Расхаживая взад-вперед, Хироаки предпочел обдумывать позитивные, а не негативные моменты поисков, критически оценивал различные награды, которые его ожидают, если события обернутся так, как он спланировал. Он также пробежал глазами список врагов, которых постарается удалить от двора. Занятие это его позабавило и потешило — он был одержим тщеславием. Приятная передышка от предстоящих пугающих забот чуть расслабила его. Он глубоко задумался, прикидывая, какие новые имения он сможет приобрести на наградные, как вдруг объявили о приходе секретаря; настроение Хироаки от собственных размышлений расцвело, так что он встретил вошедшего улыбкой, что было для него редкостью.

Ухмылка Хироаки потрясла беднягу, и он напряг все свои умственные способности, пытаясь понять, какая хитрость скрывается за фасадом. Уж не пьян ли главный инспектор? Или зловеще пытается сбить его с толку? Или подстраивает западню? Быстро перебрав недавние события, секретарь лихорадочно вспоминал, не напортачил ли он с заданиями начальства.

— Мне нужны новейшие сведения, — бодро заговорил Хироаки. — А также все донесения, поступившие со вчерашнего вечера. — Затем небрежно добавил: — Полагаю, о нашей деятельности никто за пределами конторы не догадывается.

У шпика отлегло от сердца, его страх испарился. Странное поведение начальника объяснилось — главный инспектор беспокоится о последствиях возможного провала.

— Успокойтесь, господин, о поисках не прознала ни одна душа. Наша сеть работает.

— Уверен?

Не мог же секретарь ответить, что презренный страх заставляет шпионов Хироаки держать язык за зубами.

— Уверен, господин.

— Хорошо, хорошо. — Облегчение, которое испытал главный инспектор, было очевидным.

Тревожное зрелище для подчиненного, который понимал, как выдают человека его чувства. Это значит, что нервы у него сдают. Неприятное открытие, оно может предвещать крах. Но ведь любому провалу сопутствует эффект цунами, оно поглотит всех, кто работал под началом инспектора.

— Могу я рассчитывать, что до конца дня получу благоприятные сообщения?

— Этого можно ожидать, господин. Местность прочесывают.

Хироаки хотелось не такого ответа.

— Во что бы то ни стало храни все в тайне! — Лицо главного инспектора исказила страшная гримаса.

— Да, господин, понимаю.

— Права на ошибку у нас нет! — рявкнул инспектор. — От наших поисков зависят людские судьбы, — зловеще подытожил Хироаки.

— Понимаю, ваше превосходительство. — Угроза, конечно, должна возыметь действие, но главный шпик подразумевает прежде всего, что на этот раз на чаше весов его собственная судьба. Нужно выбирать, на чьей стороне быть.

— Ладно, продолжайте, — сменил тон Хироаки, жестом отпуская подчиненного. — И пришли мне завтрак.

Глава 16

В то время как в поисках принцессы всюду рыскали следоки, объект помыслов Хироаки только что очнулся ото сна. И хотя унылая сырая погода могла обескуражить ее преследователей, сама принцесса, повернувшись в постели и посмотрев на морось за окном, весело произнесла:

— А вы любите дождь?

— В таком случае, как сейчас, люблю. — И, взяв молодую женщину в кольцо рук, Хью притянул ее к себе и ласково поцеловал. — Хорошо ли спали?

— Очень хорошо. Право же, благодаря вам. — Бесчисленные оргазмы подействовали на нее умиротворяюще. — А вы?

— Да, — солгал он, потому что ночью он больше бодрствовал, чем спал, на случай, если люди Хироаки их выследили. — Вы голодны?

— Всегда, когда с вами. — Она улыбнулась. — Эти упражнения требуют много сил.

Он ухмыльнулся:

— Попались?

— И останусь. Я чувствую аромат чая.

— И супа мисо. Я решил, что вам захочется чего-нибудь горячего, перед тем как принять холодный душ под водопадом.

— В отличие от вас я не давала подписку придерживаться принципов Тендай. Можете принимать холодный душ сами.

— А что, если окажется, что вы не пожалеете, сделав то, о чем прошу?

— Хотите сказать, что я не могу подогреть воду?

— Это точнее.

Она посмотрела на моросящий дождь и глубже залезла под одеяло.

— Это будет того стоить?

— Полагаю, могу дать гарантию, что холодно вам не будет.

Ее лицо просветлело.

— Так ли?

— Факт.

— Вы слишком самоуверенны. Мне следовало бы на вас обидеться.

— С какой стати?

Она улыбнулась:

— Вы правы. Можно я закутаюсь в одеяло, когда пойду к водопаду?

— Милости прошу.

Прежде чем им выйти из дома, он накормил ее супом — по одной ложке, и занятие это прерывалось поцелуями и ласками, и вскоре она так разгорячилась, что отбросила одеяло.

— Вы нарочно это сделали. — Она смотрела на него игриво.

— Не хотелось бы пачкать одеяло. — Он протянул ей руку. — Готовы?

— О да, Хью-сан, более чем. Может, стоит отложить наш поход на минутку-другую?

— Знаю я ваши минутки, — отозвался он саркастически. — Вы полночи продержали меня в приподнятом состоянии.

— Полагаю, для вас это не самое трудное испытание.

