной и Ли?»

Она мысленно спорила с ним о правах каждого штата. Ли считал, что Союз нельзя делить. А устремления южных штатов отде­литься считал предательством. Никогда еще Одри не ощущала в душе такой раздвоенности и смущения, как в это утро. Может быть, все-таки произойдет чудо, Ли понял, что они слишком сильно любят друг друга, и нашел выход, как остаться вместе…

Тусси задумалась о причине слез Одри, пред­полагая, что хозяйка плакала, в большей степени, из-за Ли Джеффриза. Тусси не могла не замечать, как молодые люди смотрят друг на друга. Джозеф Бреннен страшно разъярился бы, если бы узнал, сколько времени они проводят вместе. Тусси пе­реживала, что эти отношения могут зайти слиш­ком далеко и ранить сердце Одри. Девушка хоро­шо знала, что такое разбитые надежды и раненое сердце. Она так и не смогла забыть Элиа после того, как его продали. Никогда больше она его не видела и хотела знать, забыл ли он ее за три долгих года.

– Может быть… что-либо еще расстроило вас? – осмелилась она спросить Одри. Она не могла не сочувствовать хозяйке. У Одри нет близ­кой женщины, к кому можно обратиться за сове­том или помощью.

За исключением кузины Элеонор. Той уже знакома страсть. Но кузина Одри понятия не имеет о любви. Дома Одри всегда окружена негри­тянками, с которыми ни одна белая женщина не станет делиться своими интимными секретами. Тусси была уверена, что воспитательница Одри, мисс Джереси, никогда не беседовала со своей воспитанницей о мужчинах и не просвещала в вопросах секса. Она учила Одри этикету и веде­нию домашнего хозяйства. В отношениях мисс Джереси и мисс Одри не было ни теплоты, ни близости. Может быть, Тусси следует нарушить запрет и спросить, не хочет ли Одри поговорить о чем-нибудь сокровенном? После стольких лет жизни бок о бок они могли бы позволить себе хоть какой-то намек на дружбу. В глазах Одри появи­лось выражение беспомощности, но тут же ис­чезло.

– Ради всего святого, Тусси, если бы даже меня что-то очень расстроило… Я не собираюсь обсуждать с тобой! – она выпрямилась, внима­тельно и изучающе оглядела себя в зеркале. – Я и так сказала больше, чем следовало.

Она отошла от зеркала, решив, что выглядит достаточно «респектабельно». Можно спокойно встретиться с Ли.

– После завтрака я собираюсь на прогулку с мистером Джеффризом. Пока ты не нужна. Помо­гай, чем можешь, слугам по дому. Но старайся никому не мешать.

– Да, мэм, – покорно ответила Тусси. Ей очень хотелось предупредить Одри, чтобы она не выходила без сопровождения, об опасности влю­биться в человека, которого ни за что не одобрил бы мистер Бреннен. Но Тусси и так уже перешла дозволенные границы. Если Одри Бреннен захо­чет очертя голову броситься в объятия мужчины, Тусси не сумеет остановить девушку. Ей показа­лось, что Одри все-таки мучают угрызения сове­сти, в глазах хозяйки мелькнуло выражение рас­каяния. Но она быстро отвернулась и направилась к двери, не сказав больше ни слова.

Сколько раз Тусси была готова признаться Одри Бреннен, что любит свою хозяйку, как сес­тру, как друга. Несмотря на высокомерное пове­дение Одри, Тусси догадывалась, что девушка с великим трудом сдерживается. Ей хочется поде­литься секретами, хочется быть ближе к Тусси.

Одри была доброй девушкой. Заботилась о бра­те, защищала его. Если бы не воспитание Джозе­фа Бреннена, она, возможно, не боялась бы чаще проявлять присущую ей природную доброту. По­сле встречи с Ли Джеффризом она как бы раско­валась, стала более открытой. Но этот мужчина разрушит безмятежность Одри, разобьет сердце. Девушка еще очень молода, невинна. Тусси была уверена, что все произойдет именно так, как она предполагает.

– Думаю, что сегодня уеду в Нью-Йорк, мама, – сообщил Ли Энни. Он посмотрел на мать, краем глаза уловив, как Одри медленно опустила вилку и растерянно уставилась на него. – Я уже и так задержался здесь намного дольше, чем предполагал. Несколько важных клиентов ждут меня в Нью-Йорке.

– О, Ли. Я буду очень скучать без тебя. Как мне хочется, чтобы ты приехал, когда здесь будут твой отец и братья.

– Мы как-нибудь договоримся о встрече, – молодой человек посмотрел на Одри. Девушка очень бледна сегодня, с трудом сдерживает слезы. Было нестерпимо жаль ее. Ли ненавидел себя за то, что сделал ей больно. Очарование прошлой ночи заставило их потерять контроль над чувст­вами. Он вел себя очень глупо и безрассудно. Возможно, Ли никогда не простит себе своего поступка.

– Я хочу пойти прогуляться, – сообщил он и обратился к Одри: – Если вы не против, мы могли бы прогуляться вместе.

Одри, не поднимая глаз, кивнула. Она сидела уставившись в тарелку. Есть не хотелось. Слабая надежда на то, что Ли все-таки осмелится, про­возгласит во всеуслышание об их любви… О том, что собирается жениться на ней… Надежда рас­таяла, исчезла вместе с аппетитом.

Ли взглянул на Джоя. Мальчик смотрел на него растерянно и печально.

– Джой, мы с тобой о многом побеседовали. Помни, что я тебе сказал. Старайся не торопиться, когда говоришь. Концентрируй внимание на каж­дом слове. Представь себе, что ты поешь, если тебе так легче, – он заговорщически подмигнул маль­чику. – Мы с тобой хорошо провели время, верно? Ты отличный стрелок. Мистер Бреннен будет гордиться тобой, когда услышит, насколько лучше ты говоришь.

– Спасибо, Ли. Я буду скучать без тебя, – Джой старался говорить медленнее, как учил Ли. – Может быть, мы сможем п-переписываться.

– С удовольствием, – согласно кивнул Ли. – Я дам тебе свой адрес, а ты мне – свой. Я всегда буду знать, как вы живете в Бреннен-Мэнор, – он снова взглянул на Одри, которая ничего не ела, а только небрежно ковыряла еду вилкой. – Мне хотелось бы знать о вас обоих.