Диана стояла так близко от виконта, что едва не задевала его грудью, его ноздри щекотал слабый аромат сирени.

— Неужто ты так непреклонен и будешь настаивать на своем? — спросила девушка, поднимая на Джерваза невинный взгляд. — Если я всегда буду рядом с тобой, когда ты захочешь меня, то разве так уж важно, что я могу — обрати внимание, я говорю «могу» — делать в другое время? Тебе-то что? Что ты теряешь?

Джерваз хотел доказать свою непреклонность. Может, в других делах, по службе, например, он и мог уступить, но не сейчас, когда дело касалось его личной жизни. До какой же степени он хотел эту женщину с красивым лицом, сводящим с ума телом и изысканными манерами? Очень хотел, не стоит и скрывать. Безумно хотел.

— Я не могу допустить, — заговорил он ледяным тоном, — чтобы ты за моей спиной встречалась с другими мужчинами. — Тут голос его дрогнул.

Диана слегка покачала головой:

— Ты или будешь, или не будешь доверять мне. Или ты поверишь, что я честна перед тобой, или нет. Все это не имеет никакого отношения к моим предполагаемым любовникам. Обещаю, что этот разговор останется между нами, хотя, если я нечестна с тобой, то мое обещание ничего не стоит.

Против такого довода не поспоришь: лишь время покажет, достойна ли она доверия. Джервазу так и хотелось повторить, что он никогда не примет ее условий, но против воли у него вырвалось:

— Я подумаю над тем, что ты сказала.

Несмотря на неопределенность своего ответа, Сент-Обен осознавал, что недалек тот час, когда он капитулирует: судя по усмешке на губах миссис Линдсей, она тоже понимала это. Но если бы в глазах этой женщины мелькнуло выражение торжества, виконт немедленно отпустил бы ее руку, повернулся и ускакал прочь, навсегда оставив мысли о ней. Так было бы лучше, чем подвергать свою честь возможному унижению.

Вдруг Диана повернула его руку, запечатлев на ней поцелуй своими теплыми, бархатистыми губами. С Джервазом еще никто не был так нежен. Блестящие волосы девушки упали вперед, когда она наклонилась, и взору виконта представилась ее незащищенная тоненькая шея. Джерваз был просто потрясен. Он еще ни разу в жизни не испытывал подобного чувства. Это было не просто вожделение. Сжав руку Дианы сильнее, он поднес ее к своему лицу и провел по щеке пальцами девушки. Подняв голову, Диана взглянула на него лазурно-голубыми глазами. В это мгновение он был готов сделать все, что она захочет. «Господи, — мелькнуло у Джерваза в голове, — куда может завести подобная слабость?»

Глава 7

Где-то вдалеке церковные часы пробили четыре, когда они привязывали лошадей в конюшне дома Дианы. Почти всю дорогу в Лондон они молчали. Потому что Джерваз сомневался, что шлюха, да и вообще любая женщина, может быть такой честной, какой себя выставляла Диана Линд сей. Виконт подозревал, что она просто насмехается над ним.

Диана тоже ничего не говорила, но, помогая ей спуститься с лошади, виконт заметил, каким напряженным стало ее лицо. Может, она боялась, что перегнула палку и потеряла его? Что ж, такая мысль была даже приятна Сент-Обену.

Девушка стояла на земле, держась за руки Джерваза. Ее слегка покачивало после долгой езды верхом.

— Ты хотел знать — когда? Если ты по-прежнему хочешь меня, можешь прийти завтра вечером. Я приму тебя.

Виконт с облегчением вздохнул, почувствовав, что девушка вновь взяла инициативу в свои руки. Не было смысла сомневаться, зачем она его позвала. Завтра он удовлетворит наконец свою страсть и узнает, какова на самом деле миссис Линдсей. Он знавал немало женщин и был уверен, что без костюма для верховой езды и показной невинности Диана окажется в точности такой же, как и все его прежние любовницы. Стоит им несколько раз оказаться в постели, и он с легкостью сможет оставить ее, если она в чем-то его не устроит!

Сент-Обен низко склонился над рукой Дианы, стараясь не дотрагиваться до нее.

— Отлично. В девять тебя устроит?

— Вполне, милорд. Буду вас ждать.

Проводив Диану до дверей, виконт вскочил на коня и выехал со двора. Девушка наблюдала за Джервазом, ожидая, пока лакей отворит ей дверь. Этот колючий лорд Сент-Обен привык поступать, как хочет. Но почему бы и нет? Знатный и богатый, он волен в своих поступках.

Внезапно девушка подумала, что чем-то Джерваз похож на графа де Везеля. Оба привыкли повелевать, оба были незаурядными людьми, и оба… хотели ее. Разница была лишь в том, что француз собирался овладеть ею силой, не думая даже об ее удовольствии. А Сент-Обен, хоть и не привыкший думать о других, похоже, был готов научиться этому. Так что у него были… неплохие шансы. Хвала Богу!

Когда лакей пригласил Диану в дом, она озорно усмехнулась и, подобрав юбки, перешагнула порог. Диана даже не смогла бы толком объяснить, что именно привлекало ее в лорде. Что и говорить, он был очень силен и, кажется, честен. И у него такое прекрасное — мускулистое и грациозное — тело.

