— Ты хочешь сказать, что будешь платить мне такими крохотными кусочками обработанного золота? — с интересом спросила Диана.

— Это застежка жемчужного ожерелья, — объяснил Джерваз. — От прекрасного ожерелья из двух ниток. Я попросил ювелира разобрать его. — Он выудил из внутреннего кармана крохотный бархатный сверток. — Приходя к тебе, я буду каждый раз приносить с собой жемчужину. А когда ты соберешь все жемчужины, я прикажу ювелиру вновь собрать ожерелье.

Девушка внимательно осмотрела жемчуг: сразу было видно, что камень очень дорогой. Девушка была и восхищена, и удивлена одновременно.

— Милорд, какое у вас воображение! Вы и вправду смогли удивить меня, и теперь вам долго не придется раздумывать о том, какой бы сюрприз мне преподнести.

Лицо виконта обрело безучастное выражение, но он не уловил в голосе Дианы и намека на иронию. Положив ручку ему в ладонь, девушка приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку своими нежными бархатными губами.

— Спасибо тебе, Джерваз. Ты очень добр. Даже легкий поцелуй мгновенно воспламенил Джерваза, и он бы с удовольствием направился с Дианой в спальню, но уж больно хорош был день — таких осталось совсем немного до зимы. Они направились в конюшню, где теперь постоянно жила Федра. Поскольку Диана стала хозяйкой кобылы, то лошадь, взятая на время, превратилась в дареную.

Когда они ехали в Гайд-парк, виконт вдруг с сожалением подумал о жемчужном ожерелье. Результатом ночной беседы с Мадлен стало приказание перечислять каждый месяц на счет Дианы две сотни фунтов. Подсчитав стоимость жемчужин и прикинув, что если он будет приходить к любовнице примерно трижды в неделю, Диана получит дополнительную сотню фунтов в месяц. Стало быть, всего он будет давать ей триста фунтов ежемесячно. Виконт с гордостью подумал о своей расчетливости, но девушка с такой радостью приняла его подарок, что Сент-Обену стало стыдно за то, что он так скрупулезно все просчитал. Раз уж она была так мила с ним, то не стоило жадничать и считать каждый пенни.

Джерваз с наслаждением вдыхал полной грудью прохладный осенний воздух и с удовольствием болтал со своей прекрасной любовницей. Диана на удивление много читала, и они очень мило побеседовали о драматургии времен Реставрации. Они трижды объехали парк и уже направлялись назад, к Чарльз-стрит, как вдруг Диана замерла на полуслове, судорожно вцепившись в поводья и остановив Федру. Девушка побледнела и с ужасом смотрела на одну из маленьких улочек, пересекающих их путь.

— Что случилось? — встревожился Джерваз. Девушка с трудом сглотнула и с явным усилием пришпорила Федру.

— Ничего. Просто я увидела человека, который… — она замялась на мгновение, не зная, что сказать, а затем продолжила:

— ..который был однажды очень нелюбезен со мной.

Джерваз нахмурился. Итак, она увидела бывшего любовника. Собственно говоря, можно было не сомневаться, что весь Лондон полон ее любовниками.

— Если бы ты полностью перешла под мое покровительство, — ледяным тоном проговорил виконт, — я бы мог разобраться с человеком, осмелившимся оскорбить тебя, но наши нынешние отношения таковы, что я не могу вмешиваться.

Щеки Дианы залились румянцем:

— Я не просила вас о помощи, милорд.

— Можно не сомневаться, что дракон, охраняющий тебя, разгонит всех обидчиков, — с сарказмом в голосе вымолвил Сент-Обен.

— Дракон? Какой дракон?

— Твоя приятельница. Мисс Гейнфорд.

— Никогда не думала, что она похожа на дракона, — рассмеялась девушка. — Но раз уж ты так назвал ее, то признайся, что она очень элегантный дракон. Точнее, драконша.

Джерваз улыбнулся ей в ответ, мгновенно забыв о своем раздражении. У Дианы была удивительная способность обезоруживать его своей улыбкой, и пока они, болтая, ехали к ее дому, виконт лихорадочно подсчитывал в уме, сколько времени сможет провести с нею перед тем, как идти в Уайтхолл.

Но когда они въехали в конюшню и виконт взял девушку за хрупкое запястье, помогая ей слезть с Федры, он внезапно решил, что черт с ним, с этим Уайтхоллом!


Графу де Везелю не составило большого труда проследить за Дианой Линдсей и лордом Сент-Обеном. Он проехал вслед за ними несколько кварталов и увидел, что они направились на Чарльз-стрит. Он чисто случайно встретил ее, хотя с той самой ночи, как они виделись в опере, он пытался разыскать девушку.

Везеля уже начинало раздражать, что он не может нигде встретить ее, как вдруг удача привела к нему Диану. Впрочем… Что и говорить, ему всегда везло. Граф был весьма рад, заметив, что девушка сразу узнала его, а узнав, побледнела. Страх не портил ее красоты. Наоборот.

Стало быть, Сент-Обен был ее фаворитом. Граф немало знал о Сент-Обене и уважал холодный, аналитический ум англичанина. Пожалуй, лишь один Сент-Обен мог разоблачить Везеля, и это пугало его, поэтому француз был рад видеть, что виконт прогуливается с красивой куртизанкой. Сейчас Везель испытывал странное удовлетворение, узнав, что англичанин падок на женщин — значит, и ему не чужды слабости.