— Правильно полагаете. Однако нужно смыть с вас следы моих оргазмов.

— Хотите сказать, я грязная?

— Конечно, нет. Просто, думаю, нужно смыть пару слоев, прежде чем нанесу новые.

— Мне нравится мысль начать все сначала.

— Почему-то меня это не удивляет, — сказал он, потешаясь. И без дальнейших комментариев взял ее за руку и вывел за дверь.

Он оказался прав, хотя она ему в этом не призналась — ведь он и без того слишком самоуверен, — но воздух, коснувшийся ее горячей кожи, был теплый, и, когда они встали под водопад, прохлада пришлась ей по нраву.

Особенно когда он начал мыть ее между ног и больше всего — когда вслед за мытьем последовала обещанная награда. Он стал чистый, и она чистая, и он держал ее в объятиях, а она обхватила ногами его талию, и его плоть глубоко погрузилась в нее, и температура больше не вызывала разногласий. Ее охватило острое желание, каждый ритмичный толчок отвечал волнообразным движениям ее таза и бедер, он вверх, а она вниз, глубоко, глубоко, глубоко, раскачивание в противоположных направлениях дополняло эффект, снова и снова, с таким неуправляемым неистовством, что, когда она достигла высшей точки, силы оставили ее.

— Вы плохо себя чувствуете?

Он тяжело дышал, вид встревоженный.

— Прекрасно. — Воздуха в ее легких не хватило, чтобы выговорить это слово четко: — Замечательно…

Но он понес ее по тропинке к дому на руках, усомнившись, что ледяная вода и неистовое биение ее сердца совместимы.

А она вяло повисла у него на руках, что встревожило его еще пуще.

— Прошу прощения, — бормотал он, укладывая ее на постель. — Это для вас чересчур.

Она покачала головой и улыбнулась.

— Ничуть.

— Жадная малышка, — прошептал он, укрывая ее. — Теперь поспите, а когда проснетесь, получите еще.

— Обещаете?

— Обещаю.

Глаза ее полузакрыты, голос превратился в шепот:

— У меня никогда не бывало так, как с вами.

Объяснений ему не требовалось. Он знал, что она имеет в виду. И это тоже его тревожило.

Она уснула, а он некоторое время наблюдал за ней и, только убедившись, что холодная вода и необычное поощрение ей не повредили, задремал сам, поскольку за последние несколько дней почти не спал.

Проснувшись немного погодя, Тама с удовольствием принялась рассматривать спящего рядом с ней мужчину. От его красоты захватывает дух, его длинное сильное и поджарое тело с крепкими мускулами, его взъерошенные волнистые волосы — все ее очаровывает. В нем мало чужой странности тех белокурых или рыжеволосых людей, которые приезжают в ее страну. Темноволосый и смуглый, он не так уж сильно отличается от ее соплеменников, хотя, конечно, в ее стране никто не называет его обыкновенным. Уже сам рост выделяет его среди других, не говоря о потрясающих глазах. В ту ночь в Эдо она обратила внимание в первую очередь на них. Теперь только это осознала. Вероятно, обстановка располагает. Пожалуй, она немного влюбилась в того, кто уже не раз спасал ей жизнь. Любая женщина, взглянув на него, сразу бы влюбилась. Или, может быть, влюбилась бы после того, как переспала с ним.

А почему нет? Он ведь мастак в этом деле.

Но в эту минуту он шевельнулся во сне, и она встала с постели, поскольку ей не хотелось, чтобы он увидел, что она разглядывает его, точно помешавшаяся от любви девчонка.

— Иди сюда, — пробормотал он, не открывая глаз.

— Я собралась попрактиковаться, — ответила она. Следует избавиться от чувства зависимости от этого человека.

Такое раболепие нежелательно. Она не может позволить себе привязаться к нему, как бы привлекателен и великодушен он ни был. — Я ненадолго.

— Я попрактикуюсь с вами. — Он мгновенно проснулся.

— В этом нет необходимости. Обычно я занимаюсь одна.

— Вы ведь не побоитесь состязания со мной, а?

— Нет.

— Великолепно. Я воспользуюсь случаем. Один меч или два? Какую тренировку предпочитаете?

— Выбирайте. Мне все равно.

Мгновение — и он уже на ногах, вскочив с ловкостью, которая вырабатывается лишь постоянными тренировками. Порывшись в котомке, он вынул оттуда два меча, явно сработанных хорошим мастером.

Натянув брюки, он вышел с Тама из дома. Дождь приутих, лес окутан туманом, а маленькая поляна, которую она выбрала, выплыла из дымки и казалась ярко-зеленой ареной. Босиком он подошел к ней и поклонился, как полагается перед схваткой.

— Приступим, — спокойно сказала она, кланяясь, в свою очередь. Волосы у нее связаны сзади веревочкой, ее маленькие ножки стали в среднюю позицию: пятки вместе, носки врозь.

— Обороняйтесь.

Она снисходительно посмотрела на него, как на новичка.

— Вдруг я окажусь лучше вашего брата?

Склонив голову набок, она улыбнулась.

— Посмотрим.

Он ринулся в наступление.

Она отбила удар, ее меч скользнул по лезвию его меча. Она с силой удержала его лезвие, лишь искры посыпались.