Девушка очень хотела познать тайны любви и надеялась, что его сиятельство лорд Сент-Обен окажется достойным учителем.


Проведя день в приятных развлечениях, Джерваз весь вечер работал в кабинете своего особняка, в Сент-Обен-хаусе. За последние два года он стал главной фигурой в британском правительстве, хотя лишь немногие знали, чем он занимается. Теоретически виконт занимал какую-то, весьма низкую, должность в министерстве иностранных дел. Это была настоящая синекура; Брэнделин появлялся на службе, когда хотел, и отправлял какие-то пакеты с донесениями.

На самом же деле Сент-Обен координировал всю британскую разведывательную сеть. Незадолго до своей преждевременной кончины, премьер-министр Вильям Питт попросил Джерваза заняться неблагодарной работой связного, так как получил отличные рекомендации на Джерваза от его командующего в Индии сэра Артура Уэлсли. За годы службы на Востоке виконт продемонстрировал недюжинный талант к собиранию ценных сведений и составлению по разрозненным сообщениям общей картины происходящего. Теперь его способности понадобились в европейском театре военных действий — что-то уж слишком долго Британия вела войну с Наполеоном.

Существующие разведывательные группы не жаждали делиться сведениями, и требовалось немало такта и жесткости, чтобы уговорить их вести себя иначе. Он оценивал их сообщения и принятые решения: такие люди нередко разрабатывали грандиозные планы, которые вмиг могли опустошить британскую казну. Но эти занятия Сент-Обен считал рутинными.

Менее скучными и куда более опасными были его поездки на континент. Наполеон закрыл для англичан все порты, но Джерваз умудрялся переправляться через канал с контрабандистами. Как и большинство представителей высшего класса, молодой человек прекрасно владел французским и вполне мог сойти за местного. Впрочем, несмотря на это, всегда существовала немалая возможность того, что кузен Франсис получит наследство куда раньше, чем предполагал.

Сент-Обен занимался незаметным, но жизненно важным делом. Оно было ему по душе и поглощало все его помыслы. Однако этим вечером обычное состояние собранности покинуло его, и виконту на рутинные дела потребовалось вдвое больше времени. Последним в целой горе бумаг лежало сообщение из отдела расшифровки. Он был создан больше ста лет назад одним из преподавателей Оксфорда. В нем работало всего несколько человек, и все полагали, что эти люди занимаются каким-то семейным бизнесом.

Нахмурившись, Джерваз прочел расшифрованное сообщение, посланное французскому агенту в Лондоне, и не смог сдержать раздраженного вздоха. Сент-Обен радовался, когда удалось перехватить секретную депешу, но ничто не давало ключа к разгадке того, кто скрывается за таинственным прозвищем Феникс. Этот шпион уже много лет досаждал англичанам, но даже с помощью депеши нельзя было установить его личность.

Виконт лениво перебрал в уме список подозреваемых. Он следил за этими людьми уже несколько месяцев, но ни на йоту не сдвинулся с места в своем расследовании.

И теперь вместо того чтобы думать о деле, он смотрел на исписанный лист и словно воочию видел перед собой Диану. Завтра в это же время он удовлетворит свое любопытство, и его больше не будут мучить догадки о том, что кроется под элегантной одеждой. Одно лишь воспоминание об этой женщине приводило его в такое состояние, когда разум становится бессильным.

Разозлившись на себя, Джерваз скомкал лист и бросил его в огонь. В голову не приходило ни одной мысли о том, кем все-таки может быть этот Феникс. Лучше уж подумать, что он подарит завтра Диане за ее услуги. Виконт невидящим взором уставился на огонь. Чем скорее он уложит эту шлюшку в постель, тем скорее его жизнь вернется в нормальное русло.


Ночью Диану разбудила няня. У Джеффри начинался очередной припадок эпилепсии. К тому времени, когда, накинув зеленый халат, девушка примчалась в спальню сына, все уже миновало. Мальчик спокойно лежал на постели, на его лбу выступили капельки пота. Рядом сидела Эдит. Эта женщина содержала весь дом, но еще добровольно взяла на себя роль охранительницы Джеффри — спала в соседней комнате, прислушиваясь к каждому шороху, готовая прийти на помощь при малейших признаках болезни. Поскольку помочь ребенку было нельзя, родной и приемной матерям мальчика оставалось лишь сидеть рядом и следить за тем, чтобы он случайно не поранил себя чем-нибудь.

Лицо ребенка побледнело, но он с усилием приподнялся в кровати, увидев свою мать.

— Мама, тебе не надо было вставать, — безразличным тоном промолвил мальчик. — Просто еще один припадок.

Улыбнувшись, Диана забралась к нему под одеяло и, прислонившись к спинке кровати, обняла сына. Вмиг забыв о своих словах, Джеффри тут же прижался к ней.

— Я что-то не могла уснуть, сынок, поэтому, думаю, мы можем выпить с тобой горячего какао.

— Хорошая мысль, — согласилась Эдит. — Пойду-ка, сварю его.

Диана пощупала лоб сына. Как она и ожидала, он был горячим. Припадки всегда начинались у ребенка, если поднималась температура. Теперь, когда Джеффри исполнилось семь, припадки случались реже, но были гораздо сильнее, чем раньше.