Когда знакомая парочка скрылась за дверью элегантного особняка, граф де Везель направился на противоположную сторону улочки и стал наблюдать за домом, представляя себе живо, что они делают. Его возбуждало, когда он воображал, как другой мужчина занимается любовью с красивой женщиной, а уж при одной мысли о том, что этим мужчиной был английский шеф тайных агентов, граф едва не дрожал от наслаждения. Скоро он будет обладать Дианой Линдсей!

Везель вернулся в свой большой многоквартирный дом довольно поздно. Он специально выбрал себе такое неприметное жилье, чтобы никто не знал, когда он приходит и когда уходит ночами из дома.

Везеля с нетерпением поджидал его помощник Бирон — человек незапоминающейся внешности, с лицом хорька.

Обсудив все дела, граф вынул из ящика сигару, отрезал у нее кончик и небрежно промолвил:

— Я хочу, чтобы ты послал кого-нибудь в дом семнадцать по Чарльз-стрит.

Бирон с подозрением взглянул на Везеля:

— За кем это надо так пристально следить? Ведь, как я понял, вы хотите, чтобы наш человек поселился в этом доме? Наши ресурсы небезграничны.

Француз разжег сигару и задумчиво посмотрел на Бирона сквозь клубы табачного дыма.

— Следить надо за одной потаскушкой, у которой бывают интересные гости. Человек, которого ты туда пошлешь, должен быть наблюдательным, надежным и абсолютно преданным.

Бирон заподозрил, что граф имеет в этом деле собственный интерес, но тем не менее он послушно кивнул:

— Все будет сделано.

Бирон был преданным революционером, и его раздражало, что приходится подчиняться аристократу старого режима. Везель был неприятно удивлен, узнав, что, по мнению Бирона, его надо было отправить на гильотину в годы террора. У человека с лицом хорька был куриный, неизобретательный мозг и, несмотря на весь свой революционный пыл, он сделал для Франции еще меньше, чем аристократы, которых Бирон так презирал.

Когда Бирон ушел, француз с удовольствием подумал о том, как сеть, раскинутая им, постепенно опутает Диану, и что она до последнего не будет об этом знать. Граф был не таким, как другие мужчины: он умел ждать, от этого его страсть только больше разгоралась. Он живо представил, как привяжет Диану к кровати и как ее лицо исказится от страха, потому что она будет знать, что спасения нет.

Через некоторое время граф очнулся от грязных размышлений. Надо срочно составить отчет по сообщениям Бирона, зашифровать и переписать полученные данные.

Когда дело было сделано, граф де Везель в несколько раз свернул листок и достал медную печать с гербом Везелей. Под крышечкой его фамильной печати была другая, тайная, поменьше, с изображением птицы, возрождающейся из пламени, — феникса.

Глава 9

С лица Дианы не сходила загадочная улыбка, пока она занималась домашними делами. Джерваз ни на мгновение не выходил у нее из головы, и дело было не только в испытываемой ими взаимной страсти. Хоть при воспоминании о том, как они занимались любовью, колени девушки начинали дрожать, а в груди теплело, больше всего ее душу грела мысль о его нежности. Ей было так хорошо с ним! Джерваз редко смеялся, но с его уст не сходила насмешливая улыбка, обаянию которой было невозможно не поддаться. В обществе Дианы Линдсей лорд Сент-Обен превращался из холодного, властного человека в милого и обходительного друга, и девушка радовалась и гордилась, что стала причиной подобного преображения.

С той же страстью, с которой Диана любила своего сына, она жаждала принадлежать виконту. Ей хотелось, чтобы все знали об их прочных узах, хотелось засыпать и просыпаться в его сильных и надежных руках. Хотелось быть принятой его друзьями. Жестокий парадокс: решение стать куртизанкой могло плохо повлиять на всю ее жизнь, а с другой стороны, если бы не выбранный ею путь, Диана могла никогда с ним не встретиться.

Иногда с холодным отчаянием девушка припоминала слова Мэдди: «…говорят, у него сумасшедшая жена в Шотландии…» Если это правда, то перед ней стоит неразрешимая задача. Диана знала, что Джерваз по-настоящему хочет ее, но любовница нужна мужчине не для любви, а для удовлетворения желания. Впрочем, Диана была уверена, что со временем эта проблема разрешится.

Как только мысли Дианы принимали подобный оборот, она всегда старалась отвлечься от них — играла с Джеффри, болтала с подругами или практиковалась в метании кинжалов. Не оставляла она и других дел — наняла француженку-кухарку, занималась сыном. Джеффри брал уроки верховой езды, что не очень нравилось Диане. Мальчик всегда любил лошадей, а уж когда в их конюшне появилась Федра, он стал просто бредить пони. Диана была в замешательстве, не зная, как поступить. С одной стороны, в жизни, к какой она его готовила, мужчине, несомненно, понадобится ездить верхом — никуда от этого не деться: джентльмен, не умевший обращаться с лошадьми, рано или поздно становился всеобщим посмешищем, и этого, разумеется, Диана вовсе не хотела. Но с другой стороны, верховая езда была делом опасным даже для опытных наездников, а если у мальчика случится припадок, пусть даже несильный, он сможет пораниться или, упав с лошади, расшибиться насмерть.